тебе возместить. Не хочешь нести потери — не воюй, все так просто. Попытка взыскать «репарации» будет расценена галактическим обществом как грабительская война сильного победителя против слабого проигравшего. С однозначными и очень грустными последствиями для первого. Пойми одну вещь… Каким бы сильным ты ни был — ты не можешь творить произвол. Есть правила, и ты будешь играть по ним или… или в лучшем случае вернешься в десятый век. В худшем твоя цивилизация будет уничтожена, потому что вся остальная галактика сильнее тебя, и она не потерпит варварства, беспредела и произвола.

— Ладно. Но по этой системе получается, что слабый ничем никак не может владеть, потому что если он не имеет армии, то и «платить» за свои права ему нечем?

Эвада снова покачал головой.

— Опять мимо. Война начинается в том случае, если обе стороны хотят силового решения конфликта. Если ты не хочешь конфликта, но считаешь, что ты прав — есть несиловые методы, включая разные локальные и галактические арбитражи. Наконец, «слабая» цивилизация может попросить защиты у более сильной, и тогда условные мыши будут воевать за астероид не с котами, а с доберманами, если доберманы решат, что по справедливости астероид должен принадлежать именно котам. Если мыши не согласны с этим решением, они должны позвать на помощь свой альянс, если он у них есть, и если этот альянс согласится им помогать. Или же, если мыши убеждены в своей правоте, но не могут воевать с доберманами, они могут попросить защиты у еще более сильного… Ну, допустим, у нас. И если уже мы решим, что по справедливости астероид должен принадлежать мышам, то на него будет сброшен большой десант во главе с легатом… например, с тобой. Вот так это все работает. Само собой, что при этом мыши становятся нашими вассалами.

— А мы — наемными «торпедами», да?

— Торпедами?

— Так на Земле называют выбивателей долгов.

Эвада усмехнулся.

— И снова нет, потому что ни одна великая цивилизация не опустится до роли наемника. Мы отстаиваем интересы только тех, на чьей стороне правда. Да, наличие огромной военной мощи дает право самостоятельно решать, где правда, а где кривда. Впрочем, если наши решения будут постоянно расходиться с мнением остальной галактики, то это в долгосрочной перспективе приведет к падению репутации. А без репутации ты никто, сколько бы там у тебя ни было боевых звездолетов, потому что у остальной галактики их все равно больше.

— Понятно, что ничего не понятно.

— Ха-ха. На самом деле все не будет так сложно, потому что если коты и мыши имеют амбиции и никто не хочет становиться на сотни лет зависимым от более сильного, причем из-за никчемного астероида, они не будут звать на помощь, а попытаются решить проблему между собой. И зачастую такие «решения» носят малокровный или бескровный характер, вот как твой случай. Это, разумеется, если они совсем никак не смогут договориться о разделе. И вообще большие войны не ведутся уже давно, потому что построить космический флот немыслимо трудно и дорого. Купить устаревшую боевую технику у более развитых цивилизаций можно, но и это дорого. А потом одна война за астероид — и оп-па, ты за час потерял то, что вся твоя раса создавала или покупала десятки или сотни лет. И все, одна «победа» — и ты в жопе, на сотню лет ты сходишь с доски, и это в лучшем случае. А если ты потерял свой флот, а к тебе в гости «реликт» нагрянет — там можно вообще уйти в небытие, «реликт» способен сжечь полпланеты за считанные часы. Так что сражения с тысячами боевых звездолетов у нас можно увидеть там же, где и у вас… в фантастических фильмах.

* * *

После этого случая Дирк сделала вид, что никакого такого разговора в «клубе» не было, и Кирсан решил последовать этому примеру.

Он продолжил интенсивно тренироваться, как профессионально, так и в спортзале, и месяц спустя вдвоем с Дирк сдал сложный полевой тест, в котором ему пришлось противостоять сильному приезжему легату. Бой происходил по стандартным правилам, если не считать того, что Кирсан в качестве коммодуля имел «Оползень» с пилотом, а противник играл без коммодуля вообще, «с базы», и к тому же располагал легкими штурмовиками, от которых приходилось отбиваться одновременно с ведением сражения.

В итоге Скай и Дирк все-таки проиграли матч, хотя в финале Дирк все же удалось дорваться до ближнего боя.

— Хрень полная такие «учения», — сказала Дирк, вылезая из машины на базе. — Кромсать в клочья виртуальную технику совсем неинтересно, никакой отдачи, никакого визга вспарываемой брони…

— Да ты маньячка, — шутливо буркнул Кирсан.

Однако пять минут спустя искин «Стратег» выдал оценку, по которой выходило, что Кирсан, находясь в менее выгодном положении и играя против заведомо более сильного оппонента, продержался дольше, чем спрогнозировал «Стратег», и набрал больше очков, чем рассчитывали командующий, офицеры и сам легат-противник.

Таким образом, рядовой тест, который не задумывался как какая-то веха, внезапно обрел важность и показательность.

Что было еще важнее лично для Кирсана — так это немного неожиданный интерес к его персоне со стороны девушки-программиста, или кто она там была. Звали ее Занн, и проведенная с ней ночь показалась Скаю в высшей мере замечательной наградой за все муки, старания и усилия.

* * *

На следующее утро Кирсан встретился с Дирк в ангаре возле «Оползня» и сразу заметил, что она какая-то нездорово-радостная.

— А представь себе, мы выбрались из пеленок! — сообщила она.

— В смысле?

— Проект начали рассматривать всерьез. Буквально завтра мы отправляемся на совместные учения с большой интернациональной группировкой в сотне световых лет отсюда!

Осознав, что это сулит ему разлуку с только что обретенной подругой, Кирсан только горестно застонал.

Во сне и наяву

Леонид досматривал очень занимательный сон, в котором Лаш медленно и чувственно танцует ему стриптиз. На самом деле подруга обладает миллионом талантов, но танцы туда не входят, это он знает давно. Ну просто не популярно у балларанцев такое времяпровождение и все тут, а стриптиз тем более. Но ведь это же сон, и если во сне можно летать — то танец Лаш тем более в порядке вещей.

Однако на самом интересном месте случился облом: в дверь постучали.

— Черти б тебя взяли, Синкай, — пробормотал Леонид, проснувшись.

Ну конечно, кто может постучать в дверь, кроме другого землянина? Никто. Если быть точным, то вообще никто не может навестить Леонида в его личной обители, не принято так, по крайней мере, здесь. Будь это