Ему предлагали встречу — там и тогда, когда он скажет, полностью на его условиях. Автор письма просил только, чтобы Анри дал слово, что не станет причинять ему вред. Автора звали Жозеф Фурнье, Анри и имени-то этого до возвращения из ссылки не слышал. А сейчас этот учитель и адвокат откуда-то из глубинки был ни много ни мало министром полиции нынешнего правительства. Что, неужели он хочет предъявить счёт за то, что Эжени с Жанеттой и компанией оставили его без здания и без заключённых?

Анри, конечно, думал про себя, что Эжени напрасно отправилась в столицу без него, но у него и впрямь и часа свободного не находилось, а их команда, если подумать, выглядела совершенно не беззащитной. И на всякого мага, даже самого сильного и опытного, найдётся какой-нибудь ловкий приём. И то, что Жанетта получила свою серьёзную рану именно тогда, не означает ничего — она, с её невозможным характером, могла получить её где угодно. Только вот нашёлся бы на неё где угодно демон Хэдегей? Анри почему-то думал, что нет.

В общем, он ответил на предложение согласием. И предложил господину Фурнье прибыть прямо в Лимей — чего мелочиться? Переговоры заняли несколько дней — потому что или мага под руками нет ни одного, или господин министр не доверяет магам — но все согласования шли через переписку и доставлялись гонцами. Он согласился и обещал прибыть через неделю. Анри подумал — и не стал предлагать открыть портал. Потому что привыкайте, любезные, жить без магических улучшений. Магам нет места в вашем государстве? Отлично. На вас теперь не распространяются разного рода магические мелочи, которыми вы привыкли улучшать свой быт. Или не привыкли… и вам уже не посчастливится.

За то время, пока шли переговоры, скрыли ещё несколько мелких владений. Из крупных оставались Старый Вьевилль — тоже с парком, который устроила двести лет назад Катрин де Роган, герцогиня Вьевилль, тётка первого короля из Роганов. Там понадобится немало сил, потому что Вьевилли так же хотят сохранить всё то, что сделали предки, как и Роганы. Также оставались несколько особняков в столице — Роганов, Вьевиллей, Саважей, де ла Моттов, и ещё кое-кого, общим числом семь, плюс Академия. Столицу решили оставить напоследок — чтобы не привлекать внимания ко всей этой деятельности. Конечно, хорошо бы скрыть всё разом, но — не выйдет, увы. Нет столько силы. Дай-то бог, чтобы хватило на последовательное сокрытие всех восьми зданий.

И Лимей, конечно же, Лимей. Он самый большой, потребует больше всего сил и участников. Господин Лионель Дюваль сказал — не менее трёх на каждую разновидность силы, а то и поболее. Где их взять-то? Ладно, подумаем.

И любопытно, что такого скажет посланник мятежников. Вряд ли что-то приличное, конечно, но вдруг? Анри не думал, что таким образом его решили убить, это можно сделать проще — раз, и уже пытались — два. И они не станут разговаривать один на один, пусть его слушают и пусть за ним наблюдают.

Посланец прибыл вовремя, его проводили в кабинет. Там ожидали Максимилиан, Бернар де Вьевилль, Анатоль де Риньи, Жак Трюшон, Асканио и Эжени. Анри и сам хотел попросить её присутствовать — мало ли, что она заметит своим нездешним взглядом — но она опередила с просьбой, и сейчас с любопытством разглядывала вошедшего.

— Господин Жозеф Фурнье, — сообщил распорядитель де Жуи.

— Доброго вам дня, ваши высочества, господа, — вошедший поклонился — совсем не как придворный, но как смог, наверное.

Анри поймал себя на мысли, что впервые видит хоть одного высокопоставленного бунтовщика. Надо же, ничем от прочих людей не отличается. Две руки, две ноги, одна голова. Невысокий, плотный, с плешью на затылке, но держится, будто на нём золотая парча и модно завитый парик.

— И вам доброго дня, — кивнул Анри. — Прошу садиться, и извольте рассказать, чего ради вы предприняли такое утомительное путешествие.

— Что вы, меня весьма развлекла поездка, — улыбнулся гость. — Я давно уже не был в департаменте Лим, это случилось всего однажды, и то проездом, а в Лимее так и вовсе ни разу. Я покорён и восхищён. Я понимаю, почему вы приглашаете демонов преисподней защищать здешние стены, озеро и деревья в парке. Это намного красивее и величественнее, нежели дворец, который занимала ваша семья в столице.

Дворец, если быть точным, достался от предыдущей династии, Роганы только лишь ремонтировали и улучшали его. Собственно особняк Роганов на улице Сен-Жан пока ещё стоит под некоторой магической защитой, в нём Анри как раз доводилось останавливаться, когда служебные дела приводили его в столицу. Так вышло, что он не горюет по утраченному дворцу, но столичный дом и Лимей останутся за Роганами, что бы кто ни говорил.

— Благодарю за добрые слова о древних стенах, но всё же желаю послушать, что вы собирались мне сказать.

— Непременно, — легко поклонился он, и взглянул прямо на Анри зеленовато-бурыми глазами. — Но я хотел бы знать, будут ли присутствовать при нашем разговоре эти достойные господа и прекрасная дама. Я раньше видел своими глазами только лишь маршала Вьевилля, моё ему почтение, и даму, которая тогда называлась маркизой дю Трамбле. С остальными, увы, не знаком.

— Дама теперь принцесса Роган, — ответил Анри и назвал остальных. — Все они желают послушать вас.

— А я желаю услышать, что после сказанного смогу беспрепятственно покинуть Лимей. Живым, — безмятежно улыбнулся Фурнье.

— Сможете, — ответил Анри. — Даю слово.

Сзади засопел Максимилиан — ничего, до такого, чтобы убивать посланников, мы ещё не дошли. Переживёт.

— Благодарю вас, — поклонился Фурнье. — Теперь я спокоен за себя, но готов поделиться своим беспокойством о других. Понимаете, ваше высочество, мне сообщили, что некоторые владения ваших сторонников, как бы это правильно сформулировать… исчезли с лица земли, как бы невероятно это не звучало.

— Даже если и так, чем вы обеспокоены? — усмехнулся Анри. — Уж наверное, все эти люди были проклятыми магами и преступными дворянами, следовательно, доставляли неудобство вашей власти одним своим существованием. Теперь их нет — значит, отсутствует и неудобство.

— Но отсутствуют и эти люди, — возразил Фурнье. — Каждый из которых что-то знал об управлении близлежащими территориями, и предоставлял работу какому-то количеству окрестной бедноты. А некоторое имущество и вовсе подлежало конфискации в казну, согласно декретам правительства.

Надо же, как интересно.

— И что же вы желаете сказать по этому поводу?

Фурнье усмехнулся.

— Понимаете, исчезновение людей и их имущества кажется мне непорядком. Эти люди и это имущество могло бы пригодиться государству. Я знаю, что моя точка зрения непопулярна, и говорю о ней с осторожностью. Но — считаю, что Франкии нужны все её граждане. И маги, и нет. И спустя некоторое время готов предлагать своим коллегам в правительстве планы задействования магически одарённых граждан ко всеобщей пользе. Прямо сейчас, конечно, меня не послушают, но я терпелив и умею ждать. И я уверен, что ваше высочество имеет достаточно влияния на ваших сторонников, чтобы убедить их вскорости вернуться. И служить отечеству так же, как они делали это до революции.

Анри рассмеялся.

— Для того, чтобы убедить кого-то, я сам должен быть убеждён. А сейчас я не имею совершенно никакого желания общаться с нынешним правительством.

— И… что бы убедило вас? Может быть, какой-то шаг с нашей стороны?

Анри не ожидал столь прямого предложения. Впрочем, он понимал, что это, скорее всего, мнение одного взятого министра, которому агентура донесла о происшедших событиях, и он взял на себя труд подумать, что теряет Франкия. Анри тоже считал, что Франкия теряет, но не видел для себя никакой возможности договориться.

Впрочем, у него был ответ на вопрос.

— Да, пожалуй, — эти слова вызвали зубовный скрежет у некоторых из тех, кто сидел и стоял вокруг него, но ничего, пусть послушают. — Судебное преследование и наказание для всех простецов, нарушивших присягу и покусившихся на жизнь и свободу моего племянника и его семьи. Я готов требовать казни только для тех, кто непосредственно участвовал в казни короля… для остальных можно ограничиться высылкой из страны.

— Ваше высочество имеет в виду тех, кто исполнил приговор? — осторожно спросил Фурнье.

— Тех, кто исполнил приговор, безусловно казнить. А прочих… Тех, кто голосовал за приговор — у вас же решают голосованием, так? Тех, кто подготовил тот приговор. Тех, кто взял короля, его супругу и сына под