Чёрт, из-за его же спины не разобрал, куда точно наёмнику удар пришёлся. Пойти уточнить, или это невежливо? В любом случае, куда-то в левую сторону груди. Это плохо, это сердце. А если рёбра не выдержали? Да почти наверняка! С такой-то силищей… Значит, Бистрегз уже не жилец. В худшем из вариантов, конечно, но с такой чудовищной силой и прочими факторами — на иное надежд мало. Осколки костей без труда превратят лёгкие и сердце наёмника в игольницу, что летально, специалистом быть не надо.

Пока я вновь щёлкал любопытством, на поляне начались перестановки. Столичные вояки ушли за нас, лишь Сэрим остался в первых рядах. Во втором, строго говоря, прямо позади нас с Серёгой. Дарен тоже благоразумно встал рядом с ним. А маги ушли совсем в тыл, вместе с рядовыми вояками. Те их типа охраняют, видимо? Сильны! А нас слабо?! Серёга, может, и не против махача, а я вот не разделя… твою мать.

Враги тоже строй поменяли.

Помимо того здоровяка, с кувалдой, из ночной темноты вышагнули ЕЩЁ двое. И, выходит, я смог бы признать в них Могильщиков, даже не будь на них этих смоляных хламид, ведь третьим оказался тот самый полудурок, которому я отрубил руку. И его сей факт, в отличии от меня, ничуть не смущал, поскольку на месте старой уже красовалась точно такая же, но новая конечность.

Оставшиеся двое выглядели, в целом, как и тот, встреченный нами прежде, за тем лишь исключением, что не гнушались хоть какого-то доспеха поверх мантий — кожаных браслетов, расшитых золотыми нитями, к которым даже приклепали небольшие железные накладки. Хотя, может это аналог погон, своего рода? А, ну и ещё оба — шкафы перекаченные.

Я всё переживал за судьбу нашего наёмника и осмелился покоситься на кусты, в которые он улетел. Оттуда всё ещё не доносилось ни звука. Видать, не спасла его в этот раз зачарованная броня.

Да и как от такого хоть что-то спасёт? Молот сколько, килограмм сорок весит? Понимаю, что бред и быть такого не может, но тут ведь магия на каждом шагу, будь она неладна! И молоток исключением не был, светясь изнутри чем-то золотым, весь испещрённый жёлто-золотыми рунами по чёрной рукояти, что была увенчана здоровенной… наковальней, и это как минимум. Но наковальней с красивостями — узорами, симметричными шипами, и какими-то зеленоватыми лучами, расходившимися от красного центра, что даже создавало иллюзию свечения. При чём оттенки задавал именно металл, из которого сотворили это чудо.

Пока я силился раскрыть в себе рентгеновское зрение, изучая кусты, моё внимание привлёк и вид Бороды. Он так-то дядька внушительный, ростом за два метра и широкий в плечах, но сейчас… серьёзный, даже мрачный, с бледным светом ледяных рун на лице, исходящим от двух здоровенных клинков в его руках (которые, должен признать, при его габаритах смотрятся уместно и даже обыденно, как самые обычные мечи).

Доспех его так же переменился, переливаясь теперь множеством радужных бликов, словно бы покрытый тончайшей перламутровой плёнкой из энергии. При этом тон каждой части доспеха едва ощутимо отличался, на тончайшем уровне ощущений. Но я точно знал, что поножи у него оранжевые, накладки на голени жёлтые, наплечники вообще разные — один синий, а другой фиолетовый, наручи — бордовая и белая, а нагрудник — с зеленцой. При этом я этого не видел, я именно как-то ЗНАЛ. И весь доспех объединялся в единую структуру, все чары частей дополняли друг друга, образовывая единую защиту, что излучала силу и мощь на грани тьмы.

Заметив метаморфозы с бронёй Бороды, я кинул взгляд и на свои жестянки и увидел почти тоже самое. Вот только тьмы у меня не было. Точнее, она была иной. Как и все чары. У меня было куда больше лилового и фиолетового, особенно в нагруднике. Жёлтого меньше, едва ощущался. Белого на правой наручи не было вовсе, она тоже была бордовой. В мелочах, одним словом, но мои чары отличались.

И как чары отдельных частей доспеха собирались в единую систему, так обе брони дополняли защиты и слабости друг друга, с учётом наших личных особенностей.

По крайней мере, мне хотелось в это верить…

Пока я размышлял об этих переменах и пытался найти в них психологических сил для предстоящего боя, из кустов, которые я уже считал последним пристанищем наёмника, раздался громкий шум раздираемых веток. А после и морда самого наёмника появилась, с красным, перекошенным злобой лицом, сильно недобрым взглядом в сторону обидчика и безмолвными матами, легко угадывающимися на губах. Он тряс башкой и рычал, отплёвывался… н-да, бывали в его жизни моменты и получше этого, подозреваю.

Не смотря на всё это, оружия он из рук не выпустил и уже был готов к реваншу, встав в один ряд с нами.

— Ну что, мой черёд командовать? — уточнил неизвестно у кого Борода. — Бистрегз, бери правого. Он, вроде, поменьше из этих близнюков. «Молоток» мой, не обессудь. Дарен, Сэрим — прикройте магов и молодняк. Маги в хил. Игоряш, тебе — старый знакомый. Пообщаешься?

— Да с радостью, Борода.

— Умирать не сметь никому. Я не разрешал, агась.

Все мы тут же начали расходиться согласно озвученному плану. И, судя по действиям противников, предложенный Бородой расклад их тоже всецело устроил, но было заметно — они просто хотят поиграться.

Впрочем, я тоже. Я начал натурально распаляться, почувствовав вкус в происходящем. Щит поднял повыше, к груди, готовясь им отбиваться, меч направил в голову врагу… и даже подловил себя на том, что невольно улыбаюсь.

Ещё мне почудилось, что тьма, которую излучал мой доспех, чуть усилилась, словно отзываясь на стук сердца. Оно разошлось и грохотало отбойным молотком в ушах. Но на самом деле я просто отошёл чуть дальше от костра.

Уверенности мне придало случившееся с Бистрегзом — я начал действительно понимать, что дают все эти чары. Уж если его прямо скажем средняя броня смогла спасти его от смерти при таком ударе, то мои латы… мне тяжеловаты. Надо же, я наконец начал понимать классиков на ином уровне. Вот только не на том, на каком хотелось бы, распознав метафоры, а на болезненно буквальном.

Глава 22

Через долю секунды бой уже во всю кипел: центральный, самый здоровый из вражин, радостно захохотав, бросился в объятья к вопящему во всю глотку Серёге; тот, что был помельче в плечах и не сильно уступал в комплекции своему другу, второй обладатель