Губы до сих пор хранили память об Ангеле. Ноздри помнили ее запах. Другие женщины воспринимались как подделки, как издевательства. Гийом посмотрел в зашторенное окно, судя по проблескам, солнце уже садилось. Безмерно счастливый Луис, сейчас, наверное, обнимал свою Изабеллу. От этой мысли стало совсем плохо. Гийом вздохнул и улегся. Уже засыпая, почувствовал, как что-то запрыгнуло на кровать.

Щенок волкодава, названный Родге, так и не понял, что рисковал жизнью, без спроса проникнув в спальню нового хозяина.

— Ты знаешь, что собакам на кровати не место? — спросил маг, глядя в огромные черные глаза, — Нет? — ну, тогда лежи, — он потрепал своевольную псину по холке и уснул.

* * *

Дни после возвращения пролетали быстро, накопилось слишком много дел, требующих личного участия королевского боевого мага. Гонсало, несмотря на все свое самолюбие, с большинством из них справиться, не мог. Хорхе не доверял ему так, как Гийому.

Из приятных — только консультация Кармен. Поставленная ей задача заставляла мага морщить лоб и щипать подбородок — гинекология являлась совсем не его профессией, но он старался. Прочие дела относись к разряду тех, о которых забывают сразу по выполнению.

— Проблем много, — констатировал Хорхе.

— А когда их было мало? — равнодушно пожимал плечами Гийом.

— Первая и постоянная — внешние враги — остияки и алькасары. Вторая — Пабло Гальба и его отец, конечно, герцог мне, по-прежнему, верен, но лучше бы наследник его остался в тарубу…нга, нгу…

— Турубанге, — подсказал чародей.

— Да, в нем самом. Герцог слишком много времени уделяет сыну, и тратит на него много денег. Педро уже не только граф, но и барон, и виконт. Отец скупает ему имения одно за другим, также проталкивает к должностям, не взирая на способности.

— Откажи. Приструни.

— Приструнил, отказал. Герцог затаил обиду. Но это мелочи. Меня беспокоит другое. В последнее время загадочным образом гибнет слишком много людей, так или иначе недовольных властью — притихшие и прощеные дворяне-мятежники, купцы-сектанты, члены провинциальных парламентов, склонные к сепаратизму.

— Не вижу повода для беспокойства. Не друзья ведь гибнут.

— Это похоже на цепь убийств. Я такого приказа не отдавал, — ответ короля был краток и емок.

Только он мог распоряжаться жизнями подданных. Он и никто другой, пусть даже с лучшими намерениями. Если этого доброжелателя поймают ему, то сразу же отправят на плаху.

— Алькасар на Тронто войной пошел, — сказал Хорхе после некоторой паузы, — Ты уже об этом слышал.

— Слышал. Не война, так набег. Султан Хамди выбрал самый простой способ на время снять напряжение, царящее в государстве. Буйные головы или погибнут в боях, или вернуться домой с добычей, благословляя мудрость своего владыки.

— Предсказание твое сбылось. Еще одно. Как и говорил — года не прошло, — голос короля был мрачен, — Ты предупреждал Архенасолу беречь дочь. Старый пердун не прислушался. Младшая — любимица — сбежала с заезжим дворянчиком из империи Хальцед. Нищим, без титула, но красивым. Обвенчались тайно в глухой церквушке. Архенасоле пришлось признать брак, чтобы избежать еще большего позора.

— И что? — пожал плечами Гийом, — Предсказания есть вещь туманная, загадочная. В принципе, можно любую чушь сказать, а потом под события подвести. Не жди своего коня, Хорхе. Живи спокойно, тогда и умрешь в окружении правнуков, сжимая деревянную лошадку, подаренную одним из них.

* * *

«Приют Любви» что у храма Святой Инесс — как и любой веселый дом такого уровня — имел отличную охрану и множество выходов. Высокородные посетители могли не бояться случайных встреч или огласки своих визитов. Три явных двери и шесть потайных вели в лучший бордель Мендоры, занимавший пять домов — половину квартала.

Клиентов здесь ждали не только опытные и искусные во всех видах любви девушки, но и другие развлечения. Музыка, танцы, карточные столы — все что угодно широкой дворянской душе. Только плати. Для особых ценителей имелся театр с обнаженными актерами и мини-монастырь, где ценители могли пообщаться с настоящими веселыми монашками, что сбежали из своих обителей.

Блюстители нравов и морали не раз требовали закрыть «Приют», но окончательное решение всегда затягивалось, поговаривали, что многие епископы грешны визитами в дом терпимости.

Тот, кто спокойным, но уверенным шагом направлялся к одному из тайных входов в бордель, сам был его частым завсегдатаем, но сейчас его вела не похоть, что жжет чресла. Совсем не похоть.

Деревянная дверца в кособоком домишке через дорогу от «Приюта» выглядела такой старой и заросшей грязью, что ее — наполовину вросшую в землю — заметить можно было только в упор. Тем более что на улице была глубокая ночь.

Высокий человек в плаще с капюшоном знал, куда идет. Пользоваться этим ходом ему не приходилось, но дорогу объяснили, пароль тоже сказали.

Семь быстрых ударов железным кольцом по медной бляшке — пауза — снова семь ударов. Дверца бесшумно отворилась на отлично смазанных петлях. Изнутри она была металлической.

— Сеньор, чего желаете? — вкрадчивый и заискивающий голос.

— Ничего, — самозванец плеснул привратнику-своднику в лицо бесцветную жидкость из большой фляжки.

Отваром беспамятства издавна и свободно торговали «старые» волшебники, что мастерски владели травами и алхимией. Привратник сполз на пол, аккуратно поддерживаемый незнакомцем.

Тот снял с пояса ключи и двинулся вперед по коридору, ярко освещаемому факелами. Охраны не было, чужие в эту дверь не заходили. Двадцать шагов-ступенек вверх, он уже в «Приюте». В нос ударил приторный запах восточных благовоний.

По обе стороны коридора — ряды разноцветных дверей. На ручке каждой ярлычок с цифрой — самообслуживание и анонимность. Заметил вышибалу впереди, попробовал незаметно подкрасться — схватить за шею, плеснуть отвар в лицо — почти получилось. Но вышибала оказался крепок, выбил из рук фляжку, ударил в грудь. Незнакомец рассердился и уложил здоровяка кулаком в челюсть. После чего для верности стукнул пару раз его лысую башку об пол. Тем временем отвар из брошенной фляжки успел вытечь.

Незваный гость выругался и, отбросив маскировку, достал из-под плаща меч. Ради любопытства приоткрыл дверь, из-за которой раздавались особо страстные стоны.

Здоровенный мужик из благородных в камзоле и в шляпе с перьями, но без штанов, на четвереньках жарил худого паренька. Незнакомец вспомнил, через какой вход он зашел. Рука сжалась на рукояти оружия, но он сдержал себя.

Вперед по коридорам, стараясь не запутаться в хитросплетении переходов и прячась за углами от случайных встреч. Переход в соседнее здание. Тут все иначе — один номер занимает несколько комнат. Незнакомец усмехнулся, он сам иногда бывал здесь.

Дверь не заперта. Все знакомо. Спальня. Полумрак. Все прилично — нагая красотка, слишком тощая на вкус незваного гостя, скачет на толстом пареньке, что от блаженства закрыл глаза. Красотка пришельца заметила не сразу, она старательно играла страсть, богатые клиенты не терпят другого. А когда увидела, то даже крикнуть не успела.