30 апреля 1945 года около 15:30 «Пациент А» поставил наконец точку в своей обреченной с самого начала на провал попытке ввергнуть в нацистский дурман весь мир. Германия, страна наркотиков, эскапизма, мировой скорби, ждала прихода супернаркомана. И в недобрый час нашла его в лице Адольфа Гитлера.

Когда стало известно о самоубийстве Гитлера, по всему рейху наиболее преданные ему соратники и последователи последовали его примеру. Этого требовала честь… или страх перед ответственностью. Так, к примеру, в Нойбранденбурге, поддавшись внезапному порыву, с собой покончили свыше 600 человек, в Нойштрелице – 681, а в Германии в целом – свыше 100 тысяч. 53 генерала сухопутных войск, 6 генералов люфтваффе, 8 адмиралов военно-морского флота, 13 генералов СС, 5 генералов полиции, 11 из 43 гаулейтеров, высшие чины гестапо: все они бежали от действительности вслед за своим фюрером, теперь уже в последний раз. 8 мая 1945 года вермахт капитулировал. Несколько моряков из соединения Хейе не смогли узнать об этом вовремя и под воздействием наркотиков воевали еще четыре дня и четыре ночи – до 12 мая, – хотя война уже кончилась[500].

В середине мая журналистка из «Нью-Йорк Таймс» разыскала Тео Морелля в его убежище в Баварии. Спустя несколько дней в этом издании появилась статья под заголовком «Доктор описывает инъекции Гитлера» (Doctor Describes Hitler Injections). Вскоре после этого в Бад-Райхенхалле лейб-медик был задержан американцами и отправлен в лагерь, где провел два года. На бесконечных допросах он давал бессвязные показания, зачастую противореча самому себе, и надолго замолкал, впадая в глубокую депрессию. Все, чего добился Морелль, пошло прахом, а в новую жизнь он, в отличие от многих других, вписаться не сумел.

О Гитлере американские следователи узнали от него крайне мало. Они не могли вменить какие-либо военные преступления в вину раскисшему, лишившемуся сил врачу, который неподвижно сидел в камере, перебирая в памяти перипетии своей судьбы – при этом ему иногда казалось, что Гиммлер все еще плетет против него интриги, как во времена «войны врачей». В число свидетелей на Нюрнбергском процессе он не попал. Кроме фразы «Мне хотелось бы, чтобы я был не я»[501], ничего вразумительного он почти не произносил. Поэтому в начале лета 1947 года американцы освободили обрюзгшего заключенного с больным сердцем, оставив его перед главным вокзалом Мюнхена. Некогда могущественный человек, носивший петлицы с золотыми посохами Эскулапа, сидел теперь в рваном костюме, скрючившись, на голом асфальте – до тех пор, пока медсестра из Красного Креста, полуеврейка, не сжалилась над ним и не поместила его в больницу в Тигернзее, где он умер 26 мая 1948 года.

В извечном споре историков о том, играют ли решающую роль личные качества исторических личностей или же все зависит от обстоятельств, в которых действуют великие герои, неудачники и преступники, победителей нет. Все они – лишь куклы, сменяющие друг друга на исторической сцене. У каждой из сторон есть своя правда. О необходимости различать структурные причины и личные мотивы людей, определяемые особенностями их натуры как движущие силы важных событий, говорил еще афинянин Фукидид, считающийся отцом исторической науки[502]. В самом деле, злоупотребление Гитлера наркотическими веществами носит как системный, так и личностный характер. Именно поэтому его случай столь сложен и столь интересен. Предпринятое в настоящей книге исследование не ставило себе целью отыскать сенсацию, заключающуюся в том, что мнимый трезвенник принимал наркотики. Как пишет Себастьян Хаффнер: «Ошибки, которые он совершал, по большей части уходят корнями в ошибки, заложенные в нем природой»[503]. Не финальная берлинская эпопея весны 1945 года, когда произошло крушение режима, а период после покушения 20 июля 1944 года, когда злоупотребление самыми разными наркотическими средствами достигло пика и стало походить на самоуничтожение, был наиболее показательным и характерным для Гитлера и Третьего рейха.

По сей день, несмотря на все попытки абстрагироваться от личных мотивов и сосредоточиться на структурных причинах, мы воспринимаем немецкого диктатора как зримое подтверждение того факта, что воля и сила одного человека способны формировать историю. Об этом феномене трубил и его пропагандистский аппарат: представление, которое продолжалось долго, слишком долго. Ибо общественные реалии, которые определяли судьбы людей, а также ход войны, начиная с осени 1941 года проникали в вены Гитлера и оказывали на него влияние изнутри. Факт остается фактом: Германия напала на Советский Союз только потому, что так захотел Гитлер – только потому, что это пришло в голову одному человеку. Но и он был дитя своего времени. Если смотреть с этой точки зрения, становится страшно, когда осознаешь, в какой степени зависимость Гитлера от Морелля-драгдилера способствовала распаду его личности. Он сидел на игле, и от этого во многом зависел характер его действий. Гитлер, который вел мир к катастрофе, был в то же самое время продуктом современной химической эпохи с ее противоречивой «борьбой с наркотической отравой».

Если главный тезис гласит, что наркотики в Третьем рейхе использовались в качестве средства мобилизации резервов организма для поддержания снижающихся со временем мотивации и работоспособности, мы должны подчеркнуть: этот период стал самым темным в немецкой истории отнюдь не из-за злоупотреблений наркотиками. Они лишь способствовали усилению уже существовавших тенденций[504]. Единственная цель настоящей книги заключается в том, чтобы раскрыть некоторые, доселе не освещавшиеся аспекты извращенного мира Третьего рейха, который утратил всякую связь с реальностью и принес столько страданий человечеству.

Превращение романиста в автора научно-популярной книги по истории – это ошеломляющий, ни в коем случае не естественный, но чрезвычайно увлекательный процесс. Деятельное участие в этом процессе приняли несколько моих соратников, друзей и близких людей. Все началось с Александра Крэмера, который рассказал мне о том, что нацисты в массовом порядке употребляли наркотики, и задался вопросом, нельзя ли снять фильм на эту тему. Нас захватила эта идея. После того как Янина Финдайзен предложила заняться поиском соответствующих материалов в архивах, интерес у меня еще больше возрос. В этой связи я хотел бы сердечно поблагодарить отзывчивых архивариусов из Берлина, Заксенхаузена, Кобленца, Марбаха, Мюнхена, Фрайбурга, Дахау и Вашингтона. Кроме того, на раннем этапе источником вдохновения для меня послужил историк Петер Штайнкамп. Особую благодарность я хочу выразить еще одному эксперту, Фолькеру Хартману из Медицинской академии Бундесвера. Большую помощь мне оказали прочитавшие рукопись книги Мартина Ашбахер, Майкл Диллинджер, Франк Кюнстер, Конрад Лаутен и мой отец Вольфганг Олер. Большое спасибо Винфриду Хайнеману, Петеру Берцу, Вернеру Бергу, а также Горху Пикену, директору по науке Музея военной истории Бундесвера в Дрездене, и его сотруднику Йенсу Венеру, и, кроме того, Гансу Родерту, который показал мне развалины «Фельзеннеста». Я чрезвычайно благодарен Дугласу Гордону – и не только за то, что он оформил обложку книги. Неоценимую помощь оказали мне мой преподаватель Лутц Дурстхофф, мой агент Маттиас Ландвер и мой издатель Хельге Мальхов, который первым высказал идею объединить собранные мною материалы в книгу. И прежде всего я хотел бы поблагодарить Ганса Моммзена, выдающегося историка, который оказал мне большую поддержку. Создание так называемой научно-популярный книги – это коллективный труд. Поэтому я от всей души благодарю всех, кто помогал мне, в том числе и тех, чьи имена остались неупомянутыми.