Прошла минута или две.

– Сейчас, – сказал он, достал мобильник, нашел номер, нажал кнопку. – Аля! Это я, тут такая история… Вышел из машины, жутко подвернул ногу… Ползу в направлении травмпункта. Прости. Давай в другой раз.

Лена повернулась к нему, а он – к ней. Они поцеловались.

– Как вы классно целуетесь, дядя Витя, – прошептала она.

Откинулась на сиденье. Он погладил ее бедра и живот.

Она вдруг выпрямилась, достала мобильник, нажала вызов.

– Алло, мам! Таньки дома нет. Наташи тоже, и Этери. А с Витькой я поссорилась. Буду через полчаса…

Резко открыла дверь, вышла из машины.

Виктор Петрович выдохнул, усмехнулся, но вдруг выскочил вслед за ней:

– Стой! Ключи! Ключи отдай!

– В другой раз! – крикнула она и скрылась за углом.

2.

Виктор Петрович не стал гнаться за Леной.

Вернулся в машину и понял, что надо делать. Поехать в травмпункт, пожаловаться на растяжение или хотя бы раздобыть бинт. С забинтованной ногой явиться к Аглае Сергеевне. «Меня починили, и я снова твой!» Он был уверен, что эта Лена не откроет рта. Незаметно положит ключи в карман его пальто, и всё. А если посмеет что-то врать и трясти ключами – Виктору Петровичу хватит сил сказать, что эти ключи она только что вытащила из кармана его пальто! «Алечка, ты же все понимаешь, увы-увы, естественная ревность дочери, будем снисходительны…»

Виктор Петрович через мобильник залез в интернет, выяснил, где тут ночные травмпункты – причем сообразил, что нужен травмпункт, который поближе к дому Аглаи Сергеевны. Ведь он сказал, что подвернул ногу, выйдя из машины.

Нашел. В поликлинике, почти что на углу Башиловки и Ленинградского.

Там почти никого не было, слава богу. Только какую-то бабулю со сломанной рукой выводил из кабинета заспанный внук.

Хромающему Виктору Петровичу пощупали лодыжку и подъем, он пошипел-постонал, поскрипел зубами, врач сказал, что рентген делать не надо, побрызгал лидазой и – о, счастье! – велел медсестре забинтовать ногу.

И в тот самый миг, когда он, выйдя из кабинета, сидел на скамеечке и пытался засунуть забинтованную ногу в ботинок – вдруг в коридор вбежала Аглая Сергеевна.

– Витя! – крикнула она и обняла его. – Господи, как хорошо, что я тебя нашла. Я уже в двух местах побывала, что ж ты сюда-то поехал? И мне не позвонил, и ты почему-то не отвечаешь…

«Почему-почему… – подумал Виктор Петрович. – А потому, что, позвонив тебе, драгоценная моя Алечка, я тут же перевел телефон на silent…»

Но искренняя нежность и благодарность заполнили, просто залили душу Виктора Петровича, и он обнял Аглаю Сергеевну и едва не прослезился.

– Алечка! Ты моя спасительница.

– Пошли, такси ждет, – сказала она.

– Не надо такси, я на машине.

– Тебе будет больно вести. В смысле, давить на педали. Оставь машину здесь, потом заберешь.

– У меня автомат, Алечка. Там только правая нога нужна. А подвернул я левую.

– Смотри. А у меня stick-shift. В смысле, механика. Вот такая я старомодная.

Видно было, что она чуть-чуть разочарована. Наверное, ей хотелось самолично доставить его, раненого и спасенного, домой.

– А почему на такси, а не на своей машине? – спросил он.

– Выпила, – сказала она. – На приеме. А ты не выпил?

– А я вот нет. Почти не пью последнее время. Нет-нет, что ты! – он поймал ее быстрый взгляд. – Я не алкаш в завязке. Просто как-то больше не идет…

Они отпустили такси, сели в его машину. Поехали.

– Да, кстати, – сказала Аглая Сергеевна. – У меня есть дочка Лена. Чудесное юное существо. Двадцать три года. А я вот, старая сука, выставила ее из дому перед твоим приходом… Сказала – пойди к подружке или к своему мальчику.

– Ого! – сказал Виктор Петрович. – Она не обиделась?

– Кажется, нет. Хотя кто знает…

– Да… – вздохнул Виктор Петрович. – Бедная Аля, бедная Лена. И всё из-за меня.

– Ничего! – сказала Аглая Сергеевна. – Она позвонила, что едет домой. Подружек дома нет, а с мальчиком поругалась. Наверное, она уже дома. Уже спит, наверное.

– Ну и слава богу, – сказал Виктор Петрович.

Был соблазн спросить, как мальчика зовут, но он удержался.

Они стояли на длинном светофоре. Он нагнулся и поцеловал Аглаю Сергеевну.

– Как ты хорошо целуешься, – прошептала она. – Прямо как тогда…

Приехали.

– Ленка дома, – негромко сказала Аглая Сергеевна, показывая на куртку и сапоги. Прошла вглубь квартиры, вернулась, приложила палец к губам. – Спит.

Они попили чаю на кухне. По очереди сходили в туалет и ванную. «Эх! – подумал Виктор Петрович. – Прозаичненько. Хотя какие уж страсти в наши годы… Зато – заботливо и нежно». Но как только они легли в постель, за стеной раздались шаги и хлопнула входная дверь.

Аглая Сергеевна встала, накинула халат и вышла в коридор. Тут же вернулась.

– Ленка удрала, – сказала она, обняла Виктора Петровича и поцеловала.

Ему очень захотелось пойти проверить, положила ли Лена ключи в карман его пальто, но это было бы совсем странно, и он обнял Аглаю Сергеевну.

Утром, пока Аглая Сергеевна готовила завтрак, он пошел в прихожую и сунул руку в карман пальто. Сначала в левый, потом в правый. Ключей не было. Зато был мобильник, который так и стоял на silent.

Там был один непринятый вызов. С телефона, помеченного как «Д». То есть «дом». То есть кто-то звонил ему на мобильник из его квартиры.

Кто-то? Понятно кто.

В котором часу? В восемь тридцать шесть. Сейчас было девять ровно.

– Аля! – Виктор Петрович вернулся на кухню. – Алечка, давай быстро пожуем, и мне пора бежать!

3.

– Вот ваши ключи, на месте, – Лена открыла плоский деревянный шкафчик на стене. Ключи там висели рядом со второй связкой.

– Спасибо, – Виктор Петрович взял ключи, воткнул в дверной замок, повернул на один оборот. – А я всегда вот так делаю. Да, Лена, чтобы сразу. Простите меня за вчерашнее. Прощаете?

– И вы меня простите, – серьезно сказала она. – Я сама виновата. Стала глядеть туманно в зрачки, – и она опять приблизила к нему лицо и неподвижно уставилась ему в глаза, чуть приоткрыв рот. – Фу! – она тряхнула головой. – Фу, гадость! Больше не буду. Прощаете?

– А вы?

– Взаимно, – сказала она. Помолчала и весело спросила: – А мама вас накормила завтраком?

– Да, конечно.