Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рад видеть вас всех, — искренне произнёс Птитс.
— Ну, спасибо, — промычал Босс.
— Вижу кинжал, — сказал корсар, глядя в центр зала, — пошли.
Пиксель мелкими шагами выдвинулся в середину помещения, в котором при желании мог поместиться его корабль. Из-под прозрачной крыши пирамидальной формы на исчерченный зелёными знаками пол били лучи солнца. Они и были источником света в зале. Прямо под вершиной этой пирамиды находился квадратный пьедестал из того же материала, что и стены. Приблизившись, Карл увидел, что на нём лежало странного вида оружие. Лезвие этого кинжала было извилистым, словно хвост змеи. Его рукоять имела форму полумесяца с расположенным в центре круглым зелёным камнем, который всем своим обликом напоминал глаз.
— Он великолепен, — восторженно произнёс Пиксель.
— Стой, не бе… — предупредил друга Карл.
Но было поздно. Корсар взял автомат в левую руку, а правой схватился за ручку кинжала.
— Проснитесь и пойте, парни! — возликовал Пиксель, — теперь он наш!
Едва он дотронулся до кинжала, пол храма затрясся. Настенные панели с барельефами отодвинулись в сторону, обнажив множество гуманоидных фигур.
— Император милостивый, — все услышали тихий голос лейтенанта Карсона.
Люди — и солдаты, и корсары — в испуге повернулись к пьедесталу спиной. Все они направили оружие на стены, ожидая самого худшего.
Глава 21
Проклятая луна
Поезд летел по рельсу точно длинная белая стрела, пронизывая районы Штальштадта один за другим. Почему-то на всех планетах, колонизированных Кригсхаймом, обязательно присутствовал монорельс — только на гористом Нойбайерне его заменяла канатная дорога.
Девушка в белых брюках и белой куртке, надетой поверх фиолетовой футболки, стояла в набитом людьми вагоне и держалась за поручень. Это была Барбара Винтер. За окнами поезда проносился серый, скупой на красоты город. Барбара уже проехала Бельфлёр-Плац, Вурстенбергские Врата и круглый купол восстановленного после войны Кригстага. Новый Штальштадт был символом покаяния Кригсхайма, осознавшего свои ошибки — ровные чистые улицы, ослепительно белые небоскрёбы, круглые башни и памятники жертвам бойни, развязанной кригсфюрером Гюнтером. Город стоял под куполом, ограждающим его от ядерных пустошей, которые остались после бомбардировки планеты кораблями Империи и ВССМ. В эти пустоши возили в школе и Барбару — так же, как и тысячи других криганских школьников, чтобы те видели, к чему привело неверное решение целого народа, который отринул Бога-Императора и последовал за служителем Змея. Барбара понимала, что всё это было правдой лишь отчасти. На деле Империя мало чем отличалась от Гросскригсрейха. На смену идеям Людвига Гюнтера пришла такая же всепоглощающая и неоспоримая вера в Бога-Императора, а объектами чисток и репрессий стали не люди «низших рас» и мутанты, а разрушители и еретики.
Поезд остановился на Риттерплац — второй по известности и значимости площади Штальштадта. Барбара вышла из вагона и на всех парах побежала к Консерваториуму, минуя толпы туристов с других планет. Штаб-квартира Охранительного Бюро Кригсхайма была построена в том же стиле, что и весь город. Она представляла собой странную смесь классического стиля и минимализма — большие прямоугольные окна перемежались белыми ионическими колоннами. На фронтоне здания была выгравирована надпись на высоком имперском: «CONSERVATIO IMPERIALIS SANCTUM OFFICIUM». У входа в Консерваториум грозно высились две девятиметровые статуи охранителей в моторизованной броне и с молотами наперевес.
Пройдя через автоматические двери, Барбара попала в вестибюль. К её удивлению, это был очень мрачный, аскетично оформленный зал — она ожидала, что и внутри штаб-квартира будет такой же светлой, как снаружи. К Барбаре подошли три охранника. Мужчины носили облегчённый вариант брони штурмовиков и держали автоматы, а единственная женщина была одета в чёрную строгую форму, и на её поясе висел пистолет в кобуре. Из-под её фуражки виднелись светлые волосы, заплетённые в хвост.
— Добрый день, — с невинно-простодушным видом Барбара заговорила на криганском, — я ищу охранителя Вильгельма Айзенштайна.
— Ваш паспорт, — строго произнесла женщина. Её светлые волосы были аккуратно уложены под имперской фуражкой.
Барбара вытащила из сумочки паспорт и отдала служащей Охранительного Бюро.
— Стойте, — сказала та, открыв документ и проверив его сканирующим устройством.
Винтер послушалась, и к ней подошли два охранника-мужчины. Один провёл рядом с ней сканером, а другой прощупал её, начиная с плеч и заканчивая щиколотками. Барбара очень хотела его одёрнуть, но сдержала себя волевым усилием — в такой ситуации не было права на ошибку.
— Всё чисто, — кивнул охранник, закончив осмотр.
— Пойдёмте со мной, — служащая Консерваториума вернула Барбаре паспорт.
Охранники с автоматами остались у входа, а женщина повела Барбару по коридорам штаб-квартиры. Казалось, кроме них в здании не было ни души. Вдвоём криганки поднялись на тридцать второй этаж и направились по коридору в офис Айзенштайна. Служащая Бюро нажала на кнопку звонка, и тонкая и с виду хрупкая автоматическая дверь открылась.
Кабинет Айзенштайна был просторным и светлым, в противоположность коридорам. На серых стеллажах лежали папки с делами и книги. Почти всю стену занимало тонированное окно, за которым летали флаеры. А сам охранитель, высокий массивный мужчина лет тридцати пяти, сидел за столом и изучал голографическую схему на проекторе.
— Говорил же я, Хильда — не беспокоить меня, — голос Айзенштайна звучал добродушно, несмотря на некоторую раздражённость, — как вас зовут и зачем я вам понадобился?
Охранитель перевёл взгляд с голограммы на Барбару. Айзенштайн производил приятное впечатление. Ясные серые глаза и могучее телосложение, простые рубашка и брюки вместо знаменитого кожаного плаща или моторизованного доспеха — он не был похож на суровых стражей Империи, каких обычно представляют, услышав словосочетание «Охранительное Бюро». Может быть, именно поэтому Карл выбрал из всех агентов Империи именно его. Барбара знала, что её любимый рассматривал и запасные варианты, но ей повезло, что в Консерваториуме присутствовал нужный им человек.
— Меня зовут Барбара Винтер, и я из Штальштадта,– Барбара старалась тщательно подбирать слова.
— И что же вам от меня нужно? — поднял бровь охранитель.
— Я обращаюсь к вам по поводу Сэмюела Фокса, губернатора планеты Зекарис. У меня есть доказательство, что он сговорился с разрушителями и намерен продать им инопланетный артефакт.
— Это серьёзное обвинение, детка, — снисходительным тоном ответил Айзенштайн.
Барбару внутри передёрнуло от такого обращения, но она не подала виду.
—
