– А вот Ридеру это случай показался бы занятным, – сообщил Гейлор своей молодой супруге, и та улыбнулась.

Ей нравился мистер Дж. Г. Ридер, но она жалела его, в чем очень сильно ошибалась. Он представлялся ей жалким неудачником и совершенно беспомощным неумехой в сравнении с сильными и хваткими ребятами из Скотленд-Ярда. Многие жалели мистера Ридера – но были и те, кто придерживался противоположного мнения на его счет.

Джейк Элсби, например, не испытывал жалости ни к кому, кроме себя. Сидя долгими зимними вечерами в своей камере в Дартмуре, он думал о мистере Ридере как угодно, только не с сожалением. Камера была славная – просторная и уютная, со сводчатым потолком. В ней имелась кровать, застеленная яркими одеялами, и здесь было тепло даже в самые холодные дни. На полочке у него стояла фотография жены и детей, коих было двое – страшненький мальчик десяти лет от роду и шестимесячная малышка, орущая во все горло. Джек никогда не видел ее, что называется, во плоти. Откровенно говоря, ему было решительно все равно, увидит он когда-либо свою жену с детьми или нет, но фотография подпитывала его угасающую враждебность. Она напоминала Джейку о том, что подлое вероломство мистера Ридера оторвало его от семьи и забросило сюда, в сырое и холодное узилище. Поэтическая фантазия и не более того, но тем не менее льстящая самолюбию человека, который ни разу в жизни не смог заставить себя взглянуть правде в глаза без того, чтобы не приукрасить действительность яркими лентами выдумки.

Да, Джейк действительно подделывал казначейские билеты Банка Англии, был пойман на горячем, и лавочка закрылась; да, ранее он уже был осужден по той же самой статье, но его не было рядом с Марбл-Арч в понедельник перед самым арестом, как утверждал мистер Ридер, причем под присягой. Это было во вторник. Следовательно, мистер Ридер совершил клятвопреступление.

Джейк получил письмо от одного из тех, кто недавно был выпущен на свободу из-под гостеприимной тюремной опеки исправительного заведения Ее величества в Принстоне. В нем содержались кое-какие новости, одна из которых была следующего характера:

…видел вчера твоего старого дружбана ридера он расколол дело мэчфилда там пришили какого-то старикана в бурн-энде ридер ничуть не постарел он спросил у меня как твои дела а я ответил ему что отлично и тогда он сказал какая жалость что он получил только семь лет хотя должен был схлопотать десятку а я ему ответил…

Взбешенного узника не интересовало, что ответил детективу его любящий эпистолярное творчество подельник. Именно тогда он и стал обдумывать планы жестокой мести недостойному субъекту, который оклеветал невинного человека – учитывая, что то был вторник, а не понедельник! – и обрек его на пребывание в этом живописном местечке, которое недаром называют «ад на земле».

Через три месяца после получения письма Джек Элсби вышел на волю – ему скостили часть срока за примерное поведение: за время заключения он ни разу не нарушил правила содержания в тюрьме. В день своего освобождения Джейк прямиком направился в Лондон, где и обнаружил, что его семья взята под опеку местными властями, а бывшая супруга умотала в Канаду с более достойным претендентом на ее руку и сердце. Не будем ее винить – любой мужчина был лучше Джейка.

– Вот к чему привела невинная шуточка Ридера! – только и сказал он.

Подкрепившись горячительными напитками, он отправился на поиски своего смертельного врага.

Но прямой путь в контору мистера Ридера был ему заказан, поскольку он должен был еще сделать несколько звонков и возобновить старые знакомства. В одном из таких местечек, в небольшой, но уважаемой гостинице, он случайно столкнулся с бородатым мужчиной, попеременно изъяснявшемся то по-английски, то на каком-то варварском непонятном наречии. Тот не носил ни воротничка, ни галстука – после четвертого стаканчика виски Владимир неизменно срывал с себя и то и другое, – зато во всеуслышание разглагольствовал о бриллиантовом фермуаре невероятной ценности. Очарованный его словами, Джейк решил задержаться ненадолго. Он выпил с человеком, говорившим, как выяснилось, по-русски, но деньги которого, несомненно, оказались вполне английскими – как и язык, на который он временами переходил.

– Ты спрашиваешь меня, друг мой, кто я по профессии? Актер, да! Но это ремесло не приносит мне денег. Все импресарио, кого ни возьми, – вор на воре и вором погоняет! Лучшая моя роль? Но ведь я болен! Вот это хорошая работа, я понимаю! Белая горячка – как это будет по-вашему? Экстаз? Да, экстаз… хриплый голос, нет?

– Это мне знакомо, – заявил Джейк, с умудренным видом качая головой. – Не подмажешь – не поедешь.

– А-а… как это мерзко… ti durak!

Джейк не знал, что его обозвали дураком, да и не слишком расстроился бы, даже если бы догадался. Он был совершенно уверен в одном: что напал на щедрого транжиру, классного парня, особенно если смотреть на него сквозь золотистые пары алкогольного опьянения. Пока он еще не дошел до стадии, когда хочется затеять с кем-либо драку. Сейчас он пребывал в том блаженном состоянии, когда человека подмывает поделиться с собеседником самыми сокровенными тайнами.

– Ты никогда не слышал о типе по имени Ридер? – многозначительно спросил он. – Старая ищейка… И я намерен прищучить его!

– Ага! – сказал его новый друг.

– Вот тебе и ага! Я все равно его прищучу! – угрюмо пообещал Джейк.

Бородатый мужчина опрокинул в глотку содержимое стакана, осушив его до донышка. Затем, яростно пожав Джейку руку, он ухватил его под локоть и потащил прочь из бара. На свежем воздухе у мистера Элсби подогнулись колени.

– Ид-дем и пор-решим его, – заплетающимся языком с трудом выговорил он.

– К чему такие пошлости, друг мой?

Держась друг за друга, они, пошатываясь, брели неведомо куда. Джейка вдруг занесло, и он едва не очутился в сточной канаве.

– Живи и пей! Лучше взгляни на мою прекрасную брошь, мою ферму… мои виноградники… горы… Я все тебе расскажу, друг мой… кто-то же должен узнать об этом…

Улица, на которой они оказались, была очень темной, и по обеим ее сторонам тянулись мелкие магазинчики. Краешком сознания Джейк отметил, что они только что миновали лавку молочника, как вдруг обнаружил, что путь им преграждает какой-то человек.

– Эй, приятель! Хочешь… чтобы я… показал тебе брошь?

Это подал голос Владимир, он тоже был сильно пьян. Незнакомец молчал.

Внезапный грохот заставил Джейка Элсби отшатнуться. Ему еще никогда не приходилось слышать оглушающих раскатов выстрела в упор. Он увидел, как русский покачнулся и голова его склонилась к плечу. Он как будто прислушивался к чему-то, а потом принялся шарить руками по груди.

– Эй, что за шуточки?

Джейк моментально протрезвел. Незнакомец шагнул вперед и, проходя мимо, сильно толкнул его плечом. Джейк покачнулся и едва не упал. Оглядевшись, он заметил, как стрелок растаял в густой темноте – чуть поодаль виднелся узкий проход между домами.