«В Женский день 8 марта происходили митинги на фабриках. После произнесенной речи все женщины ниточной фабрики пошли к заводу “Новый Лесснер”, потребовали, чтобы те их поддержали в их забастовке. Товарищи сначала не хотели присоединяться, но большинство молодежи потребовало присоединения и вместе с ними отправились к “Рено”, там также сняли рабочих с работы и то же самое проделали и с другими заводами и фабриками.

В это время (я работал ночью), приехал Яков Клинев, и мне, как члену райкома, Петербургского комитета и комиссии, заявил о происшедшем. Как раз в это время продовольствия совершенно не было, подвоз был очень слаб, паек выдавался только по очереди с 10—11 и с 3—4 часов, неженатым получить было очень трудно, потому что это были служебные часы.

В первую очередь, когда он ко мне пришел, я попросил у него хлеба, а только потом спросил, почему не удержали рабочую публику от забастовки, в то время как у нас она была назначена на 1 Мая. Он рассказал мне, в чем дело. Я на трамвае поехал в город, но, доехав до Финляндского вокзала, вынужден был выйти, так как трамваи останавливались и опрокидывались. Пройдя Литейный мост, я пошел к “Арсеналу”, где принимал участие в снятии рабочих с фабрики, но полиция там уже ставила препятствия, и часть желающих уйти с завода не могла, потому что ворота были закрыты. Оттуда я направился на Охту, в конспиративную квартиру Кати Степановой, и, сговорившись с ней по поводу собрания, я направился обратно к некоторым товарищам и поставил их в известность о предстоящем заседании.

В этот вечер мы обсуждали создавшееся положение. Нами было учтено то обстоятельство, что при желании публики завтра начать снова забастовку мы удерживать ее не будем. После такого решения, для того, чтобы забастовка прошла активнее, мы стали предлагать, чтобы все рабочие шли на другие заводы и агитировали за то, чтобы и они пристали к забастовке. Так было сделано. Громадное большинство рабочих пошло на Невский. Наш призыв не идти в Гос[ударственную] думу, а идти на Невский был массой учтен, и она направилась на Литейный мост. Тут мы встретили преграду, причем был убит полицмейстер. Казаки отнеслись к нам очень сочувственно. Это было учтено полицией, которая не особенно рьяно свирепствовала. Многие прорвались сквозь строй, а большинство пошло по льду…»

Крушение царизма. Воспоминания участников революционного движения в Петрограде (1907 г. – февраль 1917 г.). Л., 1986. С. 252, 253.

Из воспоминаний Ильи Митрофановича Гордиенко, рабочего завода «Людвиг Нобель», члена РСДРП (большевиков)

«Утром 23 февраля, 8 марта по новому стилю, в переулке, куда выходили окна нашего цеха, раздались женские голоса: “Долой войну! Долой дороговизну! Долой голод! Хлеб рабочим!”

Я и еще несколько товарищей мигом оказались у окон. Ворота 1-й Большой Сампсониевской мануфактуры были широко распахнуты. Массы по-боевому настроенных работниц залили переулок. Те, что заметили нас, стали махать руками, кричать: “Выходите! Бросайте работу! ” В окна полетели снежки. Мы решили примкнуть к демонстрации. Послали гонцов в другие цеха узнать, что решили делать там. Оказалось, что там меньшевики выступили против забастовки. Их поддержала часть рабочих. Женский, мол, день, ну и пусть женщины демонстрацию устраивают, а нам в их дела вмешиваться нечего. Поднялся крик, шум. Но в это время в цех ворвались рабочие других цехов: “Кончай работу! Выходи!” – и вопрос был решен.

У главной конторы, у ворот, состоялся короткий митинг, и мы вышли на улицу. Работницы встретили нас криками “ура!”. Впереди идущих товарищей они подхватили под руки и с криками “ура!” отправились с ними к Большому Сампсониевскому проспекту».

Гордиенко И.М. Из боевого прошлого. М., 1957. С. 56, 57.

И.М. Гордиенко был направлен на завод «Людвига Нобель» Выборгским РК для укрепления ячейки социал-демократов. Он близко знал И.Д. Чугурина и Н.Ф. Свешникова, и то, что для него «женский бунт» 23-го стал такой же неожиданностью, как и для Чугурина, лишний раз подтверждает отсутствие у большевиков Выборгского РК намерения что-либо предпринимать, кроме митингов, в этот день. И, очевидно, неслучайно Свешников в своих воспоминаниях (см. далее) предпочел вообще не описывать то, как для него начался это день.

Из воспоминаний Сергея Леонидовича Лапшина, рабочего завода «Феникс», члена РСДРП (большевиков)

 «До Февральской революции наш партийный коллектив собирался примерно один раз в месяц. Кроме текущих местных вопросов заслушивались информации представителей коллектива (И.Ф. Кодацкого, С.Л. Лапшина, С.И. Иванова) в Выборгском райкоме о политическом положении страны…

23 февраля 1917 г. В этот день по указанию райкома нашей партии во всем районе, в том числе и на заводе “Феникс”, проводились митинги, посвященные Международному дню работниц. Женщины да и многие мужчины с самого утра носили на груди красные ленточки. Завод работал только до обеда, а после обеда рабочие начали митинг. Меньшевики – Жуков и другие – яростно выступали против забастовки, называя большевиков авантюристами. Большевики Валиков, Лапшин и другие призывали рабочих бросить работу и выходить на улицу сейчас же, чтобы присоединиться к демонстрации рабочих, подходившей к заводу со стороны Симбирской улицы.

Несмотря на сильное сопротивление меньшевиков и отсутствие вследствие ареста лидера заводской большевистской организации И.Ф. Кодацкого, все 3 тысячи человек дружно вышли на Безбородкинский проспект и присоединились к демонстрации. Настроение было приподнятое и боевое… Шли с пением революционных песен… колонна… двигалась дальше по Безбородкинскому проспекту. К ней присоединялись рабочие заводов “Розенкранц”, Металлического, “Промет”, сигарной фабрики… Безбородкинский и Большой Сампсониевский проспекты, Симбирская и Нижегородская улицы были заполнены рабочими демонстрантами. Полицейские не пропустили демонстрантов через Литейный мост, и на Невский пришлось пробираться через Неву по льду. В районе и в центре города рабочие демонстрировали до позднего вечера».

Лапшин С.Л. Большевики и рабочие завода «Феникс» в революциях 1917 г. // В огне революционных боев. М., 1967. С. 126—129.

Из воспоминаний Ивана Маркова, рабочего завода «Арсенал», члена партии социалистов-революционеров (эсеров)

«10 февраля в Колпине вспыхнула забастовка. Снова аресты, снова рабочие жертвы. По Петрограду среди рабочих пошел говор о необходимости подготовки празднования международного женского праздника – 23 февраля, и рабочие, как женщины, так и мужчины, ожидали этого дня. Утром 23 февраля у нас в “Арсенале” большинство рабочих собралось в мастерскую до начала работ (пока нет начальства) обменяться мнением о наступающем дне. Мысль у большинства присутствующих была одна и та же – нужно выступить.

В это время вошел один товарищ и сообщил, что шествие начнется с лесного завода “Айваза”, Чернорецкого подрайона, Выборгского района, и что каждому заводу и фабрике надо присоединяться по пути. Почему-то и начальство явилось в этот день раньше. Начальником мастерской у нас был гвардейский офицер в чине поручика. Он вошел не в свой кабинет, а стал ходить по мастерской… Как только засвистел свисток, он закричал: