Извините, Сергей Борисович, но Алексей Павлович освободится буквально через пять минут и примет вас, как только закончится совещание…

В кабинете из‑за массивного старинного стола навстречу нежданному гостю шагнул хозяин, крупной фигурой и лицом напоминающий борца–тяжеловеса.

Он приветливо улыбнулся:

Какими судьбами, какими ветрами, дорогой Сергей Борисович? Чем вас угостить?

Не беспокойтесь, Алексей Павлович, и простите, что нарушаю ваш рабочий график. Просто ехал мимо, думаю, дай загляну минут на пять, поприветствую да и один мелкий вопрос обговорю…

Ну хотя бы чашечку зеленого чая: он у меня настоящий, привезенный из Китая.

Хозяин кабинета был знаменит в российском бизнес–обществе не только своим отменным здоровьем, сохранившимся от занятий классической борьбой, но и приверженностью к тому, что по науке именовалось «здоровым образом жизни»: он не пил, не курил, не употреблял алкогольных напитков и питался только тем, что считал полезным.

— Не хлопочите! — властно сказал Сергей Борисович. — Я действительно очень ненадолго и, откровенно говоря, по срочному делу…

Они уселись друг напротив друга за длинным столом для совещаний. Хозяин кабинета безусловно догадывался, зачем пожаловал незваный и нежеланный гость и был внутренне взбешен его бесцеремонностью.

«Этому наглому негодяю я не уступлю, что бы он ни говорил!» — С этой мыслью Алексей Павлович приготовился слушать.

Они напоминали двух крупных хищников, которые предполагают, что от этой встречи ничего хорошего ждать не приходится, но все‑таки до поры до

времени не показывают клыки и не выпускают когти. Так за лидерство в волчьей стае выходят на смертельный бой старый, еще полный сил вожак и молодой, уже ощутивший свою мощь и жаждущий занять место старшего.

— Мне известно, что в последний месяц вы через подставные офшорные фирмы активно скупаете акции «Промнефти», которую готовят к приватизации, и стремитесь завладеть контрольным пакетом. Это так? — прямо спросил Икс.

Допустим. Но никаких законов, запрещающих мои действия, пока нет, — безразличным тоном произнес Алексей Павлович.

Его уже предупреждали, что всемогущий Сергей Борисович очень недоволен его попытками завладеть «Промнефтью», но Алексей Павлович не придавал этим разговорам никакого значения и только отмахивался.

С точки зрения формальных законов ваши действия безупречны, спору нет, — многозначительно заметил Сергей Борисович.

Тогда к чему вообще весь этот разговор? — с плохо скрываемым вызовом произнес Алексей Павлович. — Рыночная экономика предполагает именно такие действия: у меня есть деньги, и я покупаю то, что меня интересует.

Вот чего–чего, а денег‑то у вас своих нет, — почти пропел Сергей Борисович, сопровождая голливудской улыбкой свою завидную осведомленность о финансовых возможностях хозяина кабинета. — Вы ведете переговоры о кредитах с несколькими немецкими банками и, скорее всего, необходимую сумму получите.

Спасибо, что не сомневаетесь в моем кредитном рейтинге, — стараясь сдержать поднимавшийся в нем гнев, сказал Алексей Павлович.

На языке у него вертелся естественный вопрос:

«А вам‑то какое, собственно, до всего этого дело?»

Но как человек вежливый и дипломатичный, подумал, что такой выпад может быть воспринят собеседником как откровенная грубость.

Сергей Борисович показал клыки:

В теории вы совершенно правы. Рыночная экономика, о которой пишут в толстых ученых книгах или треплются на экономических форумах, подобных давосскому, имеет свои священные правила, по которым вы играете. Но, как разумный человек, вы не можете не понимать, что в нашей стране эти правила не действуют и в ближайшем будущем действовать не будут.

Что из этого следует? Только одно — мы все должны стремиться к тому, чтобы внедрить эти цивилизованные правила игры как можно скорее, — убежденно заявил Алексей Павлович.

Полагаю, что вы крепко ошибаетесь, уважаемый коллега, — с недоброй усмешкой заключил Сергей Борисович. — Помните, как мудрый еврей Лифшиц, бывший у Ельцина министром финансов, говорил: «Надо делиться!»

С кем? — прикинулся дурачком Алексей Павлович.

Сергею Борисовичу эта игра откровенно наскучила.

Короче говоря, убедительно прошу вас прекратить покупку означенных акций! У вас их уже достаточно, чтобы с вашим мнением считались в совете директоров.

Стельников несколько минут молчал с непроницаемым выражением лица. Потом тоном прилежного ученика, отвечающего хорошо выученный урок, сказал:

Не вижу серьезных причин отказываться от намеченного мной и моими компаньонами плана.

В практике Сергея Борисовича не бывало случаев, чтобы он недооценил соперника; потому, в частности, в большинстве своих деловых и политических начинаний он почти всегда добивался успеха.

А если вам предложат нехилый пакетик акций какого‑нибудь алюминиевого или иного металлургического завода? — не без игривости спросил Сергей Борисович. — Не будет ли это весомой причиной последовать моему совету?

А если я откажусь от этого пакетика? — в тон собеседнику подыграл Алексей Павлович.

За годы своей деловой и административной карьеры Сергей Борисович не привык, чтобы ему так явно и даже нагло противостояли. В самом деле, зная его коварный и вероломный характер, мало кто осмеливался бросить ему вызов даже исподтишка. Компромата на этого парня тридцати с небольшим лет отроду у Икса не было, именно поэтому его требовалось укротить любыми способами.

Пока Икс перебирал мысленно возможные способы, «волчонок» ринулся в бой:

Я мог бы вас обмануть и пообещать, что подумаю, чтобы выиграть время. Но я этого делать не намерен, поскольку просто не люблю врать. Акции будут куплены мною, и контрольный пакет скоро окажется у меня в руках, а вот вам и вашим присным этого пакета не видать, хотя бы потому, что большинство владельцев небольшого числа акций вас откровенно побаиваются и предпочтут видеть председателем совета директоров меня или моего представителя.

Говорите, побаиваются? — с недоброй усмешкой спросил Сергей Борисович. — Может, и не зря побаиваются? А вы меня не боитесь, рисковый вы мой, Алексей Павлович?

Икс в упор посмотрел на собеседника.

А надо? — Алексей Павлович демонстративно встал, подошел к письменному столу и стал просматривать какие‑то бумаги.

Кто знает, кого надо бояться в это сложное время в нашей непредсказуемой стране? — нежным голосом протянул Сергей Борисович.

Покойный Глаголичев вас очень боялся, хотя и утверждал, что знает про вас такое, что вы никогда не осмелитесь расправиться с ним, — как бы мимоходом, не отрываясь от просмотра бумаг, заметил Алексей Павлович.