Если бы он был более внимателен, то сумел бы заметить, что царапнула его не висюлька от браслета, а шип, который выскочил на мгновение из перстня девушки, когда она гладила его руку…

Через четыре дня начальник охраны обнаружил своего хозяина в постели мертвым.

Срочно связались с его партнерами, те вызвали экспертов, группу которых возглавил профессор Криницын.

Вскрытие показало, что олигарх Стельников скончался от обширного инфаркта, при этом клиническая картина полностью совпадала с теми случаями, которые безуспешно расследовал Рокотов- младший. Профессор Криницын немедленно позвонил ему и попросил приехать.

Так Константин Рокотов получил еще один труп, который никакого выхода из тупика, где оказался наш великий сыщик, ему не сулил…

Однако ни Константин, ни его команда об этом не догадывались и копали по всем направлениям. Самым трудным делом занялся сам хозяин агентства: финансами покойного Стельникова. Трудным потому, что добиться правды от коллег такого богатого господина было почти невозможно.

«Закрытая информация!»

«Коммерческая тайна!»

«Не имеем права разглашать!»

Эти и подобные отговорки в буквальном смысле выводили Константина из себя, но он терпеливо задавал и задавал свои вопросы, надеясь пролить хотя бы тусклый свет на это темное дело. В конце концов, отчаявшись, он решил пойти ва–банк и сказал прямо одному из основных партнеров Стельникова:

Поймите, дорогой Иван Васильевич, мне не нужна ваша тайная цифирь!

А что вам нужно? — удивился тот.

Мне нужно узнать только одно: за неделю- другую до смерти Стельников переводил без вашего ведома какие‑нибудь большие средства? Да или нет?

— Господи, зачем это вам?

Хотите, дам вам расписку, что ваше «да» или «нет» я не раскрою даже под угрозой смерти? — улыбнулся Рокотов.

Ну, если для вашего расследования это так важно, то… — банкир покачал головой, — ни одного большого перевода не было! Если не считать крупной суммы до ста тысяч долларов…

А не мог ваш партнер без вашего ведома провернуть какую‑нибудь крупную финансовую операцию?

Мог. У него было много офшорных компаний с большим бюджетом. Могу сказать определенно только одно: через мой банк никаких больших сумм не проходило. Но почему вы так суетитесь? У вас что, есть сомнения в его естественной смерти? — мрачно спросил банкир.

Честно?

Конечно.

Были, — вздохнул Константин.

А сейчас?

Не знаю… А нельзя ли посмотреть движения денег со счетов этих офшорных компаний?

Это могут сделать только наследники, а завещание пока не оглашено…

А неофициально?

Банкир еще больше помрачнел:

Вы на что меня толкаете? На нарушение финансовых законов?

Если вы хорошо относились к покойному, разве вам не интересно узнать, не убили ли его?

Банкир задумался.

Хорошо, — сказал он, — я попробую, но ничего обещать вам не могу…

Костик протянул свою визитку:

Не сочтите за труд позвонить, если что‑то узнаете…

Константин не видел мотива возможного убийства Стельникова, но это вовсе не означало, что такого мотива не было. Рокотова раздражала невозможность получения исчерпывающей информации о состоянии финансовых дел Стельникова. Он подумал, что Савелий, явно пребывающий за границей, с его способностями может оказать нужную услугу.

Он позвонил Савелию и рассказал эту историю.

А номера счетов ты знаешь, и в каких офшорных зонах находятся эти банки?

Нет, — печально ответил Константин.

Ну, ты даешь! Задание типа пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, — рассмеялся Савелий. — Ладно, как я говорил всегда твоему дяде: Мухтар постарается…

Конечно, если бы Рокотов имел веские доказательства, что Стельников погиб из‑за денег, он вряд ли отложил бы свое расследование на неопределенный срок, не упустил бы случая копнуть поглубже. Но чем бы это для него кончилось? И удалось бы ему остаться в живых? Это большой вопрос…

Вполне возможно, что Константин еще вспомнит этот день, когда решил отложить расследование обстоятельств гибели Стельникова.

Враг покойника являлся и врагом Джулии…

Инвалиды — те же люди

Постепенно начал радоваться жизни и Иннокентий Водоплясов. Поначалу, когда на его пути появился Молоканов, омский инвалид конечно же взбодрился духом, но, как и все сибиряки, обладая здоровым скептицизмом, он, демонстрируя важному москвичу доверие и почтение, настроил себя на худшее, а потому со спокойной душой как бы со стороны наблюдал, что будет дальше. На его работе это никак не отражалось: в любом случае ему хотелось трудиться, и он работал бы, даже если бы его открытие не заинтересовало Молоканова.

Прикидываясь перед новоявленным партнером этаким простачком, Иннокентий довольно быстро раскусил его порочную сущность. Он давно понял, что в мире никто ничего не делает за просто так. И когда ему попадались публикации в газетах и журналах о том, что тот или иной богатый бизнесмен или олигарх «безвозмездно» отстегивает некую сумму на борьбу со СПИДом или наркоманией, или же в помощь сиротам, и автор статьи именует того меценатом и благодетелем, Водоплясов испытывал глубокое возмущение.

Ну почему ни разу не сравнили суммы, которые эти так называемые бескорыстные люди получают, с теми грошами, что они бросают с барского стола бедным и обездоленным?

А все вокруг ликуют и восхваляют подобных «благодетелей», словно выдавая им некий кредит вседозволенности и безнаказанности: грабь, воруй сколько хочешь, но не забывай делать вид, что делишься с «народом»!

Слыша со всех сторон о вопиющей несправедливости, к примеру, о том, что какой‑нибудь тридцатилетний недоумок, сумевший в мутное время российской приватизации получить доступ к кранику, из которого бежит нефть, и месячная зарплата которого составляет миллион долларов, Водоплясов всерьез задумывался: способен ли он воплотить в жизнь свою мечту и принести пользу своей Родине.

Нет–нет да задавал он себе вопрос: кто может дать гарантию, что его изобретением не воспользуется случайный проходимец и, отодвинув автора, не соберет плоды его трудов и бессонных ночей? И однозначного ответа на этот, казалось бы, простой вопрос никак не находил. Вполне естественно, это его мучило и на долгое время отвлекало от повседневных дел, пока не пришла в голову «гениальная» мысль, подсказанная каким‑то однажды прочитанным иностранным детективом.

По его сюжету, один ученый подозревает, что, если он передаст все чертежи своего изобретения партнерам, от него могут избавиться. Он отдает чертежи, но утаивает точную формулу особого сплава, из которого должен быть изготовлен основной узел двигателя ракеты. А без этого сплава запуск ее обречен. Чтобы получить обещанный гонорар, ученый все‑таки раскрывает свою формулу, но в последний момент заменяет в ней ключевой параметр.