ты была зажата между нами раньше, — промурлыкал я, и Сэйнт раздраженно фыркнул, но все проигнорировали его. Нам не нужно было мокрое одеяло, мешающее нашим трехсторонним планам. Ему нужно было принять участие в проекте или перестать дуться по этому поводу.

— Тогда ладно, — согласилась она, и свет в ее глазах говорил о том, что она, по крайней мере, немного хотела проиграть намеренно. Игра начинается.

— Ты вообще собираешься попытаться сбежать, детка? — Спросил Киан с дерзким смехом, и она закатила глаза, поднимаясь на ноги.

— Смотри на меня, детка, — передразнила она, и все ее поведение изменилось, когда она почувствовала, что готова победить. Но она чертовски ошибалась, если думала, что это произойдет. Я никогда ни в чем не проигрывал. Определенно не в чем-то с таким охуенно хорошим призом.

— Ключи у меня в тумбочке, — сказал Сэйнт, все еще выглядя раздраженным, хотя теперь в выражении его лица появилось нечто большее. — Твои пять минут начинаются, Сирена. Так что тебе лучше бежать.

— Придурок, — выругалась она, отрываясь от нас, и побежала вверх по лестнице, чтобы найти ключи.

Я улыбнулся, когда тоже встал, направляясь в спортзал с Кианом рядом, смеясь так, словно все его дни рождения только что наступили одновременно.

Мы направились к воротам, которые вели вниз, в катакомбы, и когда я обернулся, чтобы поискать Татум, я был удивлен, обнаружив, что Сэйнт тоже следует за нами.

— Я думал, ты не хочешь играть? — Киан поддразнил его, расправив плечи, и я понял, почему он приложил усилия, чтобы переодеться во что-нибудь более легкое для бега. Мудак. Но я бы побил его, даже если бы мне пришлось делать это в школьной форме. Татум тоже все еще была в ней, так что ей придется иметь с этим дело так же, как и мне.

— Я нет, — протянул Сэйнт. — Трахать ее по-прежнему против правил. Но если кому-то из вас удастся поймать ее, а это произойдет, я хочу быть уверен, что утром я буду знать, кто из вас понесет за это наказание.

— Ого, вот почему ты хочешь посмотреть, — передразнил я, и он бросил на меня сердитый взгляд, но прежде чем мы успели сказать что-либо еще, Татум сбежала по лестнице и помчалась к нам с ключами в руках.

— Поймайте меня, если сможете, — насмехалась она, подбегая прямо к воротам и отпирая их так быстро, как только могла.

— Три минуты и двенадцать секунд, Сирена, — предупредил Сэйнт, и адреналин хлынул по моим венам, когда я приготовился броситься в погоню.

— Этого времени более чем достаточно, чтобы выиграть, — поклялась она, прежде чем распахнуть ворота и умчаться в темноту.

Киан подошел к воротам и начал колотить ими по стене так, что звук металла о камень громко разнесся по темным коридорам, надеясь, что это заставит ее опасаться за свою чертову жизнь.

— Я — тьма глубокой ночью! — Взревел я, и мой голос эхом отозвался в склепе.

— Услышь мой рев! — Сэйнт и Киан одновременно закричали в ответ, и звук наших голосов был вознагражден испуганным воплем Татум, когда она бросилась прочь.

Я сложил руки рупором у рта и начала выть, чтобы звук моего голоса преследовал ее в темноте, и Киан присоединился ко мне, чтобы она знала, что сегодня на нее охотятся два зверя.

Черт, это было горячо. Я уже возбудился, а мы еще даже не начали преследовать ее.

Мы становились все более и более возбужденными по мере того, как Сэйнт сообщал нам о времени, и когда он начал обратный отсчет от десяти, мы оба буквально подпрыгивали от предвкушения погони.

— Три, два, один…

Киан подтолкнул меня к воротам, и я ударил его кулаком в почку, когда мы бросились в темноту, освещаемые только слабым светом его мобильного телефона.

Мы оба выли и кричали, наши голоса эхом отдавались вокруг нас, когда мы мчались в катакомбы.

На первом курсе, сразу после того, как мы втроем предъявили права на Храм и катакомбы под ним, мы решили официально взять на себя роли Ночных Стражей и провели наше первое в истории посвящение прямо здесь, в этих туннелях. Мы заставили буквально каждого ученика в школе бегать здесь в темноте вместе с нами, в то время как мы использовали очки ночного видения, чтобы выследить их и напугать до смерти. Это было чертовски забавно, но что еще лучше, мы вскоре выучили здесь каждый уголок, трещину, склеп, гроб и тупик наизусть.

Туннели тянулись бесконечно, но на самом деле через центр их всех проходил только один главный путь, и если свернуть с него, то просто сделаешь петлю, прежде чем снова вернешься на него. Это означало, что, если Татум не повезет, она обязательно свернет на один из этих поворотов, и все, что нам нужно было сделать, это придерживаться основного маршрута, чтобы отрезать ей путь, когда она вернется на него.

Киан продолжал хватать и пихать меня, когда я пытался вырваться от него, и смех клокотал в моей груди, когда я отталкивал его, но вскоре я понял, что не так уж сильно старался вырваться вперед. Потому что он пошел и посеял семя того, что мы вдвоем предъявляли права на нее, и теперь, когда он это сделал, я обнаружил, что мне чертовски понравилась эта идея.

Моя кровь горячо пульсировала в конечностях, и когда мы завернули за очередной угол и увидели впереди слабый свет другого сотового телефона, мы вдвоем прекратили шум и побежали дальше так тихо, как только могли в каменных коридорах.

Татум была чертовски быстра, и еще на нескольких поворотах казалось, что мы ее вообще не догоняем. Но затем свет повернул налево, когда она должна была повернуть направо, и мое сердце подпрыгнуло, когда я понял, что мы поймали ее.

Я приложил ладони ко рту и взвыл еще раз, просто чтобы дать ей понять, что мы учуяли ее запах, а затем мы вдвоем повернули направо, мчась по холодным коридорам, пока, наконец, не достигли большого склепа, куда привел бы ее неправильный поворот.

Киан бросил на меня взгляд, полный дерьмовых обещаний, за мгновение до того, как выключил фонарик своего мобильного телефона, и мы погрузились в кромешную тьму катакомб.

Ухмылка, тронувшая мои губы, была воплощением плотской потребности, адреналин бил по моему телу от азарта игры, когда я переместился, чтобы спрятаться в нише прямо рядом с аркой, через которую она должна была пройти, как только появится.

В течение нескольких напряженных минут ничто не составляло нам компанию в темноте, кроме неровного звука нашего