Фроат снял толстое старое полотно, из-под которого виднелось что-то темное. Ткань упала на землю, и в руках у дхара оказался длинный меч в потрескавшихся кожаных ножнах с рукоятью, отделанной пожелтевшей резной костью. Фрол осторожно вынул клинок из ножен и удивленно присвистнул: лезвие было черное. Он потрогал пальцем металл и понял: меч изготовлен не из железа.

– Надо же! – проговорил удивленный Фрол. – Бронза вроде… С какими-то добавками… Вот, ёлы, начудили!

– Это и есть Черный меч, – пояснил Вар, – он принадлежал Фроату Мхагу. Не знаю, из чего он сделан, но он крепче железа и не ржавеет. Попробуй.

Фрол, подбросив вверх ткань, взмахнул мечом. Клинок прошел сквозь материю так легко, что Фроат даже не сообразил, что случилось. И, лишь увидев на траве половинки разрубленной ткани, понял, какое оружие оказалось в его руках.

– Я возьму его, – сказал он, аккуратно вкладывая меч в ножны.

– Он твой, – кивнул старик, – но он не предназначен для боя. Меч брали только в дни новолуния, когда гэгхэн совершал обряд у Синего Камня.

– Эд-эрх Вар, что значит «сила руки и птицы»? – поинтересовался Фрол. – Я должен положить руку в углубление, чтобы камень опознал меня, но – «сила птицы»?

– Не знаю. Говорили, что гэгхэн мог взлететь и поразить врага Черным мечом. Но я думаю, это сказка; во время обряда князья не отходили от Синего Камня ни на шаг…

Фрол вернулся в лагерь, неся под мышкой завернутый в полотно меч. Он хотел было подвесить его к поясу, но пояса не нашлось, да и представить себя с мечом на боку Фроат не мог. В лагере его ждали. Дхары стояли большой толпой, что-то тихо обсуждая. Увидев его, все смолкли. Фроат заметил брошенные на него взгляды, полные испуга и восхищения.

– Эннор-гэгхэн, – донеслось до него, – эннор-гэгхэн…

Фрол удивился и хотел было провести разъяснительную работу о преимуществах республиканского строя, но тут толпа расступилась, и он понял. На земле лежал камень, виденный им ночью. Только он не светился, а был темен, почти черен. Но чернота отливала синевой.

Все молчали. Фроат, подойдя поближе, увидел : на верхней поверхности камня витую надпись и глубокий отпечаток ладони. Он удовлетворенно вздохнул: что бы ни случилось, Синий Камень найден.

– Мы нашли его сразу, – заговорил наконец Pox, – он был в той самой яме, гэгхэн. Его лишь чуть засыпало землей…

Фроат хотел рассказать, как было дело, но понял, что в этом случае его окончательно примут за кудесника. Поэтому он произнес нечто неопределенно-ободряющее, заметив, что камень нужно поставить на место. Он хотел было сам взяться за дело, но Рох мягко, но твердо отстранил его, и несколько десятков рук покатили камень к центру Дхори Арха. Через некоторое время к Фролу подошел Асх.

– Мы… мы установили его, Фрол Афанасьевич, – произнес он несколько неуверенным голосом. – Они… Мы теперь поняли, что вы действительно эннор-гэгхэн. Мы ведь искали Ирга-Арх три дня…

– Да ты ж атеист! – усмехнулся Фрол. – Вот, ёлы, придумали! Ну почувствовал я его: он же теплый!.. Ну как его, поле… Про экстрасенсов слыхал?

– Да, я слыхал про экстрасенсов, Фрол Афанасьевич, только тут такое дело… Вчера я лично осматривал эту яму… Камня там не было, гэгхэн!

– Да? – удивился Фроат. – Вот ёлы! Такой я, видать, в карету, шутник. Нашел вчера камень, да и закопал его. Для пущего авторитету…

– Вы все шутите, Фрол Афанасьевич, – нервно откликнулся Шендерович. – Вы не могли закопать его! Даже дхару его не поднять… Да и не в этом дело! Сверху была трава! Там не копали уже много лет! Фрол Афанасьевич, ради Бога… Они, – он кивнул на дхаров, – всю жизнь прожили в лесу… Им только шамана с бубном не хватает… Но мы ведь с вами…

– Скажи, Александр, – перебил его Фрол, – ты ведь человек ученый… Что это за камень? Может, там внутри что-то есть? Ну, механизм какой? Говорят, с его помощью можно летать.

– Летать? – поразился Асх. – Ну знаете, левитация – это для цирка… А камень самый обыкновенный. Я, правда, не геолог, но что-то такое я видел. Нечто вроде порфира или нефрита… Я осматривал его, но никаких следов не нашел. Уверен, что внутри ничего нет – просто камень… Но вы не ответили мне…

– А я и сам не знаю, ёлы. Я нашел его по теплу… Наверное, ты не в том месте искал…

– Я не верю вам, – мотнул головой Шендерович, – вы что-то скрываете. Но, наверное, вы правы. Вы – гэгхэн… Хотя я на вашем месте не стал бы участвовать в этом… камлании… Вы не можете с помощью этих камней уничтожить скантр. Пока ваш авторитет высок…

Фроат не стал слушать дальше – Он махнул рукой и, ничего не ответив, направился вверх по склону. Добравшись до ближайших деревьев, он лег прямо на усыпанную хвоей землю и, закинув руки за голову, закрыл глаза. Шендерович во многом был прав. Фроат не представлял, что будет делать этой ночью, когда наступит час вложить руку в углубление Ирга-Арха. Он вновь подумал о Келюсе, который обязательно что-нибудь сообразил, и по сердцу резанула боль. Что бы ни случилось ночью, Николаю он уже не поможет. Фрол вспомнил Корфа, в который уже раз подумав, что лучше бы ему, обыкновенному парню из ПГТ Дробь Шестнадцать, остаться там, во мраке катакомб. Барон умел руководить людьми. Он справился бы и не с такой задачей. Но Михаила не стало. Асх прав: в него верят, но тем страшнее будет разочарование. Он не Фроат Мхаг. Он просто Фрол Соломатин, выпускник провинциального техникума, которому не под силу то, что от него требуют. В памяти всплыло красивое, с тонкими чертами лицо князя Ухтомского, и Фрол с сожалением подумал, что напрасно отпустил поручика на никому не нужную войну. Потомок Ранхая стал бы куда лучшим вождем, чем наследник Гхела. И вновь, в который уж раз, Фрол почувствовал себя самозванцем…

Он вдруг представил себя стоящим возле Синего Камня с древним мечом в руке. Фроат покачал головой: он казался самому себе попросту смешным. Конечно, проще всего отказаться. В конце концов, его считают гэгхэном, и он вправе поступить по-своему. Ведь Фрол шел сюда не править дхарами. Он лишь искал тех, кто сможет помочь его другу. И он не обязан играть роль вождя, для которой он абсолютно не подходит…

«Ну хоть бы посоветовал кто! ~ с отчаянием подумал Фроат. – Ну ёлы, что мне делать?» – Не бойся, воин Фроат, – донесся до него знакомый голос. Фрол обернулся, но вокруг было пусто.

– Эх, Варфоломей Кирилыч, – вздохнул Фроат и вновь оглянулся, словно надеясь увидеть старика где-нибудь рядом. – Ведь это все, наверное, грех… Я все-таки крещеный. А тут и взаправду шаманство какое-то.

– Не бойся, – вновь донесся до него голос старика, – не бойся, князь Фрол…

Фроат только вздохнул. Рядом никого не было, и дхар решил, что ему просто почудилось, тем более что обращение «князь Фрол» к нему никак не могло относиться.

Между тем начинало темнеть. Над лагерем смутно светились еще еле заметные лучи прожекторов, над темнеющим вдали лесом поднялась луна, по земле пополз вечерний холод. Фрол почувствовал, что слегка замерз. Он встал, отряхнул прилипшие к рубашке иголки и посмотрел на часы. До полуночи время еще было. Фрол подумал о том, что ему предстоит, вновь вздохнул и не спеша пошел обратно.