А затем иллюзия разбилась на сотни осколков. Те, подрагивая и вращаясь, вдруг обратились остриями ко мне и ринулись на меня же, целясь в глаза…

— Продолжай смотреть на меня! — раздался приказ.

Я не посмела ослушаться, глядя на Черного дракона и думая, что это последние секунды моей жизни…

А затем осколки рухнули, так и не долетев до меня где-то двух пальцев.

Просто рухнули белесой пылью на отполированный до блеска черный каменный пол и исчезли. И я в полнейшем изумлении увидела, что сижу в кресле в огромном кабинете, за окнами — ночной яркий город, Главнокомандующий сидит на стуле напротив меня, за его спиной стоит мрачный новый Владыка, а у дверей замерли, вытянувшись по струнке, три дракона в черном.

— Легче? — отпуская мой подбородок, спросил Черный дракон.

— Да… — вытирая мокрые дорожки на щеках, прошептала я. Затем, вспомнив о благодарности, прошептала: — Спасибо.

— Не за что, — сухо ответил Главнокомандующий.

Поднявшись, он развернулся, чтобы отодвинуть стул, и, увидев Владыку, мрачно, гораздо мрачнее, чем при разговоре со мной, вопросил:

— Ты еще тут?

Напряженно взирающий на меня Гаррат-Ррат-Эгиатар мгновенно сменил выражение лица, лучезарно улыбнулся брату и насмешливо сообщил:

— Да, ты знаешь, остался на всякий случай, чтобы вмешаться, если ты начнешь лечить ее своим излюбленным способом… ну там битье по лицу и всякое такое…

Посмотрев на него так, что улыбаться Владыка не то чтобы перестал, но улыбка заметно померкла, Главнокомандующий отодвинул стул от меня, подошел к массивному деревянному столу, сел явно на свое место и приказал:

— Посторонних вон из управления.

Стоящие у дверей драконы нервно дернулись, но, прежде чем они успели приступить к удалению, новый Владыка подошел ко мне, галантно поклонился и протянул руку со словами:

— Нам здесь не рады, позвольте проводить вас, дорогая.

— Я сказал — посторонние! — отчеканил Главнокомандующий.

И вот тогда Владыка, явно пытаясь изобразить смертельную обиду, развернулся к брату и воскликнул:

— То есть посторонний здесь только я?!

— Ты всегда умел делать правильные выводы, — открывая папку с бумагами, подтвердил Главнокомандующий. После чего обратился ко мне: — Милада, если вам требуется ванная комната — от гобелена направо.

И он указал направление кончиком писчего пера.

Благодарно кивнув, я попыталась встать и… и как-то неожиданно едва не упала, но была поддержана драконьей магией, от чего тут же снова заболел низ живота, и я не сразу заметила, что Владыка тоже попытался мне помочь, но был отодвинут частью того же заклинания, что удерживало меня.

— Гаррат, — прозвучал раздраженный голос Главнокомандующего, — в моем присутствии девушке совершенно не требуется твоя помощь. Ты свободен. Милада, вам легче?

— Кажется, — неуверенно ответила я.

И отправилась в ванную комнату, осторожно ступая и продолжая ощущать магию, незримо опекавшую меня и не отступившую даже в ванной комнате, когда я плотно закрыла дверь.

* * *

Ванная оказалась темная, выполненная из черного, с золотистыми вкраплениями мрамора, и мрачность атмосферы не скрасил даже ярко вспыхнувший свет. Оглядевшись, я направилась к зеркалу и расположенной в его основании умывальной чаше, заполнившейся водой при моем приближении.

Всмотревшись в свое отражение, увидела, насколько красными, болезненно-воспаленными стали глаза. Словно я готовилась к сессии и не спала неделю… Один раз в моей ученической жизни такое уже было, и вот тогда глаза выглядели примерно так же — воспаленные, покрытые сеточкой лопнувших сосудиков, больные… И видок у меня сейчас был — краше в гроб кладут.

Тщательно умывшись, я пригладила растрепавшиеся волосы, с грустью заметила, что платье на коленях порвалось местами, видимо, не слишком удачно я рухнула тогда на дорогу, и даже не ощутила этого, так что пришлось еще и саднящие колени тоже вымыть.

Кое-как приведя себя в порядок, я покинула ванную комнату.

Осторожно открыв дверь, увидела, что Главнокомандующий остался в кабинете один, и неловко замерла на пороге.

— Да проходите уже, — устало сказал Черный дракон.

Нерешительно потоптавшись на месте, осторожно прошла в кабинет, остановилась напротив стола.

— В кресло, — последовал новый приказ.

Но ощущая и неловкость, и неуклюжесть, и какое-то напряжение в присутствии Главнокомандующего, я тихо спросила:

— А может, я уже пойду?

— Нет, вы сядете в кресло, — негромко, но жестко приказал дракон.

В кресло я практически рухнула. И, сжавшись, испуганно следила за Ирэнарном-Ррат-Эгиатаром, пока тот уверенно заполнял какие-то документы. Молча и абсолютно не глядя на меня. В его огромном мрачном кабинете царила сосредоточенная напряженная тишина, нарушаемая лишь легким поскрипыванием писчего пера… И так продолжалось довольно долго.

А затем Черный дракон неожиданно спросил:

— Госпожа Радович, вам известно об отношениях между мужчинами и женщинами? — И он поднял на меня внимательный взгляд.

И под этим взглядом темных серебристо-зеленых драконьих глаз, окончательно перепугавшись, я, заикаясь, ответила:

— Д-д-да…

Дракон кивнул и продолжил:

— Позвольте спросить: в каком контексте?

Что я могла на это ответить?!

— Мы изучали физиологию на первом курсе, я все сдала на «отлично», — прошептала, почему-то почувствовав себя так, словно весь этот раздел прогуляла и не присутствовала ни на одной лекции.

Черный дракон тяжело вздохнул, окинул меня мрачным взглядом и раздраженно продолжил:

— Хорошо, мы начнем издалека. Вам известно о действиях, процессах и эмоционально-физиологической составляющей отношений до непосредственно физического контакта пары?

Наверное, мои глаза стали как две медные монеты, как минимум по форме.

— Неизвестно? — как-то обреченно уточнил Главнокомандующий.

Отрицательно помотав головой, я едва слышно выдохнула:

— Простите, я не понимаю, что вы имеете в виду.

Во взгляде Черного дракона промелькнула почти ненависть, но он сдержался и очень вежливо, четко и холодно произнес:

— Поцелуи, объятия, предварительные ласки.

Мои глаза стали еще больше. Глаза дракона, напротив, яростно сузились, после чего он добавил:

— И ответственность, которая ложится на девушку, настоявшую на весьма интимных мужских прикосновениях!

Вжавшись в кресло и не понимая, о чем речь, я начала с осторожного: