Было дело, древнеримские патрицианки совершенно не стеснялись своих рабов, поскольку раб — не человек, а вещь.

На второй день Кирсан разыграл «партию» с местными пехотинцами, и это была весьма странная партия уже по той причине, что учебный противник состоял из живых людей, а вернее — из двухметровых массивных существ, чьи морды, верней, лица, похожи не то на игуан, не то на очень короткомордых крокодилов.

Правила боестолкновения были просты: Кирсан атакует базу, крокопехота ее защищает. Эти самые крокодилы, или, более корректно говоря, криффы, экипированные в массивные боевые доспехи, весили, наверное, под триста-четыреста кило и таскали громадные базуки, от которых, как выяснил при помощи Дирк Кирсан, действенной защиты нет: ракета управляется по лазерному лучу, который светит в корму ракеты, причем не постоянно, а только в короткие промежутки времени. Потому никакого оповещения о ракетной атаке нет и быть не может, и засечь стрелка практически нереально, тем более что доспехи крокодилов оснащены маскировочными системами, которые замечательно сливаются с местностью.

Или, если точно, то сложные активные системы противодействия, засекающие приближающуюся ракету при помощи радара и оптических сенсоров, имеются, но боезапас специальных минигранат, выстреливаемых навстречу ракете, ограничен, а сами системы в условиях жесткой радиоэлектронной борьбы не особо эффективны. Поэтому по условиям боестолкновения нападающая сторона не может использовать подобную защиту.

Второй неприятностью стали собственно ракеты. Снабженные боеголовкой с «ударным ядром», они в реальных условиях подлетают вплотную к броне, тем самым преодолевая силовое защитное поле, которое не реагирует на медленно летящие снаряды, и срабатывают в упор, проламывая броню этим самым ударным ядром. Правда, заброневое действие невелико, потому по правилам «таран» считается уничтоженным только с третьего попадания.

Бой с самого начала сложился не в пользу Кирсана: крокодилы предложили правила, удобные им самим. Строго говоря, это была даже не партия как таковая: союзник попросил провести на них учебную атаку, только и всего. От Ская не требовалась победа — просто имитируй атаку, чтобы пехота отработала отражение этой атаки, все дела.

Кирсан, конечно же, не стал спорить с офицером, курирующим учения, хотя мысль о том, что учения «по своим правилам», когда противник действует по заранее известному сценарию, не очень-то и ценны, у него была. Ну ладно, пусть отрабатывают.

И поначалу крокодилы действительно показали хорошую подготовку, четко выбивая машину за машиной и оперативно меняя позиции. Но в тот момент, когда противник по заранее устроенным переходам перебегал с предпоследнего рубежа на последний, со скалы «свалились» легкие разведывательные машины на антигравах, которые Кирсан отправил в обход базы.

Этот маневр застал крокопехоту врасплох: часть отступающих израсходовала ракеты и была отрезана от запасных позиций, части пришлось «отстреливаться» в упор под «огнем» скорострельных пушек.

В конечном итоге офицеры — и та сборная солянка, что на базе, и балларанцы, что остались на корабле — при помощи искинов подвели итоги: крокопехота условно отбила атаку, но сама понесла неприемлемые потери, проще говоря — условно потеряла большую часть личного состава и вторую атаку отбивать уже некому. При том, что легион Ская изначально заточен под борьбу против механизированного противника, а не против пехоты, можно считать, что эта ничья — его победа. Будь в его распоряжении машины, эффективные против пехоты — там были бы совсем другие итоги.

* * *

На третий день снова были обычные учения, то есть, Скай оказался практически не у дел. Несколько часов он спокойно просидел внутри «Оползня», лениво перебрасываясь с Дирк шутками и фразами о том о сем: девушка тоже оказалась не у дел, поскольку сценарий, который они отрабатывали, заключался в удержании периметра и разведке, так что ни повоевать, ни просто погонять с ветерком не получилось. Скукота, в общем.

Правда, был в этом и определенный плюс: поскольку Дирк тоже откровенно скучала, то ленивая и неспешная беседа со Скаем оказалась для нее самым интересным занятием за неимением лучшего. Сам Кирсан в итоге сделал вывод, что напарница смирилась с жизненной неприятностью в виде легата-землянина и относится к нему ровно. Ну или очень искусно притворяется, что, на самом деле, маловероятно: больно у Дирк вспыльчивый характер.

После обеда на учения пожаловали новые участники, и с ними Дирк отрабатывала элемент переброски военного подразделения «на броне».

Эти, новые, оказались балларанцами, это Кирсан определил с первого взгляда по высококлассным боевым костюмам, которые он уже видел у штурмовой пехоты и «черного легиона» на «своей» базе, и по типично балларанским импульсным винтовкам «кароносец». И если балларанскую винтовку могут использовать и другие, у кого аналогично или совместимо устроены руки и пальцы, то вот балларанский костюм, как ни крути, может надеть только балларанец, скорей всего.

Что это не простые парни, стало видно не только по экипировке. Кирсан через открытый люк наблюдал, как проворно и организованно они забираются на крышу «Оползня», помогая друг другу, а также отметил, что половина отряда вооружена не кароносцами и персональными щитами, а массивным крупнокалиберным оружием, которого он раньше не видел. Да, явно серьезные ребята.

С ними на броне Дирк основательно погоняла по пустоши, при этом «десант» на «отлично» отработал по мишеням. Фанерные и металлические «бронетранспортеры», ну или из чего там учебные мишени, просто вспыхивали от ярких залпов «кароносцев», а крупнокалиберные стволы рвали в клочья то, что оставалось.

— А чем это они таким стреляют? — спросил Кирсан у Дирк, — что все аж горит?

— Ты про «кароносцы»? Это плазмообразующие иглы. Игла как игла, в начале траектории ведет себя как обычно, но внутри нагревается термоэлемент. К тому моменту, когда игла немного теряет скорость, она нагревается так, что превращается в сгусток плазмы. Силовой щит от этого уже никак не защищает, потому что плазма, накалившаяся до нескольких тысяч градусов, не теряет разрушительную силу от замедления щитом. Спасает броня — но только от одного попадания. Если ты всадишь в цель длинную очередь — уже плевать, что броне не пробита, цель внутри просто испечется, если броня не расплавится и не потечет раньше. Ну а если игла пробивает броню и застревает в цели — превращается в плазму уже внутри. Выжить, как ты понимаешь, невозможно.

— Жесть…

— Ага. Благодаря этим иглам «кароносец» становится эффективным даже против легкобронированной техники.

В конце поездки Дирк весьма выпендрежно подкатила к воротам базы и тормознула, но никто с брони не скатился.

Она открыла свой люк и весело спросила:

— Ну, что скажете, как вам заезд⁈

— Замечательно! — пробасил один из пехотинцев, выделяющийся из общей массы ростом и габаритами. — Давненько я так не носился… Скорость впечатляет, машина что надо!

— О да, нам очень понравилось,