Изидор застыл в молчании, неподвижно глядя на это непостижимое, чудесное проявление божественной воли…

В конце концов, Жанна заметила присутствие другого человека. Она заговорила с ним совершенно естественно, словно с давним знакомым, делясь своими тягостными заботами:

– Они хотят идти на Париж, но сперва надо идти на Реймс! Пока дофин не будет коронован, все впустую.

Жанна умолкла, глядя на Изидора, кивнувшего ей в знак согласия, потом попыталась улыбнуться и вытерла слезы.

Момент уныния прошел. Жанна уже хотела вернуться в зал совета, когда Изидор осмелился спросить:

– А после коронации мы пойдем на Париж?

– Вам не терпится попасть туда?

– Я оттуда родом.

Теперь лицо Жанны совершенно изменилось. Она снова стала безмятежно спокойной, почти веселой.

– Благородный парижанин, вы вновь увидите Париж и вернетесь туда: это вам Девственница говорит от имени Бога!

Изидор опустился на колени. Жанна пошла прочь легким шагом, но вдруг живо обернулась.

– Пожалуйста, не сказывайте никому, что видели, как Девственница плачет из-за своего короля…

В этот же день Жанна отстояла свое мнение. Переговорив с дофином наедине, она сумела найти доводы, чтобы убедить его. Дева твердо заявила, что он не вправе противиться дольше голосам ее святых и чинить препятствия воле Божией.

Непостоянный и непредсказуемый молодой человек, Карл в одно мгновение переменился и немедля собрал совет, на котором объявил остолбеневшим Реньо де Шартру, Ла Тремуйлю и прочим, что решил идти на Реймс и что его решение непоколебимо.

После этого еще дней десять ушло на приготовления. В самом деле, ведь требовалось собрать как можно более внушительную армию. Английские войска, изгнанные из-под Орлеана, по-прежнему оставались в Луарской области. К ним присоединились и другие английские отряды. Прежде чем думать о Реймсе, надо бы сначала разбить их…

***

Девственница уехала из Лоша во главе восьми тысяч человек и без промедления начала Луарскую кампанию.

Во французской армии недоумевали многие, даже самые ревностные ее сторонники. В этот раз приказ дофина был ясен: Девственница командует единолично. Как она справится с этим? Ободрить, зажечь своей энергией и храбростью гарнизон осажденного города – это одно, но руководить целой армией – совсем другое. Как поведет себя семнадцатилетняя девушка, которая всего несколько месяцев назад пасла овец?

Но вот Жанна отдала свои первые приказы, и все заметили, что чудо продолжается! Она не только оказалась способной командовать войсками, но, сверх того, раскрылась как исключительный полководец.

Девственница порвала с привычками, установившимися в лагере дофина: медленное, осторожное продвижение, сложные маневры. Жанна была за стремительное движение. Она велела немедленно пуститься в путь форсированным маршем, сведя время на отдых к минимуму.

С самого начала она требовала от своих людей очень многого – и с самого начала добилась еще большего. Ибо все чувствовали: Жанна совершенно точно знает, чего хочет. С ней было уже не так, как с предыдущими военачальниками, принуждавшими войска к беспорядочным, непонятным, противоречивым перемещениям. Жанна-Дева шла прямо вперед, к битве и победе.

К тому же ею не просто восхищались – она вызывала всеобщую симпатию. Ела с хорошим аппетитом и от души пила. Она была веселой и нередко смеялась от переполнявшей ее жизни. В ней не было ничего от мистиков, пророков или ясновидцев. Она никогда не снимала свои доспехи, ни на привалах, ни на биваках, она даже спала в них. Во главе восьми тысяч солдат Жанна была вполне на своем месте. Эта крестьянская девушка оказалась самым настоящим полководцем, наиболее выдающимся со времен дю Геклена, а быть может, даже превосходила его…

Через три дня удалось обнаружить если не всю английскую армию, то, во всяком случае, сильный отряд под командованием Уильяма Ла Поля, графа Суффолка, одного из лучших заморских полководцев. Он заперся в городе Жарго, на Луаре, чуть выше по течению от Орлеана. Жанна со своим войском прибыла на место в тот же день, 11 июня.

Расположились в предместье, и, хотя право окончательного решения принадлежало ей одной, Девственница призвала главных командиров на совет. Следует ли брать Жарго приступом? Она выслушала их мнения, в большинстве своем самые осторожные, а когда все высказались, заключила:

– Мы пойдем на приступ, ибо так Бог велит. Если бы я не была в этом уверена, то вернулась бы пасти своих овец…

Однако штурм был отложен. Вскоре англичане попытались сделать вылазку. Жанна со своим стягом в руке собрала войска и начала мощную контратаку, заставившую неприятеля отхлынуть назад. Но дело затянулось допоздна, и продолжать его было уже нельзя. Штурм перенесли на завтра.

Однако следующий день, 12 июня, был воскресеньем! В войске вновь разгорелось любопытство. Как поступит Жанна? Все знали, как она спешит короновать дофина. Станет ли она ради этого биться в день Господень? Что возобладает: ее воинское нетерпение или религиозная щепетильность?

Ответ был дан незамедлительно. После торжественного богослужения перед войсками Жанна повернулась к герцогу Алансонскому, находившемуся, как обычно, рядом с нею, и сказала ему весело:

– Вперед, прекрасный герцог, на штурм!

В этот раз Изидор Ланфан не удостоился счастья биться рядом с Девственницей. Английская армия находилась где-то неподалеку, и сохранялась немалая опасность того, что она может нагрянуть как раз во время приступа. Поэтому часть французского войска под командованием Жиля де Ре осталась в прикрытии, на некотором расстоянии от города. Туда-то и попал Изидор.

С самого начала похода небо над их головами было восхитительно голубым. Несколько раз Изидор видел, как командир бретонцев проезжал перед ними верхом в своих пышных, раззолоченных доспехах. «Лазурной девой» назвал он Жанну. Как это верно! Жанна преображала, озаряла собою все, даже погоду, даже самые сумрачные, самые мятущиеся души, к каковым, без всякого сомнения, относился и сир де Ре.

Вскоре со стороны крепостных стен донесся шум: приступ начался. Изидор не испытывал ни малейшего беспокойства. Он был уверен в победе.

И не ошибся. Победа оказалась быстрой, полной – и была всецело заслугой Жанны. Встав перед войсками, она обратилась к ним с краткой речью:

– Смелее в бой! Не бойтесь ничего. Час настал. Бог с нами!

Потом сама бросилась вперед, потрясая знаменем, и стала подниматься по ближайшей лестнице. Едва она преодолела две ступеньки, как на ее шлем упал камень, причем с такой силой, что раскололся. Дева рухнула на землю, но тотчас же встала и подняла забрало.

– Друзья, друзья, бей их! Мессир Бог обрек англичан! Они наши!

То, что Жанна ничуть не пострадала, показалось новым чудом, и натиск французов стал неудержимым. Ибо с высоты стен англичане тоже видели все. Пуще самой смерти они боялись «пособницы дьявола», как назвал ее в своем послании регент Бедфорд. И вот – даже камни не причиняют ей вреда! Они все пропали!