– Я выполняю приказ директора и буду вынужден…

– Что? – с иронией спросил Перекопов. – Я действую в соответствии с карт-бланшем президента. Если вы не подчинитесь моему приказу, завтра с вас снимут погоны.

Щербина потемнел, кинул сверкнувший взгляд на Калёнова:

– Они стреляли по спецназу ФСБ! И убивали…

Перекопов тоже посмотрел на Калёнова.

– Мы стреляли не для того, чтобы убивать, – холодно сказал Максим Олегович, – а для того, чтобы жить. И не мы начали стрельбу.

– Неужели вы им верите? – презрительно проговорил Щербина.

– Проверим, – ответил Перекопов.

Из двери внезапно выбежала на крыльцо Ева, уткнулась в спину Калёнова, отступила в сторону, быстро оглядела компанию мужчин, в свою очередь обратившую на неё внимание. Она тоже осталась в прежнем наряде, как и Ядвига: шорты, блузка, туфли с ремешком, обвивающим лодыжки, – и выглядела исключительно сексуально.

– Максим, что здесь происходит?!

Щербина поднял брови, озадаченный появлением красивой женщины.

Перекопов тоже с интересом глянул на неё, перевёл взгляд на Калёнова:

– Ваша знакомая?

– Боец ГОН, – не моргнув глазом, ответил Калёнов. – Мой телохранитель.

* * *

Всё произошло, как и рассчитывали, просто и даже буднично, учитывая, что отряд находился не на экскурсии, а глубоко под землёй, в сооружении, рассчитанном долгое время защищать хозяев после ядерной войны.

Ядвига появилась в гостиной Манкуртова как привидение, приведя хозяина в замешательство, а его собеседницу в состояние, близкое к шоку. Очевидно, первой её мыслью было – хозяин вызвал «девочку для удовольствий», уж очень откровенно выглядела гостья. И Ядвига воспользовалась этим моментом, интуитивно определив чувства «телохранки» и выбрав правильный вектор поведения.

– Элик, – сказала она, выдав ослепительную улыбку, подходя к застывшему Манкуртову, – сколько можно ждать? Я там сижу, изнываю от жажды, а ты здесь без меня вино пьёшь?

Манкуртов ошеломлённо облизнул губы, глянул на собеседницу, криво улыбнулся:

– Бред какой-то… вы кто вообще? Кто вас пропустил?!

– Ну вот, – капризно надула губки Ядвига, – уже не помнит, что вызвал меня на ночь. Мы же договаривались…

Манкуртов снова облизал губы, ответил секретарше, подозрительно глянувшей на него, смущённо-виноватым взглядом.

– Я никого не вызывал и ни с кем не договаривался…

Его собеседница гибко вскочила с дивана, проявляя недюжинную реакцию, и Ядвига метнулась к ней, выговорив два слова:

– Он ваш!

В помещении появился Барсов и выстрелил в Манкуртова из «глушака». Министр начал соображать, что к нему пришли не те, кого он ждал, но до пульта на столике, очевидно, активировавшего роботов, дотянуться не успел.

Соперницы: одна – в красном платье, обтягивающем её развитое тело, как чулок, другая – в не уступающем ему по откровенности наряде, – схватились в поединке.

Драка женщин, как правило, красивой не бывает. Это только в кино они демонстрируют удары, броски, перекаты, приёмы и безупречную геометрию тел. В реальном бою схватка женщин выглядит намного прозаичнее и грустнее. В ход идут пальцы, ногти, волосы, уши, зубы, не считая воплей, визгов и ругани.

Но в данном случае сражались две профессионально обученные поединщицы, рослые, сильные, умело использующие боевые и отвлекающие приёмы, и особой суеты не было. Обе реагировали на каждое движение соперницы, блокировали удары плечами и бёдрами, не кричали и не прыгали через мебель в стиле кенгуру, стараясь взять противника «на обман». Телохранительница Манкуртова неплохо владела ударной техникой, Ядвига защищалась как последователь дзюдо-стиля, приёмы которого стали неотъемлемой частью боевой российской рукопашки, и пару раз удачно бросила соперницу на пол, отбив у неё охоту целиться пальцами в глаза.

Бой продолжался минуту, и неизвестно, чем бы закончился, но Барсов не стал ждать финального свистка и, оценив ситуацию, пустил в ход «глушак».

Девица в порядком изодранном платье как раз в этот момент наносила удар, инерция которого унесла её прямохонько на диван и там и оставила.

Ядвига разогнулась, опустила руки:

– Зачем, командир? Я бы и так справилась.

– Время, – коротко ответил Барсов, подходя к продолжавшему сидеть в кресле Манкуртову.

Алексеев, державший на прицеле «Вереска» робота за креслом, облегчённо опустил ствол.

– Будете отвечать на мои вопросы! – железным голосом проговорил Барсов. – Расслабьтесь! Вы среди друзей!

Алексеев усмехнулся.

– Кому из главных персон Бильдербергского клуба, – продолжил допрос Барсов, – вы подчиняетесь непосредственно?

– Фрику… – ответил Манкуртов осипшим голосом.

– Министру иностранных дел Лихтенштейна?

– Да…

– Как вы это делаете? Как устроена ваша связь?

– Обычная мобильная связь… со специальным кодированным выходом… недоступна перехвату…

– А прямого сообщения нет? – Барсов задал вопрос автоматически, не ожидая каких-либо откровений, и был поражён, когда услышал ответ:

– Есть…

Он замер, переваривая признание пленника:

– Есть?! Что вы имеете в виду?!

– Тоннель… капсульный мотовагон…

– Вы имеете в виду – под усадьбой Лавецкого?

– Нет… здесь…

Барсов поймал взгляд Алексеева, провёл ладонью по лицу. Ему стало жарко.

– Вот это сюрприз!

– Офигеть! – согласился капитан. – Неужели Клуб сделал к Москве два тоннеля? Это же какие затраты!

– Есть ещё тоннели, кроме вашего, связывающие Россию с Европой?

– Точное количество мне неизвестно, – ответил Манкуртов. – Я знаю о четырёх…

– Твою мать! И кто их строил?! Лавецкий и Зеленов утверждали, что тоннели якобы пробиты ещё со времён Атлантиды и Гипербореи.

– Так и было…

– То есть господа из Бильдербергского клуба используют тоннели в своих целях! Как они узнали о существовании тоннелей?

– От своих кураторов…

– От Фрика? Он ведь куратор?

– Ещё до него… он один из фигурантов клона…

– Какого клона?!

– Клона муррахцев… рептилоидов…

– Час от часу не легче! Кто ещё является фигурантами этого клона?

– Практически все главы европейских государств.

Барсов снова остекленел на мгновение:

– Все главы европейских… не может быть! Среди них же есть женщины!