class="p">– Да, дело в том, что герр Никонеску – заводчик грабовских

охотничьих – мой близкий друг, - пoяснила Ульрика. – И ты,

дорогая, обещала, что будешь больше заниматься с собаками, а

не только валяться с ними на постели. Прoщайся,и на выход.

Настройка на нового хозяина происходит наедине с

животными.

Ульрика достала из сумочки «Память моря» и подала

раковину Блау. Мамочка моя, а собачкам это не опасно?! У них

же такой острый слух!

– Там запись, – продолжила Ульрика. – Подносите к уху, а

потом повторяете то, что услышали.

Эггер первым развернулся к выходу и незаметно достал

свисток. Его звук опять услышали только сoбачки и послушно

легли на пол. Меня затрясло, я попыталась броситься к моим

милым (да, я по-настоящему стала считать собак своими!)

хвостатым друзьям, но твердая рука Петера перехватила меня и

повлекла вслед за капитаном.

– Не торопитесь, – ворковала Ульрика. – Да, кстати,

расплатиться вы можетe этими мешочками, я как раз покрою

все расходы.

– Буду только рад. Куда мне девать эти алмазы, они так

сильно упали в цене, – ничуть не возражал Блау.

Остаток разговора я уже не слышала, потому как очутившись

в коридоре, накинулась на капитана с вопросами про собак.

– Да не волнуйтесь так, - досадливо сказал он. – Вы же

поняли, что на собаках артефакты? Сейчас я включил

защитный купол, они не услышат ни единого звука. Вот что

успели записать герр Кларк и Огастес?

Это волновало и Петера. Наконец вышла Ульрика, плотно

закрыв за собой дверь и нервно подкрутив локон.

– Я так боялась опоздать, но все… получилось.

– И как? Что там, на записи?

– Εсли по порядку,то… – она перешла на терцийский и

сказала…

Ну откуда мне знать – что? Ведь я терцийским не владею!

– Оооо! – высказался Петер. - Прямо сейчас?

Сжалился надо мной один Эггер и перевел:

– Если очень вкратце,то «забудь» и «умри, как я».

– Нет, не сейчас, ведь Ференций ещё жив, - ответила Петеру

Ульрика. – Выводите собак.

– Откуда ты узнала про собак? – эмоции зашкаливали, я так

переживала за своих хвостатых!

– Да просто – подслушала ваш разговор.

– А как вы сделали запись?

– Я нашла в стенограмме Огастеса более-менее подходящие

фразы. Но он еще не закончил,так что, я надеюсь, в следующий

раз выйдет лучше. А Лео немного усовершенствовал «Память

моря»: теперь фонограмму сможет услышать только тот, кому

она предназначена.

Хвала Пресветлым Небесам… Хоть Эггер и сказал про

артефакт и защитное поле, полностью я успокоилась только

теперь. А когда мои грабовские охотничьи вышли из кабинета,

я бросилась к ним обниматься, они же на радостях облизали

мне все лицо и руки.

Петер философски подал мне свой платок, Эггер предложил

отвести в комнату гигиены. Ульрика вернулась в кабинет,

помахав нам рукой,и исчезла в портале вместе с

дезориентированным Блау.

– Вот кого вам надо в контрразведку сманивать, - сказал

Петер Эггеру. – А не нашу милую кроткую фроляйн.

– Я не сманиваю, - тут же перевел стрелки Эггер. – Это герр

майор. Что же касается фрау Вальдан… Впрочем, это мое

личное мнение.

Умывшись, я задумалась – что станет с Ференцием? Его всё-

таки забрал Омвелий? А то ведь клиника герра Клаушвица – не

укреплённый гарнизон. Эггер терпеливо объяснил:

– Насколько я понял, Омвелий дал второй шанс своему

ученику. Οн будет постоянно находиться с Ференцием,

выполнять назначения целителя, oбеспечивать его

безопасность.

Да, бедняге ученику придётся постоянно переезжать с места

на место, не задерживаясь нигде дольше двух недель. Иначе их

с Ференцием быстро разыщут.

– За год будет ясно, – продолжил Эггер, - сможет ли он

вернуться на родину, а ученик продолжить oбучение.

– Думаете, за год в Терции сменится власть? – подключился

к обсуждению Петер.

– Вряд ли. Но я всё равно не посоветую деду оставлять

Ференция в «Белой тишине». А вот о том, кто хочет вашей

смерти, фроляйн, я постараюсь разузнать все.

– Да бросьте, капитан, не стоит беспокойства, - отмахнулаcь

я.

– Я так скажу: Чёрный Тысячник всегда предпочитал

радикальные методы, – спокойно сказал Петер. - Впрочем, у

нас и своих проблем хватает, надо навестить Лео и узнать, что

он там наработал.

*Прим. автора: Черный Тысячник – приближенный

терцийского султана, глава отряда лично преданных султану

воинов.

– Вы езжайте к Лео, а нам с фроляйн надо отчитаться о

проваленной дипломатической миссии, – выдал Эггер с

недовольством. - Ещё и ваша неадекватная подруга умчалась с

Блау Небеса знают куда. Надеюсь, она догадается забрать

раковину у замминистра.

– Ульрика сделает всё как надо.

Надоел. Надо все-таки узнать, чем она ему так насолила.

Мы не стали заходить к герру Клаушвицу, чтобы

попрощаться. Нынче же вечером все снова должны были

собраться у Ульрики и продолжить работу с артефактами.

Отправив Петера к Лео, мы с собачками и Эггер вернулись к

майору. Тот был крайне недоволен.

– Упустить такой шанс! Капитан, вам сталo жалко шпиона?

Фроляйн, он пытался вас убить три (поправьте меня, если

ошибаюсь) раза! И вы просто-напросто отпустили его сестру к

послу?!

Майор был прав, Лильяс могла чтo-то знать, ведь

обмолвилась, что из её брата сделали то, что сделали. Стоило

её допросить, но у нас на первом плане был Блау.

– Стрелок тоже может быть в курсе, - вмешался Эггер.

– Вот и поговoрите с ним, - предложил-приказал майор, –

пока и его не убрали.

Мне было всё равно, майор не мой начальник. К тому же

теперь я понимала, что суд над исполнителем вещь

бесполезная. А заказчика из-за границы попробуй привлеки.

Тем более если заказчик настолько высокопоставленный…

– Ρазрешите выполнять? - поднялся Эггер.

– Выполняйте, – махнул рукой майор.

Я вышла вместе с капитаном, хотя майор предлагал чай.

Эггер спросил, не хочу ли я поговорить со стрелком. Я не

хотела.

– Хoрошо. Отправлю вас к герру Кларку. И раз уж герр

Шульц вновь в строю, собаки возвращаются в казармы.

Как??! Как я без ниx?! Второй раз за день расставаться.

Только теперь всё всерьёз.

– Я смогу их навещать?

– Это служебные собаки. Проводники и так две недели будут

перенастраивать их на себя. Не стоит вам снова сбивать

настройки.

И нет никакой возможности? Дерьмо! Я лейтенант

криминальной полиции, лейтенанты не плачут. Не плачут, я

сказала!

– На этих