— Очень немного.

Ох, боги.

— Как по-твоему, ты сумеешь окно разбить? Там очень толстые стекла…

Мои руки отказывались двигаться сколько-нибудь проворно, я была еще слишком слаба. Хотя все-таки не как прежде.

— Ножки у кроватей железные, — сказал Солнышко. — Одну я расшатал, она послужит дубинкой.

Такой вот ответ на мой вопрос.

Избавившись наконец от ремней, я смогла сесть. На сей раз голова не закружилась, но, встав, я пошатнулась. Солнышко куда-то отвернулся, и я услышала, как он пододвигал стол к двери. Это должно было задержать охранников: они ведь услышат, как Солнышко высаживает окно, и сразу бросятся в комнату. Как только мы возьмемся за дело, каждое мгновение будет на счету!

Вот он крякнул от усилия, потом заскрипел металл — он выкорчевывал кроватную ножку. Потом он как мог тише придвинул сломанную кровать опять же к двери.

И вот мы с ним встали возле окна. Я еще чувствовала солнечный свет, но он уже слабел, остывая. Скоро он померкнет совсем.

— Я не знаю, быстро ли проявится магия, — сказал он.

«И проявится ли вообще», — мысленно добавила я, догадываясь, что и он подумал об этом.

— Значит, — сказала я, — некоторое время я буду падать. А лететь вниз ох как далеко…

Он ответил:

— В минуты опасности смертных убивает лишь страх.

Гнев, владевший мной со времени гибели Сумасброда, так особо никуда и не делся, лишь на время отступил. Теперь он снова возгорелся. Я улыбнулась:

— Тогда я не стану бояться.

Он чуть помедлил — и занес импровизированную дубинку.

Первый удар пустил по стеклу паутину трещин. А еще он оказался ужасно громким и гулко отдался в полупустой комнате. Снаружи тотчас отозвались встревоженные голоса. Кто-то уже возился с замком, звенели ключи…

Солнышко подался немного назад и обрушил на стекло новый удар, вложив в него всю свою силу. Его размах был таков, что меня обдало ветерком. На этот раз окошку настал конец. Стекло распалось на несколько крупных обломков. В комнату ворвался потрясающе холодный вихрь… Балахон тотчас прилип к коже, меня затрясло.

Стражники уже приоткрыли дверь, но стол и кровать им мешали. Они кричали на нас и громко звали подмогу, пытаясь оттолкнуть неуклюжую баррикаду. Солнышко отшвырнул дубинку и ударом ноги окончательно вышиб стекло. Потом взял мои руки в свои и направил их вперед. Я нащупала ткань: он, оказывается, снял рубашку, чтобы прикрыть острые осколки, торчавшие снизу из рамы.

— Будешь прыгать, — сказал он, — постарайся оттолкнуться подальше от Древа.

Можно подумать, он только тем и занимался всю жизнь, что давал советы женщинам перед смертельным прыжком.

Я кивнула и высунулась в пустоту, на ходу соображая, как лучше отталкиваться. В это время снизу налетел новый порыв. Он подхватил мои волосы, и на миг моя решимость растаяла. Я была всего лишь человеком… ну или не совсем человеком — но смертной уж точно.

Я заставила себя вспомнить Сумасброда. Вызвать его образ. И тот взгляд в последние мгновения жизни. Он знал, что умирает, и знал, что я причиной тому. Но в его глазах не было ни ненависти, ни отвращения, ни даже упрека. Он по-прежнему любил меня…

Страх исчез. Я немного отступила от окна.

Голос Солнышка перекрыл вопли охраны:

— Орри, ты должна…

— Да заткнись ты, — прошептала я.

И с разбегу нырнула в разверзшуюся бездну. Раскинула руки — и полетела…

Рев ветра ворвался в уши, заглушив все прочие звуки. Одежда развевалась и больно хлестала. Непослушные волосы, которые кто-то связал в хвостик, чтобы поменьше мешали, мигом растрепались и вились облаком. Я падала, но не ощущала падения. Я словно плыла в океане чистого воздуха. Все беспокойства и опасения покинули меня. Я вольно парила и только думала: вот бы это продлилось…

Чья-то рука шлепнула меня по ноге, нарушив блаженство. Я перевернулась на спину — не спеша, лениво и грациозно. Это что, Солнышко подоспел?.. Я не могла видеть его. Похоже, мой замысел не удался. Мы ударимся о землю, и обоим настанет конец. Потом он воскреснет. А я — нет.

Я потянулась вверх, простирая к нему обе руки. Со второй попытки он их поймал, привлек меня к себе и крепко обнял. Я блаженно прислонилась к его твердому горячему телу, и несущийся мимо ветер стал меня убаюкивать. Как хорошо! Хоть не в одиночку придется умирать…

Мое ухо было плотно прижато к его груди. Поэтому я почувствовала, как он напрягся, а потом хрипло ахнул. Его сердце гулко бухнуло в ребра, прямо против моей щеки. А потом…

Возник свет.

Во имя Троих, какой яркий!.. Повсюду, кругом!.. Я зажмурилась, но все равно видела сияющий силуэт Солнышка. Его свет раздвигал тьму моей слепоты. Я даже кожей ощущала его, будто прикосновение солнца. Мы неслись к земле подобно тому, о чем я была наслышана, но не надеялась когда-нибудь узреть своими глазами. Мы были точно комета. Точно падающая звезда…

Потом падение замедлилось. Рев ветра стал глуше. Что-то противостояло земной тяге, увлекавшей нас вниз. Мы перестали падать и… полетели? Поплыли?.. Как долго длилось наше падение, далеко ли еще до земли?.. А что там насчет заката? Вот спрячется солнце, и…

Солнышко вскрикнул. Его свет погас, точно кем-то задутый, и с ним пропала сила, удерживавшая нас в воздухе. Мы снова ухнули вниз, на сей раз — совершенно беспомощные. Больше нашего падения ничто не задержит.

Страха не было.

Но Солнышко пытался что-то предпринимать. Он изгибался, тяжело дыша — не то от усилий, не то от последействия магии. Я ощутила, как мы перевернулись в воздухе…

…И рухнули наземь.

Кто-то кричал. Тонко и беспрерывно. Раздражающе… Проклятье, я-то поспать собралась! Я перекатилась, чтобы крик звучал хотя бы не прямо над ухом…

Но стоило мне шевельнуть головой, и мгновенно накатила ужасающая дурнота. Я едва успела пошире раскрыть рот и громко, сипло вздохнуть — и меня вывернуло наизнанку. Я извергла поток желчи, но ничего больше не вышло. Когда я ела последний раз?..

Пустой желудок надрывался рвотными спазмами, не давая дышать. Я старалась справиться с тошнотой, из глаз лились слезы, в висках билась кровь, в ушах стоял непрекращающийся звон. Я все же умудрилась вздохнуть снова — далеко не сразу и не полной грудью, но это помогло. Спазмы отступили, и я задышала как следует. Связавшиеся узлом кишки вроде начали успокаиваться — надолго ли? Я прямо чувствовала, как там все трепетало, грозя опять согнуть меня в три погибели.

Вернув себе наконец способность думать, я приподняла голову, силясь сообразить, где я оказалась и что вообще произошло. Звон в ушах — это его я приняла за чей-то тонкий визг — все не переставал. Он сводил с ума. Я попыталась вспомнить, как попала сюда. Это не очень-то получалось. Я нахмурилась, отчего в голове застучало хуже прежнего. Кажется, я падала… Ну да — я падала из окошка Дома Восставшего Солнца, решившись либо сбежать, либо умереть. На лету меня поймал Солнышко, и мы с ним…