Повернувшись лицом к четырем братьям, он подошел к ним ближе. «Дерзкий человек, — подумал Шеф. — Отважный и злой». Эгиль тем временем скинул с себя плащ, чтобы все увидели сиявший на его рубахе серебряный горн Хеймдалля.

— И так-то вы помянули своего отца, который встретил смерть в змеином погребе здесь, за стенами этого Минстера? А может, вы уже забыли те обещания, которые давали в Роскилле? Когда вы поставили ноги на колоду и принесли клятвы Браги? Тогда помните ли, что ожидает клятвопреступников в том мире, в который верим мы, а не христиане?!

Из глубины войска донесся протяжный, торжественный глас. То Торвин нараспев читал священные строки.

Мертвецы там стенают в скорби и муке:

Душегубы и те, что нарушили клятву,

Нидхегг кровь высосет всю без остатка,

И волк на кусочки рвет хладные трупы.

Хватит вам этого? Или продолжить?

— Те, что нарушили клятву! — зычно прокричал Эгиль и, повернувшись спиной к Рагнарссонам, прошагал на свое место. Впрочем, казалось, те нисколько не уязвлены произошедшим. Наоборот, они приободрились, словно этот выпад принес им долгожданное облегчение.

— Итак, вы слышали — нам бросили вызов! — крикнул до того не проронивший ни слова Хальвдан. — Теперь мы на него отвечаем. Мы хорошо помним, что сказали в Роскилле. И сейчас вам напомним наши клятвы. Я поклялся, что покорю Англию, чтобы мстить за нашего отца…

Все братья, тесно придвинувшись друг к другу, стали по очереди выкликать слова клятвы.

— И я это сделал! Что же до Сигурда, он поклялся…

— …поразить всех королей Англии и сделать их нашими вассалами.

— Двоих я уже поразил! За остальными дело не станет…

Эти слова удостоились дружного одобрения сторонников Рагнарссонов.

— Что же до Ивара, то он поклялся…

— …обратить возмездие на черных ворон, христианских жрецов, которые измыслили orm-garth.

Наступила гробовая тишина. Все ждали, как ответит Ивар.

— Этого я не выполнил. Но все еще впереди. И я ни о чем не забыл. Помните — христианские жрецы сейчас в моих руках… Всему свое время!

Никто по-прежнему не проронил ни звука. И тогда Ивар продолжал:

— А мой брат Убби поклялся…

И братья вновь зарычали голос в голос:

— …схватить короля Эллу и казнить его через страшные муки!

— А этим мы займемся прямо сейчас! — крикнул Ивар. — Стало быть, двое из нас свои обещания исполнили и чисты перед Браги, карающим клятвопреступников. А двое других сделают это очень скоро!.. Ведите сюда пленного!

Муиртайг со своими головорезами подтолкнули вперед несчастного. Вот как Рагнарссоны задумали вернуть себе любовь армии! Шеф вспомнил того паренька из лагеря на Стауре, который, млея от восторга, рассказывал ему истории о зверствах Ивара. Всегда найдутся люди, падкие на такие зрелища. Правда, в этом войске таких могло уже и не оказаться.

Гаддгедлары поставили Эллу перед строем и вколотили в землю толстую жердь. Король побледнел теперь пуще прежнего. Черные волосы и борода делали белизну лица еще более заметной. Рот его, в который не был всунут кляп, был открыт; однако не было слышно ни звука. Шея с одного краю была заляпана кровью.

— Ивар перерезал ему голосовые связки, — заявил Бранд. — Ну а с жаровней они что будут делать?

Гаддгедлары, надев перчатки, несли жаровню, битком набитую посверкивающими углями. Из нее, уже накаленные докрасна, торчали железные прутья. Толпа заколыхалась и загудела, предчувствуя что-то зловещее. Кое-кто пытался протиснуться поближе, но были и те, кто, понимая, по-видимому, что их пытаются таким способом увести от разговора по существу, не знали, как помешать этому.

Муиртайг внезапным движением сорвал с обреченного короля плащ, и все увидели его наготу. Его мучители не оставили ему даже тряпки, чтобы прикрыть чресла. Тут же понеслись смешки и издевки, но слышен был и ропот недовольных. Тем временем гаддгедлары схватили и растянули в разные стороны его конечности. Ивар сделал шаг вперед, и все увидели, как в руке его блеснул клинок. Когда он нагнулся к животу Эллы, Шеф едва не испытал приступ дурноты. В следующее мгновение все тело короля зашлось в страшных судорогах, руки скрутились под спудом обхвативших их беспощадных тисков.

Ивар выпрямился, держа в руках какую-то серовато-синюю, свернутую мотком склизкую массу.

— Вскрыл ему брюхо и выволок кишки, — проронил Бранд.

Ивар, с улыбкой разглядывая обезображенное болью и диким ужасом лицо Эллы и не спеша разматывая его внутренности, отступил на несколько шагов к жерди, взял в руки молоток и приколотил свободный конец.

— Вот так-то… А теперь король Элла будет обходить жердь по кругу до тех пор, пока сам не выпотрошит из себя сердце! Давай, англичанин, начинай. Чем быстрее ты будешь двигаться, тем скорее все для тебя кончится. Правда, по моим подсчетам, тебе придется пройти не менее десяти кругов… Это не слишком обременительная просьба? Ну, Муиртайг, поторопи его…

Палач сделал шаг вперед и поднес раскаленный прут к ягодицам Эллы. Тот затрясся, мигом посерел лицом и передвинул вперед ногу.

«Вот худшая из смертей, — пронеслось в голове у Шефа. — Нет в ней ни гордости, ни достоинства… Медленно убивать себя самому под ликование своих врагов. Знать, что не можешь этого не делать, что должен пройти столько, сколько потребуется, но быстро это не получится. А сзади раскаленные прутья, так что и шаг свой выбирать ты не волен… Да и голоса нет, чтобы крикнуть. И все это время ты выворачиваешь из себя внутренности…»

Не сказав ни слова, он протянул алебарду Бранду и начал протискиваться назад. Викинги отпихивали друг друга и тянули шеи. Но кое-кто наблюдал за всем происходящим из крепостной башни; Шеф оставил там своих людей, чтобы те присмотрели за машинами. Петляя, на землю упал конец веревки — викинги быстро поняли, чего хочет молодой карл. Вскарабкавшись на стену, он с удовольствием вдохнул запах свежеобструганного дерева и металла, недавно побывавшего на наковальне.

— Он сделал уже три круга, — сообщил один из викингов, с шеи которого свисал фаллос Фрейра. — Нет, так человеку ходить негоже…

Стрела уже на месте. Короткий разворот — вчера они додумались снабдить орудия парой крепких колес. Оперение стрелы сейчас как раз точно установлено между краями прицела… Три сотни ярдов… Будет чуточку высоковато.

Шеф нацелил стрелу точно на рану в основании живота несчастного короля. Погоняемый огненными прутьями, тот как раз проковылял еще один круг и обернулся лицом к стене. Шеф медленно надавил на защелку.

С глухим клацаньем страшная стрела взметнулась в воздух и упала, прошив грудь Эллы и воткнувшись концом в землю у самых ног Муиртайга. Отброшенный навзничь силой удара, король тут же переменился в лице. Сейчас на нем были мир и покой.