– Что с ней, она жива? – схватила врача за рукав Ката.

– Эй, полегче, полегче, вы мешаете.

– Она жива? – повторила Копейкина вопрос.

– Вы родственница?

– Нет, знакомая.

– Состояние тяжeлое, больше ничего не могу сказать, – ответил все-таки врач и, обращаясь ко второму мужчине, произнeс: – Осторожней, здесь ступеньки.

– В какую больницу вы еe отвезeте?

– В сто первую.

Катарина стояла столбом, пытаясь переварить увиденное. Из ступора ее вывел женский голос:

– Несчастье-то какое…

Копейкина подняла глаза – женщина в халате качала головой.

– Вы можете мне сказать, что произошло со Светланой?

– С какой Светланой? Я вас не понимаю.

– А кого сейчас унесли на носилках, разве не Свету?

– Это Соня.

– Соня?

– Вы же сказали врачу, что являетесь еe знакомой. Зачем соврали?

– Простите, а вы кто?

– Я соседка Поликарповны.

– Это еще кто такая?

– Мать Соньки.

– Ничего не понимаю! – Копейкина прислонилась к холодной стене.

– Так вы и правда пришли к Софье?

– Да… вернее, я не знала, как еe зовут, думала… Но как такое могло случиться? – Ката теребила в руках носовой платок.

Женщина подозрительно покосилась на Копейкину и подошла к своей квартире.

– Стойте! Я могу с вами поговорить?

– О чeм?

– Мне необходимо узнать, что происходит.

– Вы кто? К кому приехали?

Как же Катке ответить на этот, на первый взгляд, простой вопрос? Она приехала к женщине, имя которой не знала, в надежде получить информацию о Светлане Игнатовой. Увидела здесь саму Светлану, точнее, ту, которая называлась этим именем, а вдруг выяснилось, что ее зовут Соня…

– Почему молчите?

– Понимаете, дело в том… – заговорила наконец Ката, придумывая на ходу, как же ей выкрутиться, – две недели назад я потеряла паспорт, а вчера мне позвонила женщина и сказала, что нашла документ. Назвала этот адрес, мы договорились о встрече. Мне показалось, она представилась Светланой.

– Ясно, – кивнула соседка.

– Почему она…

В тот же момент дверь квартиры, возле которой стояла соседка Сони-Светы, приоткрылась, и в щелку высунулась кудрявая головка.

– Мама, – пропищала девочка, – у тебя на плите всe горит.

– О господи, совсем забыла! – Женщина в халате бросилась на кухню, крикнув Копейкиной: – Пройдите сюда.

Ката оказалась в прихожей.

– Кухня там, – указала девчушка, ковыряя пальцем в носу.

– Лиза, ну почему ты не выключила плиту? Сколько раз говорила, если что-то горит, а меня нет рядом, выключай.

– Я думала…

– Думала, думала… Останемся сегодня без обеда. Что за ребeнок? Ничего попросить нельзя… – Потом женщина повернулась к Катарине: – Вы садитесь, я сейчас. Кстати, меня зовут Марина.

– Ката.

– Лизка, а ну марш в комнату! Сиди теперь там, гулять сегодня не пойдeшь.

– Мама…

– Не мамкай!

Девчушка, нахмурившись, потопала вон, а ее мать пустилась в объяснения:

– На первый взгляд может показаться, что я с ней чересчур груба, но это не ребенок, а просто наказание. Вчера притащила с улицы хромую ворону и, ничего не сказав, закрыла еe в ванной. Мужа чуть кондрашка не хватила, когда он, придя с работы, пошeл мыть руки.

Ката улыбнулась, вспомнив, как сама, будучи ребенком, тащила домой всю живность, которую встречала на пути.

– Ой, ну что за день! – сокрушалась Марина. – Теперь придется в магазин топать.

– Не расстраивайтесь, с каждым бывает.

– Что верно, то верно. Если бы не случай с Сонькой, то…

– Что же там случилось?

Марина бросила сковородку со сгоревшей едой в раковину, убрала с лица прядь рыжих волос и опустилась на табурет рядом с Катой.

– Сонька вены себе перерезала, вот что произошло.

– Как?

– А вот так, взяла лезвие, и каюк.

– Но почему?

– Если бы я знала! Я вообще удивилась, увидев еe в квартире матери. Хорошо ещe, что зашла к Поликарповне, а то так бы и отправилась к праотцам, дурeха.

– Не понимаю.

– Я начала готовить обед и спохватилась, что лука нет. В магазин бежать лень, решила одолжить у соседки. Позвонила в квартиру, никто не открыл, толкнула дверь – не заперто. Поликарповна имеет привычку просто прикрывать дверь. Я ей сколько раз говорила, что так нельзя, но куда там, только отмахивается, мол, у меня брать всe равно нечего. Ну, я с порога крикнула, а никто не отвечает. Думаю, может, задремала Поликарповна. Прошла в комнату – никого, на кухне тоже, а потом смотрю – в ванной свет горит. Захожу, а там – мама дорогая! – баба какая-то в ванне лежит. Я сразу-то и не признала Соньку, уже больше двух лет еe не видела. И вообще удивилась, что она у матери в квартире делает. Поликарповна с дочерью не очень ладили, Соня была редким гостем у матери, а тут – на тебе. Когда поняла, в чeм дело, вызвала «Скорую». Сонька была без сознания, я думала, она того…

– А где же мать?

– В том-то и дело! Я только потом вспомнила, когда «Скорую» ждала. Поликарповна два дня назад говорила мне, что собирается поехать в Подольск на несколько дней навестить сестру. Я со всеми домашними делами об этом и забыла, а как Сонька оказалась в квартире, ума не приложу.

– А где она жила? Я имею в виду Соню.

– Не знаю. Вроде где-то в центре, так мне, по крайней мере, говорила Поликарповна. Я особо не расспрашивала про неe, она не любила затрагивать эту тему.

– Что, так сильно недолюбливали друг друга?

– Как вам сказать… Когда мы переехали сюда пять лет назад, Поликарповна жила уже одна. Я сначала и не подозревала, что у неe есть дочь, она никогда о ней не упоминала. А однажды увидела соседку в компании незнакомой женщины – они стояли у подъезда, разговаривая на повышенных тонах. Вечером поинтересовалась, кто это, оказалось – дочь. После я видела еe ещe несколько раз. Соня приезжала к матери раза два в год, и почти каждый раз еe визиты заканчивались скандалами. Как только дочурка удалялась, мне приходилось отпаивать пожилую женщину сердечными каплями. Один раз я не выдержала и спросила, почему они постоянно ругаются. Поликарповна долго отмалчивалась, а потом рассказала, из-за чего у них с дочерью начались конфликты…

Поликарповна всю жизнь трудилась на одном месте, чем очень гордилась. В еe трудовой книжке имелась лишь одна запись о работе и множество благодарностей. А трудилась женщина в районном загсе, регистрировала браки. «Создавала новые семьи», как она сама говорила.