Не так давно появлялся Люциен, выглядевший как никогда расслабленным и пресыщенным. Можно даже сказать счастливым. Что было причиной подобной перемены? Или кто? Рейес завидовал, какой бы ни была эта причина. Завидовал и радовался за него. Но даже Люциенова отвратительно счастливая кровь не дала никакого результата. Ни видений, ни подсказок. А Рейес утомился от всей этой тщетности, от беспомощности и неудач.

Сегодня утром известиями о храмах пестрели выпуски новостей по всему миру. Он не был уверен, почему храмы больше не были скрыты от человеческих взоров. Но знал, что люди вскоре прибудут – Ловцы, туристы, искатели сокровищ и разного пошиба исследователи. Время было на вес золота.

«Проклятье» прорычал Рейес. Он решил, что ему нужна боль, иначе он сломается и убьет кого-нибудь. Смертного, воина. Неважно.

«Я буду неподалеку» сообщил он Сабину, проходя мимо него. «Если понадоблюсь – крикни»

Сабин не пытался его остановить. Теперь он был умнее.

Рейес держал кинжал наготове, когда достиг окружающего храм леса. Прислонился к ближайшему дереву с красными листьями, из-за цвета которых казалось, что ветки кровоточили, и начал вырезать крестики у себя на руке. С появлением глубоких порезов и крови, настоящей крови, его гнев поугас.

Видела бы тебя сейчас Даника…

Он фыркнул. Она уже и так ненавидит его. А теперешний вид только усилит это безграничное чувство.

В кармане зазвонил телефон, и мужчина огорченно вздохнул. Сабин снабдил его этой штуковиной пару недель назад. Рейес не был уверен, что ему она нравилась – временами мужчина должен быть полностью свободен – но он сохранил телефон. На всякий случай.

Ворча, он вытащил и раскрыл сотовый.

«Что?»

«Аэрон сбежал» без предисловий сообщил Мэддокс.

Все внутри Рейеса завопило, отрицая подобный факт. Протестуя. Ярясь от этой проклятой беспомощности. Он знал, что этот день настанет. Просто не ожидал, что так скоро. Стоило подавить свою любовь к Аэрону и сковать-таки его.

«Давно?»

«В последний раз я видел его двенадцать часов назад»

Будучи Гневом, Аэрон был способен выследить Даннику, где бы она ни скрывалась. Он ощутит ее запах и на своих крыльях быстро доберется до нее.

«Я найду его» сказал Рейес.

Прежде чем он успел закрыть телефон, Мэддокс добавил:

«Торин заставил меня подложить в Аэронову еду нечто наподобие маячка. Он отправит тебе координаты на сотовый. Я первым позвонил тебе, хотел, чтобы ты знал, потому что…сам знаешь почему. Просто привези нашего друга обратно. Живым»

Рейес не ответил. Не мог. Если он потерпит неудачу – Даника умрет.

Если она уже не была мертва.

«Милый засос» похвалил Уильям, когда на следующее утро за завтраком рассмотрел шею Аньи.

«Я не покраснею, я не покраснею»

Но все-таки ее щечки окрасил румянец. Будь проклят Люциен и его чудесный рот. Кстати, вспоминая Люциенов чудесный рот: этим утром он использовал его, чтобы выпытать у нее сведения про Ключ-ото-Всего.

Она знала, что он искал способ как забрать его у нее без вреда для них обоих, чтобы царь богов оставил ее в покое. Сразу после того как задал вопрос, мужчина начал посасывать ее сосок, а ей не хотелось, чтобы он останавливался. Все закончилось тем, что она рассказала, что ключ связан с нею, точно так же являясь ее частью, как и его демон. Именно потому дающий ослабевает: таким образом он лишается части себя. Девушка заметила, как разочарование осветило Люциеновы глаза, и от этого в ее душе шевельнулась нежность. Как никто другой он понимал опасность утраты жизненно важной части себя.

Анья вздохнула. В данный момент она, Люциен и Уильям сидели за маленьким круглым столиком, на котором были разложены яичница, бекон и блинчики. Воздух был насыщен приторной сладостью и солоноватой свежестью, а еда – превосходно приготовлена.

Облачившись в белый кашемировый костюм, она отправилась в свое любимое кафе в Атланте, заказала завтрак и вернулась вместе с едой. Само собой разумеется, она притворилась, что готовила все сама. Вояки по натуре, мужчины должны были бы восхвалять ее усилия. Но, ни один, ни другой даже не выдавил из себя простого «спасибо».

Гады.

Девушка сидела между ними. Люциен боковым зрением наблюдал за Уильямом, ворча каждый раз, едва лавджой тянулся в сторону Аньи. Его инстинкт собственника был так приятен. Не удивительно, что она провела всю ночь в его объятиях, не в силах оставить его. Он заставлял ее чувствовать себя желанной. К тому же дарил ей ощущение безопасности. Никогда ранее она не проводила целую ночь с мужчиной и не знала что бывает умопомрачительное ощущение безопасности, что по силе не уступает физическому наслаждению.

«Я говорил тебе не протягивать свои руки…» Люциен запнулся, а она почувствовала, как напряглось его тело.

Анья повернулась к нему. Оба его глаза сверкали синевой. Она вцепилась в его руку. Кажется, пришло время им двоим отправляться за душами.

«Я должен уйти» сказал он.

«Ты берешь меня. Помнишь?»

Он покачал головой.

«Ты останешься здесь»

«Не заставляй меня незримо следовать за тобой без разрешения»

«Как и раньше» нехотя признал он, «я не понимаю, как тебе это удается»

Она пожала плечами.

«Я же Анархия, не забыл? Я не подчиняюсь законам природы – или каким-либо другим законам»

«О чем это вы, ребятки, речь ведете?» вмешался Уильям.

Девушка его проигнорировала. Во-первых, потому что знала, что Уильям вполне вероятно высмеет ее, а во-вторых, потому что знала, что Люциен смоется, едва она от него отвернется.

«Брось меня, и все время твоего отсутствия я проведу на коленках Уили»

Уильям ухмыльнулся, позабыв о любопытстве.

«Бросай ее, мой хороший. Я позабочусь о ней по высшему разряду»

Люциен угрожающе оскалил зубы, но переплел свои пальцы с Аньиными.

«Ладно. Пошли»

Он дематериализовался, забирая Анью с собой. Они вошли в спиритуальное измерение, где все превратилось в калейдоскоп ярких цветов и огней. Люциен направился к сожженному, еще дымящемуся магазину в… Шанхае, поняла девушка, оглядывая окружающие красно-белые здания, с островерхими изогнутыми крышами. Она почти ощущала ароматы продаваемой на уличном рынке еды.

Несколько тел лежало на обожженном полу. Не отпуская Анью, Люциен подошел к первому и погрузил руку в грудную клетку мужчины. Появился пыхтящий и извивающийся в Люциеновой хватке дух.

Их троица в следующий момент оказалась у врат ада. Жар едва не стапливал плоть с ее костей. Девушка содрогнулась. Крики, страдальческие рыдания. Сюда ли она отправится, когда Крон добьется своего, и она умрет? От мысли об этой ей стало дурно.