В самом деле, задачка почти нереальная. Сигвигатор маленький, его могло за столетия засыпать песком и обломками. А уж если он еще и в пещерке какой-то, да заваленной, отыскать можно лишь при условии откачки воды из всего озера.

Последняя мысль Бонзу даже позабавила.

«Цель поиска – того стоит. Можно было бы взрывами пробить тоннель в стенках кальдеры и выплеснуть озеро в океан. После чего покопаться в оставшейся ямке… Хе-хе!»

Чтобы лучше локализовать точку находки, он проплыл вначале вперед, а потом и в стороны. Это изрядно помогло: определился некий овал, внутри которого ощущения сигналили о желанном устройстве. Овал возле берега оканчивался на глубине всего нескольких метров, вдоль берега простирался на все двести метров, ну и этаким многосотметровым языком уходил на глубины. Туда погружаться Бонза пока не решился. Не по причине страха: заканчивался воздух в баллонах.

Пришлось возвращаться к биваку. Но зато и границу овала удалось засечь довольно четко. По его периметру росли губки, любящие геотермальные источники, а вот внутри – губок не было. Странность? Но уж не бо́льшая, чем сам овал, в центре которого наверняка находился сигвигатор.

Всплыл на поверхность, уточнил ориентиры. Попутно порадовался, что именно здешний кусочек берега не занят какими-нибудь любителями одиночества. Виднелось два бивака, но на довольно приличном расстоянии. Если здесь поставить лодку на якорь, она никому мешать не станет.

Плывя обратно, аквалангист продолжал одновременно и недоумевать и радоваться удаче. Ну и заодно размышлял, как ее претворить в нечто осязаемое.

«Повезло! Определить центр этого овала – несложно. Вобью столбики в грунт, измерю все рулеткой, но копать-таки стану именно в нужной точке! Жаль только, что нельзя подогнать сюда земснаряд, снять все наслоения грунта…»

Для начала у него подсобных средств хватало. Сейчас надует лодку, установит на нее мотор. Не стоит большое расстояние преодолевать вплавь, напрасно расходуя сжатый воздух. Да и удобнее нужные вещи держать рядышком. Имеются также два комплекта баллонов со сжатым воздухом. На сегодня – хватит в полной мере. А вечером можно позвонить и заказать любую доставку. Хоть сто комплектов привезут завтрашним утром.

Обед был упрощен до минимума: несколько бутербродов с икрой да пакет сока манго. Все это на ходу, пока готовил лодку, оборудовал ее и спускал на воду. С собой тоже прихватил чего поесть, вдруг аппетит зверский прорежется? Хотя нетерпение вкупе с ажиотажем бодрили так, что почти начисто отбивали желание предаваться обжорству.

И вскоре Бонза уже находился на месте. Постарался бросить якорь в центре своих предстоящих изысканий, да и приступил к ним, помолясь.

Вначале еще раз уточнил размеры и границы овала. Но теперь уже и удаленную часть попытался «ощупать» вырабатывавшимися ощущениями. Погружаться больше чем на тридцать пять метров не рискнул. Чревато разными осложнениями, тем более без напарника. Это любой опытный аквалангист подтвердит. Но вдаль от берега постарался отплыть, прислушиваясь.

Получалось, что овал заканчивался примерно на глубине ста метров. Хотя наибольшая глубина кальдеры некогда взорвавшегося вулкана зашкаливала и за сто шестьдесят метров. Но это – в восточной части озера. Здесь же, в западной, было гораздо мельче.

«Плохо! – рассуждал аквалангист. – Если сигвигатор покоится на шестидесяти метрах, да еще в пещере, то мне его в одиночку не достать!»

Но исследования и замеры продолжил с прежней интенсивностью. А там и заметил основную странность всего так называемого овала. Дно в данном месте несколько отличалось от соседних участков. Первое, что он уже подметил ранее: линия губок по всему периметру. Второе: этакая довольно равномерная выпуклость. Те же участки по соседству громоздились, как бог на душу положит. А здесь создавалось впечатление, что некие силы сгладили, закруглили и подровняли дно.

Конечно, и водоросли тут росли, и раки ползали, и плоские камни, сползшие с берега, местами возвышались. Но чем больше Бонза присматривался с разных ракурсов, тем более странным ему казался участок дна. Так что вполне логично переименовал его из овала в выпуклость.

Всплыл к лодке, захватил из нее длинный ломик, и уже с его помощью попытался ковырять донные отложения. Вот тут-то и выяснилось «третье». Под слоем песка и донных отложений оказалась крепчайшая, вроде бы гранитная поверхность. Где-то до нее было тридцать сантиметров грунта, где-то – всего лишь десять, но она сразу почему-то не понравилась Бонзе.

«Странно, что донные отложения задержались на таком крутом склоне. Но вряд ли сигвигатор просто зарыт в песок. Значит, все-таки пещера?.. Надо тыкать ниже по склону, ближе к центру выпуклости…»

Но погружаться на глубину не хотелось. Вот и пришла идея вначале проверить верхний край выпуклости, расчистить кусочек до самого гранита, определиться с составом, а уже потом начинать поиски пещеры.

Так и сделал. Но пока расчищал солидный пятачок, муть вокруг поднялась такая, что видимость стала нулевой. Пока гонял воду, отгоняя взвеси в сторону, по еле заметному течению, с удивлением заметил, что давление воздуха в баллонах приблизилось к минимуму. Пришлось выбираться в лодку, менять баллоны. Заодно утолил жажду и сгрыз парочку сухариков с изюмом. Подумал, перегнал лодку чуть ближе к берегу. Как раз к тому месту, где начал раскопки. Чуть отдохнул и погрузился в третий раз.

«Слишком нервничаю, поэтому и воздух уходит с удвоенной скоростью, – размышлял уже на дне, присматриваясь к открывшейся взору каменной структуре. – Диковинный какой-то гранит… Создается впечатление, что он обработан фрезой… Точно! Это явно неприродная плита!.. Ух, ты! Или не плита вовсе?!.»

В разновидностях мрамора, гранита, базальта и прочих пород Бонза разбирался превосходно. И прожил много, и с экспедициями работал, да и, хозяйничая в Москве главным строителем, приходилось частенько свое реноме знатока поддерживать. Он мог с одного взгляда определить, чем обрабатывали любой отделочный камень.

Потому и был уверен в данном случае: перед ним не гранит. И не любой иной камень, ему известный. Нечто новое, невероятно прочное, не поддающееся ударам стального лома. Сколько бы он ни пытался отбить хотя бы кусочек неизвестного вещества, ничего не получалось.

Ну и обработка! Некая фреза, шершавые следы от которой остались, обработала всю плиту в виде волн, шириной с ладонь и глубиной сантиметра в три. По длине волны располагались параллельно к берегу и уходили с расчищенного участка в стороны. Там скрывались под толщей донных наслоений.

Еще раз внимательно осмотревшись, Бонза вздрогнул от пробежавшим по всему телу мурашкам:

«Плита?.. А если это – и не плита вовсе?.. Вдруг вся эта выпуклость так отделана?..»

Сердце пропустило удар. Затем еще один. Только тогда аквалангист своевременно вспомнил, что надо дышать. Легкие заработали шумно, учащенно, наверстывая недостачу кислорода в крови.

А вот мысли было сложней привести в порядок.