Берхард устремился к ним. Энергично работая локтями, он пробивался сквозь толпу выходящих из залы людей.

— Держи — одноглазый рыцарь протянул Дьюранду меч рукоятью вперед. — После боя крестьяне просто развернулись и ушли. Они так и не сказали ни слова, будто воды в рот набрали. Вот я твой меч и подобрал. Конзар решил, что, если ты выкарабкаешься, меч тебе пригодится.

Гермунд осторожно похлопал Дьюранда по плечу.

— Если бы ты стоял на шаг дальше… даже на полшага, — покачал головой Берхард. — Твоя башка разлетелась бы, как тыква. Он тебя, в основном, рукоятью приложил. Признаюсь как на духу, когда он стал опускать меч, я так за тебя перепугался, что закрыл свой единственный здоровый глаз.

Дьюранд потрогал лоб.

— Представить не могу, как человек с закрытыми глазами может поразить кого-то копьем, ладно, пусть даже обломком копья, — продолжил Берхард. — Но Оуэн утверждает, что удар пришелся прямо сюда.

Берхард протянул руку и ткнул двумя пальцами Дьюранду в грудь, отчего тут же заныло сломанное ребро.

Дьюранд поморщился, и Берхард тут же убрал руку.

— Дьюранд? — с беспокойством произнес Гермунд.

Берхард, напустив на себя серьезность, кивнул головой:

— Тебя крепко приложили по голове. Кое-что ты мог и забыть. Такое бывает. Помнишь, что было до, а потом бац — и ты на полу.

— Давай выведем его отсюда, — скальд дернул Берхарда за рукав.

Грудь болела. Ребра сдавливало что-то твердое. Они прошли через внутренний двор, погруженный в тишину и ночную прохладу, и направились к замковым воротам.

— Ты победил, Дьюранд, — молвил Берхард. — Никто тебя не смеет ни в чем винить.

— Сэр Берхард, — произнес Гермунд. — Я уверен, что как только у него в голове проясниться, с ним все будет в порядке. Я позабочусь об этом.

Берхард кивнул, собираясь оставить их:

— Знаешь, Дьюранд, на турнирах и не такое случается. Твой друг знал об этом, — развернувшись, одноглазый рыцарь направился в сторону шатров.

Дьюранд почувствовал на себе взгляд скальда:

— Расскажи мне о бое, — попросил он.

— Ты победил.

Дьюранд принялся копаться в памяти, окутанной пеленой мрака, с ужасом думая о том, какие образы предстанут перед его глазами, если пелена спадет.

— Я победил.

— Что ты помнишь?

— Помню удар. Помню, как на меня опускался клинок, — Дьюранд нахмурился. Память была пуста.

— Ага. От удара ты, видать, потерял сознание, глаза, по крайней мере, у тебя были закрыты. Но ты выставил вперед обломок копья, словно это был кол. Керлак рванулся вперед и налетел на острие. Удивляюсь как ты себя не пропорол другим концом.

— Черт, — прошептал Дьюранд.

Гермунд кивнул и тихим голосом продолжил.

— Несколько мгновений вы так и стояли. А потом Керлак выронил меч.

Дьюранд, покачав головой, нащупал пальцами угловатую ссадину на груди. Именно в это место упирался обломанный край копья. Ссадина пульсировала, будто второе сердце.

— Он умер еще до наступления сумерек, — вздохнул скальд.

— Владыка Небесный, — пробормотал Дьюранд.

— Как ты себя чувствуешь?

— Мне надо подумать, — качнул рукой Дьюранд и в одиночестве побрел по тропинке, ведущей в поле, по которой совсем недавно ступала Властительница со свитой. Как странно. Если бы не Гесперанд, Ламорик с отрядом сразу же отправился бы на маленький турнир к Морину. Отец Ламорика мог бы не торопиться с похоронами Альвен и дождаться прибытия сына. Сын Оссерика мог погибнуть в море, и тогда Грейвенхольм достался бы Дьюранду. Дьюранд вспомнил, как стоял в карауле в Ферангоре. Произошла целая куча событий, которой лучше было бы не приключаться.

Он вовсе не собирался сражаться на турнире. Он должен был подавать запасные копья Гутреду и возиться со снаряжением. Он познакомился со славным малым, но не прошло дня — и он убил его.

Перед ним раскинулось истоптанное ристалище, и Дьюранд ступил на траву, примятую там, где стояли трибуны. Со стороны казалось, что поле взрыто не копытами боевых коней, а вспахано крестьянскими плугами.

В гордом одиночестве он преклонил колено. На плечи давил тяжкий груз усталости. Ребра болели. Он стоял примерно в том месте, где пал Керлак. Дьюранд вспомнил о предупреждении отца: странствующий рыцарь вечно рискует погубить свою бессмертную душу.

Дьюранд заморгал и тяжело вздохнул. Берхард прав: в случившемся нет его вины. Каждый рыцарь, выходящий на ристалище, знает, что на карту поставлена его жизнь.

У леса он заметил угловатый силуэт колодезного ворота. Дьюранд решил, что ему надо освежиться. Плеснуть в лицо холодной воды — что может быть лучше. Вскоре его пальцы прикоснулись к холодной каменной кладке колодца. Ведра у края колодца не было, лишь веревка свешивалась вниз. Дьюранд глянул вниз и увидел, как в глубине на поверхности воды отражается серебристый диск луны. Его собственная черная тень по форме напоминала замочную скважину.

Он повернул ворот и отражение луны, покрывшись рябью, поплыло ему навстречу. Дьюранд извлек бадью из колодца и опрокинул ее на себя. Потоки ледяной воды обрушились на лицо и грудь.

— Тебя зовут Дьюранд? — раздался женский голос.

Он — в Гесперанде, удивляться здесь нечему. В любой момент могло произойти самое невероятное. Дьюранд обернулся. С него ручьями лилась вода.

В дюжине шагов от него на лугу стояла Дева Реки, ее кожа была белой в свете луны. Она казалось совсем маленькой, зеленая вуаль подчеркивала бледность ее лица. Легкий ветерок играл плащом, свешивающимся за ее плечами. Дьюранд был не в силах отвести взгляда.

— Я… я должна была предвидеть, — она опустила взгляд, и Дьюранд увидел, как погас огонек в ее глазах. — Боюсь, я не ожидала…

Дьюранд вдруг понял, что перед ним вовсе не его Дева Реки.

— Прости, — прошептала Властительница Боуэра.

Дьюранд был не в силах ни оторвать от нее глаз, ни произнести что-нибудь в ответ. Он просто смотрел на нее.

— Я увидела, в тебе что-то есть, — тихо произнесла она. — Я не думала, что это… Я не желала…

Она была прекрасна и очень печальна. Он поднял руку. Ее щека была холодна как снег, но все же он почувствовал тепло, запустив пальцы в ее волосы. Властительница казалась совсем юной и очень хрупкой.

Она приникла к Дьюранду, глядя прямо ему в глаза.

— Дьюранд… — она положила руки ему на плечи, и они, слившись в поцелуе, опустились на землю.

Он чувствовал ее нежную кожу, ее тонкие руки скользили по его телу, словно крылья голубки. Дьюранд задыхался. Ее дыхание щекотало губы и нос, и вместе с тем, он чувствовал, как где-то в лесу несутся вперед призраки давно сгинувших рыцарей. Казалось, на него снова обрушился поток ледяной воды из колодца. Земля содрогалась под копытами призрачных коней. Он ослеп. Он потерял способность думать.