Такой игры я не знал даже приблизительно, так что пришлось принять как данность.

Впрочем, все эти хлопоты были вторичны – конечно, хорошо, что у меня появился хоть такой союзник, но «люди в черном» были гораздо интереснее.

Крестики-амулеты с защитой, причем не единичные артефакты, а похожие друг на друга поделки, документы мракоборцев, договоры с местными – хотя последнее и не что-то необычное, но все равно кто-то должен был их отрекомендовать или чем-то они должны были у местных поддержку купить.

И непонятный Шеф, который так похож на меня, что можно спутать.

Дураков не осталось брать мага в рабство. Это поначалу схема с ошейником могла сработать, а теперь народ посуровел, и, угрожая игруну, можно гарантированно ожидать ответного удара. Жизнь-то в стране поменялась до удивления, а вместе с ней и люди, сейчас магов не ловят, их уговаривают. Или убивают на месте.

Свои невидимые ножи и сумки я продаю легко, с руками отрывают, можно сказать, ведь артефакторы все на учете сильных команд и под защитой. Если есть такой у ребят Шефа, то, значит, за ними сила. И система обнаружения жертв, ведь ничейного мага надо еще найти… зачем он им, кстати? Ну да, силенки у Ильи вполне годятся для использования как боевой единицы, но мало ли таких? В кармане ампулы и шприцы уже заряженные, значит, это спланированный захват… черт, слышал я, что есть охотники на магов, да и сам, случается, берусь, но… не понимаю.

Надо искать информацию, связаться с дружественными мракоборцами, узнать, точно ли это их ребята, а если да, то что они имели к Илье. Или не лезть?

– Простите, так вы возьметесь?

– А, что? Простите, Сергей Игнатьич, отвлекся. Что вы говорили?

– Так о плате – что возьмете? У нас тут в основном старики, молодых нет, вот только семья его была… Денег много не соберем.

– Деньги? Зачем они мне? Что их, есть буду? Мне бы шоколада или варенья хорошего побольше.

У Ильи обнаружился недостаток. Единственный, но серьезный – парнишка был жутким сладкоежкой! Как это сочеталось с его почти взрослым поведением, я не понимал, но факт остается фактом – за неделю он сгрыз три последних плитки шоколада, истребил литровую банку варенья и с алчностью поглядывал на сахарницу.

Может, это психологическое что-то, может, гормональное, а может, и просто нравится пацану, но запасы стремительно таяли, а в город меня никак не кидало.

Семь раз подряд, всю неделю, я прыгал с того же самого расчищенного участка на поле, пытаясь найти закономерность. Не нашел. Прыгалось недалеко, по соседним областям самое дальнее, без какого-то определенного направления. Зато все тихо, только в этот раз вышел на деревеньку, где две недели назад молодой мужчина открыл способности игруна. Что-то природное, типа друида. В волка он превратиться смог, обратно не получалось, может, в мозгу изменения произошли, может, магия в зверином теле не работала, и, видимо от огорчения, разорвал семью и начал ломиться к соседям. Так селяне и сидели по домам, слушая вопли поедаемых людей. Старая деревенька, полузаброшенная, «неперспективная» еще при Хрущеве, старики в основном. И заглянул-то сюда скорее от любопытства, но, пройдя по улице невидимкой, понял, что тут что-то не так, причем крепко не так. Два дома выглядели разоренными, во дворе гоняло ветром обрывки бумаги, пуха и каких-то тряпок. При этом заветная команда дала подтверждение – в деревне хоть и без особого многолюдства, но все же народу почти четыре десятка человек, и большинство из них сейчас у окон, чего-то ждет. Учитывая, что я был невидим, ждать меня они не могли… впрочем, с последними событиями я в этом был не уверен. Выбрав домик позажиточней, постучался и узнал невеселую историю. Старик, с дробовиком на плече беседующий со мной, в процессе обмена информацией углядел, что я в снегу не вязну, и попросил помочь.

Я, в свою очередь, старался получить за работу какую-то награду.

Мне было их жаль, но жалостью карман не набьешь.

– Нет шоколада, Михалыч. Есть вот мед. Хороший мед, прошлолетошний, две банки осталось. Сосед ульи держит… держал. Это он со старухой своей рядом с тем упырем жили. Эх, детишек как жаль, такие хорошенькие девочки, так оживили тут все! Мы-то, старики, уж и забыли про веселье, ну кто тут у нас – пенсионеры да инвалиды, а эти такие красивые и воспитанные…

Старик старательно давил на жалость, перебирая все доводы, больше от отчаяния, чем по расчету. Его можно было понять, сейчас услуги тех же мракоборцев были не всем по карману, оставалось надеяться на таких вот случайно проходящих, как я, магов, а какой шанс, что в это село заглянет хоть кто-то сильный и желающий помочь?

– Мед – это хорошо. Две банки, значит? Где у него лежка – не представляете?

– В лес он уходит, тварина, вон туда. – Старик махнул рукой. – Как своих подрал, ночь отсыпался, потом к соседу залез, не сразу, мы-то сначала прибежали помочь, он испугался, мерзота. Потом уже понял, что ничем ему не страшны – я в бок нулевки два заряда ему всадил, у меня ж пуль нету, дробью бил, а на следующий день видел его вон там, у забора – уже и следа нет, все заросло!

Он махнул рукой.

Да уж, если это, к примеру, друид в оборотной форме, то он вполне может получить регенерацию, какую-нибудь власть над растениями и животными, да и мало ли вообще чего. Сейчас в весеннем голом лесу, где еще и снег только на полянах начал сходить, друиду силы не на чем показывать, но к лету эту деревушку он выест.

– Хорошо, мед возьму. «Ибо видимое временно, а невидимое вечно». Мне топор понадобится, найдете?

Старик охнул, ухватившись рукой за оружие. Непуганые тут места, этот сильно битый жизнью седой мужик видел в своей жизни наверняка уж не меньше меня, да вот маги сюда не добрались. Слышать слышали, а вот видеть не довелось, пока оборотень не начал людей резать.

Взяв протянутый в пустоту сильно вытертый топорик, когда-то облегченный до формы почти томагавка, я пообещал:

– Приду часа через два. Если не найду его сейчас – ночью подожду.

Три дня прошло, как тварь забралась в хлев одной из старух, и пока женщина с криками убегала к соседям, оборотень вырезал всю живность, вплоть до котят. Наелся, наверное, но сейчас должен проголодаться. Может, и в самом деле подождать? Искать в лесу оборотня? И гадать – дало ли ему перерождение знания лесного жителя, или так, по «В мире животных» да фэнтезийным книжкам он свою жизнь начнет строить? Хорошо бы второе, а то невидимость против зверя плохой помощник, может унюхать, услышать. Нащупать. Ну да проверить все равно надо.

Кроме меня этой деревне помочь некому.

Именно такие забывшие о последствиях новички и были основной проблемой Этой Хрени. Маги делились на три группы: первая – это такие, как я. Испугавшиеся, насторожившиеся, многократно перестраховывающиеся, не доверяющие, насколько это возможно, никому. И даже такое поведение не было защитой от ошибок, магия не прощала небрежности, а игровая к тому же и вела себя совсем не так, как можно было предположить. Тем не менее «казуалы» тихонько жили, помогали окружающим, иногда властям. Тихие, мирные люди, опасные соседи, но в эти времена без них жить опаснее.