— Ну что ж, называй это как хочешь, но мы все еще не проделали последнее из Большой Четверки.

— Ты же сам это выдумал, правда? Потому что я никогда не слышала о Большой Четверке и работе языком на кампусе.

— Потому что молодые парни во время сексуального загула ужасно невежественны. Хмм, сколько человек из этих придурков считают, что метод вставил-вытащил до сих пор на сто процентов эффективен?

Брук опускает Хьюберта на пол, и чертов котяра сразу же начинает выгибать спину и тереться о ее ноги. Предатель.

— Немолодые парни тоже. Ты не настолько стар.

Я кладу руку на грудь, когда Брук обходит диван и останавливается, словно между нами стена. Магический барьер, который может блокировать половые гормоны и феромоны. Хах. Как бы не так. Со своего места я, практически, могу ощущать ее сладкий фруктово-ванильный аромат. Понадобится гребаная крепость, чтобы удержать меня.

— Не настолько стар? Звучит, словно этот комплимент, на самом деле, никакой не комплимент. Хорошо, мне все еще двадцать с гаком лет, Всезнайка.

— Возможно, мне стоит пойти наверх и поспать сегодня одной? — говорит Брук проводит языком по своей нижней губе, бросая мне вызов взглядом. — Не уверена, что хочу тусоваться с парнем, который приложил папочку на детской площадке.

— О? Да ладно тебе. Ты говорила мне, что я был нереально крут.

Я иду в направлении Брук, а она вдруг уходит в сторону, заставляя меня бегать за ней вокруг дивана.

— Такого я никогда не говорила, — возражает Брук, наблюдая, как я, вроде, замираю, а потом неожиданно перепрыгиваю диван одним быстрым движением. Она кричит и бежит по лестнице, но я перехватываю ее, подхватывая на руки, как невесту.

Как невесту.

Хм-м.

Не-а. Я никого не собираюсь переносить через порог, не говоря уже о двадцатидвухлетних девушках, у которых еще вся жизнь впереди.

Ставлю Брук на ноги и кладу руки ей на бедра, притягивая ближе для поцелуя, пока шарю правой рукой и задергиваю шторы на эркерном окне.

— Итак, где ты хочешь свою первую работу языком? В постели? На диване? Сидя на краю кухонного стола?

— Давай наверху, — шепчет Брук у моего рта и тащит меня за собой наверх в свою комнату. Прежде, чем я даже успеваю закрыть дверь, она снимает свой топ и отбрасывает свои туфли.

Я пожираю ее голодными глазами, пока она стягивает джинсы вниз и стремительно залезает на кровать, что заставляет меня ухмыльнуться.

О, да.

Делаю шаг назад и срываю свою собственную футболку через голову, снимаю ботинки и подтяжки, двигаюсь к краю кровати и хватаюсь за простые серые хлопковые трусики Брук. Да, да, ещё одни бесформенные трусы, которые совершенно не сексуальны.

— Выключишь свет? — просит она, и я останавливаюсь, проводя рукой по выбритой стороне головы.

— Зачем? — спрашиваю я, хватая ее за колени и медленно разводя ноги в стороны. Сначала она оказывает небольшое сопротивление, но в конце концов уступает. — Я хочу видеть всю тебя, Брук Оверлэнд. Каждую твою частичку.

— Некоторые из моих частичек не так красивы, — говорит она, слегка пожимая плечами, но я тут же качаю головой.

— Каждая твоя частичка — идеальна.

— Кто сказал?

Я поднимаю бровь.

— Я сказал.

Брук стонет и откидывает голову на подушку, закрывая лицо руками, пока я скольжу пальцами вниз по мягкой белой внутренней поверхности бедра. Ее тело — теплое, а дыхание — уже рваное, хотя мы даже еще не начали. Когда смотрю вниз, я вижу мерцающий блеск влаги на ее киске.

О, да.

Она вся в предвкушении.

Я поднимаю одну ногу и начинаю целовать ее колено, наслаждаясь тем, как ее тело дрожит и бьется даже от легчайшего прикосновения. Провожу своим колючим подбородком по бедру, а затем прижимаюсь губами к голому участку кожи между пупком Брук и ее клитором.

Правой рукой глажу ее левую ногу, пока медленно целую то одно бедро, то другое.

— У тебя поистине великолепное тело, малышка, — говорю ей, пока распределяю пальцем влагу по ее складочкам и наблюдаю, как дрожит ее тело в ответ. Брук, определенно, очень страстная любовница. Возможно, придется воспользоваться некоторыми дополнительными приемчиками, чтобы удержать ее на месте.

Перемещаю палец выше и легонько играю с ее клитором.

— Идеальная анатомия для вертикального пирсинга клиторального капюшона, если ты когда-нибудь решишься на такой.

Меня возбуждает сама мысль отметить Брук моими украшениями, отметить ее своим искусством. Если честно, пирсинг, о котором я говорю, не такой болезненный — болит даже меньше, чем обычный прокол мочки уха. Кольцо проходит сквозь тонкую кожу над клитором и слегка качается во время секса. Это нечто удивительное, так, по крайней мере, мне говорили девушки. Те, с кем я встречался прежде.

Вставляю пальцы в Брук и вижу, как она прикусывает нижнюю губу, хватаясь за подушку по обеим сторонам головы. Она ожидает этого, мечется и издает эти милые тихие звуки. Я трахаю ее набухшую плоть. Мне нравится то, как костяшки, на которых вытатуированы буквы «И» и «Т» исчезают внутри нее с каждым движением.

Когда ее стоны превращаются в более гортанные, я вынимаю пальцы и перемещаюсь вниз, опираюсь на локти и крепко обхватываю ее бедра руками. Так что, когда Брук начнет дергаться, я буду к этому готов.

Провожу языком по ее голой плоти, вниз к влажному входу между ее ног, проникаю в ее сердцевину и быстро обвожу по кругу ее жар. На вкус Брук такая же сладкая, как и на запах — цветы и ваниль, свежесть и чистота. Блядь, это так возбуждает.

Осыпаю клитор горячими поцелуями, немного надавливая на комочек плоти, прежде чем взять его в рот. Я нетерпелив. Мне хочется всосать затвердевшую горошинку и трахнуть ее языком. Но также мне необходимо знать, что это запомнится ей. Хочу, чтобы этот момент отпечатался в памяти Брук. Обычно мне плевать, если девушки меня забывают. Имею в виду, что я всегда стараюсь угодить, но, если они оставляют нашу ночь в Вегасе в прошлом, когда летят домой, где-бы-они-там-черт-побери-не-жили, мне все равно.

Но с Брук мне, действительно, не все равно. Мне нужно, чтобы она запомнила это.

Я дразню и смакую ее ртом, улавливая звуки ее дыхания, чтобы спланировать свои движения, удерживая ее на месте силой моих рук.

Когда Брук проводит руками по моим волосам и накручивает их на пальцы, притягивая мое лицо к своей киске, я усмехаюсь и проникаю немного глубже, немного жестче. Она напрягается, толкаясь напротив меня и объезжая мое лицо, когда я, наконец, сдаюсь и аккуратно захватываю ее клитор ртом,