Лицо архидиакона растянулось в подобии улыбки.

— Те, кто осмелился пойти в лес, быстро проголодаются. А эти головорезы привыкли набивать себе брюхо. Но в это время года любой кусок, вырванный у крестьянина, вырывается изо рта его ребенка. До весны новых припасов не появится. Так что им придется попотеть, прежде чем заставить керлов кормить себя… А уж я прослежу, чтобы каждая деревня загодя узнавала об их приближении.

* * *

Вылазки начались сразу после того, как короткий зимний свет просеялся сквозь тучи. Сначала все это напоминало детскую игру: из-за ствола дерева выглядывал керл, что есть мочи размахивался и запускал по ветру камень. Бывало, что и стрелял из лука. Каждый раз он сломя голову пускался наутек, даже не решаясь досмотреть, чем все закончилось. Затем мелкие группки набрались храбрости и стали подбираться все ближе. Тем из викингов, за спиной которых висели луки, приходилось нехотя их расшнуровывать, при этом следя за тем, чтобы не намочить тетиву, и отстреливаться. Другие же ограничивались тем, что прятали головы за щитами и всячески подтрунивали над англичанами, не решавшимися подойти ближе. Наконец один из них, не выдержав, метнул пику в керла, который подошел с камнем ближе прочих; однако промахнулся и тут же с проклятиями ринулся через сугробы ее подбирать. Внезапно поднявшаяся метель на миг скрыла его от товарищей. Когда же она улеглась, викинга нигде не было видно. С большими усилиями воины с его ладьи заставили уныло бредущую колонну остановиться и, не ожидая ничего утешительного, отправились на его поиски. Когда через некоторое время они неуклюже ковыляли обратно с телом на руках, уже раздетым и обезображенным, вдогонку им было пушено еще с дюжину стрел. День клонился к вечеру.

Колонна растянулась по колее едва ли не на милю. Шкиперы и рулевые почем зря кляли и толкали в спины воинов, сбившихся в тесную кучку у телег, по флангам теперь прикрытыми лучниками.

— Они не смогут вас задеть, — раз за разом орал на них Бранд. — У них же только охотничьи луки. Просто кричите и стучите по щитам. Они со страху наделают в штаны и будут драпать не оглядываясь. А если кому ногу продырявит, навьючьте его, как мешок, на лошадь. Можете скинуть хлам с телег, если он вам будет мешать. Но только не останавливайтесь!

Вскоре англичане сообразили, как им действовать дальше. Враги их задыхались под грузом награбленной добычи, были закутаны поверх лат в тяжелые дерюги и плащи. С местностью они знакомы не были. А керлы знали здесь каждое деревце, кустик, тропку и лужу грязи. Спокойно могли остаться в одних рубахах и рейтузах, проворно подскочить к вражеской колонне, нанести разящий удар и столь же молниеносно скрыться. Викинг к тому времени в лучшем случае успел бы выпростать руку из-под плаща. И уж теперь никто из них дальше чем на пару футов не отваживался оторваться в непроглядной тьме от колонны.

Спустя какое-то время один из деревенских воевод решился на более серьезную вылазку. Человек сорок-пятьдесят керлов подкрались с западной стороны дороги, перебили первых попавшихся им викингов с помощью дубинок и тесаков и, похватав тела, поволокли их в лес, словно волки загрызенную жертву. Викинги, придя в бешенство, построились и ринулись в погоню. Когда же, рыча от бессильной ярости, не найдя ни единого человека, они возвращались вразброд к дороге, то заставали здесь опрокинутые телеги, зарезанных животных, повозки с отодранным верхом, которые более не служили пристанищем для раненых: снег уже заметал свежие разводы человеческой крови…

Рыскавший без устали взад и вперед по дороге, словно взбесившийся тролль, Бранд наконец отозвал в сторонку Шефа.

— Они, видать, решили, что сумеют нас здесь накрыть, — прошипел он. — Но как только начнет светать, я их взгрею как следует, чего бы мне это ни стоило. Долго будут это помнить.

Шеф, усиленно моргая заснеженными ресницами, воззрился на него:

— Вот и ошибаешься. Ты рассуждаешь как карл. Карл армии, которой больше не существует. Так что лучше бы нам позабыть навыки карлов. А вместо этого рассуждать так, как рассуждает почитатель Одина — каким ты меня считаешь, — повелитель битв.

— Ну и что ты можешь повелеть, мальчишка, который в битвах-то почти не бывал?

— Созови немедленно всех шкиперов… Крикни — пусть подойдут все, кто услышит…

И Шеф принялся что-то быстро чертить на снегу.

— Мы недавно прошли через Эрстрик — это вот здесь. Тогда снег был еще плотный. Значит, до Рикколла нам осталось меньше мили пути. — В ответ многие понимающе закивали. Из-за постоянных набегов викинги худо-бедно разбирались в названиях окружающих деревень. — Теперь мне нужна сотня крепких молодых парней, подвижных, еще не уставших. Хочу с ними прямо сейчас овладеть Рикколлом. Захватим несколько человек пленных — пусть потом расскажут, как нам выследить остальных. К тому же в Рикколле можно остаться на ночлег. Вся деревня — пятьдесят халуп да церквушка-мазанка. Но если потесниться, то все уместимся… Другая большая сотня — сто двадцать воинов — разобьется на четыре маленькие группы и будет патрулировать на флангах. Англичане, если только подумают, что могут встретиться нос к носу со смертью, близко не сунутся. К тому же без плащей им волей-неволей придется согреваться бегом. А все остальные идут, не останавливаясь, в том же направлении. Смотрите за телегами. Как только доберетесь до Рикколла, телегами и повозками загородите все просветы между хибарами. И скот, и люди должны будут разместиться внутри кольца. Потом сложим костры и попробуем устроиться поудобнее. Бранд, начинай подбирать людей. Всем остальным — продолжать движение…

* * *

Спустя два наполненных событиями часа Шеф сидел на лавке в усадьбе рикколльского тана и пристально взирал на пожилого седовласого англичанина. Дом кишмя кишел викингами: кое-кто устроился на корточках, а кто-то уже растянулся на полу. Видны были клубы пара: пропитанная влагой одежда быстро сохла в помещении, согретом теплом десятков тел. Как заранее было велено, налетчики старались не замечать происходящего.

А меж тем сидящие за грубо обструганным столом люди по-прежнему не спускали глаз друг с друга. Шеф придвинул к себе кожаный сосуд с пивом, отпил сам и протянул сидящему напротив человеку с железным хомутом на шее.

— Ты же видел, как я сделал глоток, — сказал Шеф. — Значит, яда там никакого нет. Не дурачься, пей. Если бы я хотел для тебя дурного, можно было сделать это куда быстрее.

При звуке столь свободной английской речи трэль широко округлил глаза. Он взял сосуд и щедро влил в себя его содержимое.

— Кто твой господин? Кому ты платишь подати?

Перед тем как ответить, человек решил покончить с пивом.

— Тан Эднот получил эту землю в кормление от короля Эллы. Но он убит в бою… А остальным владеют бенедиктинцы.

— Ты с ними расплатился к прошлому Михайлову дню? Если нет, надеюсь, ты надежно упрятал деньги. Монахи не жалуют тех, кто уклоняется от уплаты податей.

Глаза раба заволокло страхом, стоило Шефу упомянуть монахов и их подход к нерадивым плательщикам.