Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ночь была тихой и ясной. Сгрудившись вокруг костра, крестьяне соревновались в ловле вшей. Они яростно чесались и, поймав насекомое, бросали в огонь, объявляя число с громким смехом.
Прошел уже год с тех пор, как Анн высадился в Венеции и пустился в путь через Италию. На миг он задумался об этом… и внезапно насторожился.
– Слушайте!
Звук был далеким, но отчетливым: никакого сомнения, это голос большого соборного колокола. Торжественный звон подхватили и другие колокола. Весь Орлеан гудел и звенел, и то был не призыв к заупокойной службе, а веселый, торжествующий перезвон. Освобождение, победа!
Одним прыжком Анн вскочил на ноги и побежал к церкви.
Невильская церковь, не тронутая англичанами, служила приютом крестьянскому войску. Повсюду на связках соломы спали люди. Анн Иерусалимский ворвался туда и громогласно объявил:
– Проснитесь! Орлеан свободен! Девственница победила! Святой отец, велите звонить в колокола!
Филиппина Руссель подняла голову. Анн подскочил к ней и встряхнул за плечи.
– Хватай свой лук, сестренка! Сейчас пригодится…
Он вышел наружу и глубоко, с наслаждением, вдохнул ночной воздух. Настал долгожданный миг! Он поклялся пойти на приступ и выбить английский гарнизон из Невиля, когда станет известно об освобождении Орлеана. Благая весть пришла среди ночи – так даже лучше.
Крестьяне начали сбегаться к своему вожаку, возбужденно крича. По ту сторону площади, в замке, поднялась суматоха: англичане тоже услышали звон из Орлеана и объявили боевую тревогу. На невильской колокольне раздался первый удар колокола, потом, через недолгий промежуток, – второй, третий; колокол бил все чаще и чаще, и крестьяне отзывались криками яростной радости.
Анн взял по мечу в каждую руку и поиграл ими. Хватит ему драться дубинками. Постепенно люди собрались вокруг него. Пришла Филиппина с луком в руке, с колчаном за плечами. Она посмотрела на него своими прекрасными карими глазами.
– Я готова. Идем!
– Еще рано. Я хочу, чтобы они поняли.
– Поняли что?
– Вот это…
Невиль-о-Буа подал первый сигнал, и теперь все остальные деревни Гатине вторили ему. Одна за другой деревенские церкви отзывались звоном – одна ближе, другая дальше, одна низким голосом, другая высоким. Весь край просыпался в ночи…
Анн улыбнулся Филиппине.
– Теперь им конец, и они это знают.
В Невильском замке англичане лихорадочно готовились к обороне. Сэр Бишем, молодой, довольно миловидный блондин, уже велел своему оруженосцу облачить себя в доспехи, но вдруг жестом остановил его и приблизился к окну большого зала. Он только что услышал другие колокола Гатине, ответившие церкви Невиля. И не было звука ужаснее. Набат доносился отовсюду. Они окружены, одни среди враждебного края, словно на крошечном островке в момент прилива. Голос Орлеана пробудил всю Францию: англичанам конец!
Сэр Бишем перекрестился, вслед за ним осенил себя крестом и оруженосец, а вскоре и весь английский гарнизон опустился на колени, чтобы помолиться.
Битва была неминуема. Анн составил план нападения. Войско разделится на два неравных отряда. Большой во главе с Коленом Русселем атакует замок в лоб через ворота главного входа; ему предстоит преодолеть каменный мост и вскарабкаться на решетку портала.
В это время он сам, взяв с собой лишь нескольких человек, попытается проникнуть через задний вход, к которому ведет тропинка от церкви. Конечно, англичане готовы к тому, что их могут атаковать и с этой стороны, но в пылу боя у главного входа наверняка отвлекутся…
Анн умолк в ожидании вопросов. Был только один: Филиппина спросила, может ли она пойти с ним. Он дал согласие.
Колен Руссель взмахнул топором, и толпа крестьян с оглушительным криком ринулась вслед за ним на приступ. Несмотря на ливень стрел, они быстро преодолели каменный мост и приставили к решетке первые лестницы. Настал черед Анна и его отряда.
Обогнув церковь, он остановился перед мостками, ведущими к двери в обводной стене. Подождал немного, пока бой на другой стороне разгорится как следует, и подал знак. К стене приставили еще одну лестницу. Анн первым вскарабкался по ней и спрыгнул вовнутрь. Он не ошибся: тут не осталось ни одного защитника, все столпились возле ограды. Он дождался, пока спустится последний человек из его отряда, и бросился вперед с ужасным криком.
Новые вопли вызвали панику среди англичан. Филиппина выпустила первую стрелу. Пробегая по усаженной липами аллее, Анн налетел на первого противника и быстро разделался с ним: это произошло в тот самый миг, когда Колен Руссель, потрясая топором, перелез через решетку и спрыгнул на головы осажденных.
Тут началось настоящее избиение. Анн круговыми взмахами обоих мечей и Колен своим топором устроили страшную резню. Остальные, которых подстегивала бешеная ненависть, были не менее ужасны. Пощады не давали никому. Французские крестьяне были здесь лишь для того, чтобы убивать.
Англичане отступали к главному залу замка. Анн проник туда вслед за ними и не без волнения вновь увидел резной потолок, гобелены с изображением охотничьих сцен и синий щит над камином.
Возле камина и сгрудились уцелевшие англичане со своим командиром. Их оставалось не больше двадцати. Сэр Бишем поднял забрало и протянул свою латную перчатку в знак сдачи. Анн приблизился, опустив мечи.
– Вы мой пленник, мессир!
Стрела, вылетевшая из-за спины Анна, вонзилась рыцарю прямо в лоб. Какое-то мгновение он еще удивленно протягивал победителю свою перчатку, потом рухнул.
Анн обернулся:
– Филиппина!
Но Филиппина не слушала. Напротив, она запустила руку в колчан и достала следующую стрелу. Он попытался остановить остальных, но те были разъярены не меньше девушки. Англичан стали безжалостно истреблять. Вскоре в живых не осталось никого. Большой зал был залит кровью… Анн резко повернулся и вышел оттуда.
И наткнулся на отца Сильвестра – тот давал благословение смертельно раненному крестьянину. С самым серьезным видом священник повернулся к молодому человеку.
– Сын мой, теперь, когда вы отвоевали вашу сеньорию, вы должны сражаться как сир де Невиль.
Анн покачал головой.
– Не могу, святой отец. Я поклялся у Гроба Господня оставаться простым паломником.
– Властью, Богом мне данной на этой земле, я освобождаю вас от этой клятвы. Отныне вы уже не Анн Иерусалимский, вы Анн де Невиль. Ступайте за мной…
Они вернулись в зал. Невильский кюре потребовал тишины и велел позвать остальных крестьян. Когда собрались все, отец Сильвестр поднялся на скамью, снял лазоревый щит с золотым цикламором и воздел его над головой Анна.
– Клянитесь в верности вашему сеньору, Анну, сиру де Невилю, законному наследнику титула, ибо он представил мне верные доказательства того.