в посёлок к Анюте, — сменить тему. Вопрос касался сестрёнки и наши перипетии, на это никак не влияют.

Вчера набрал сладостей, фруктов, различных приблуд для рисования и махнул в посёлок. Мне повезло, что Ирины не было дома, Аня была одна. Девочка мне обрадовалась, даже расплакались. Я боялся, что Ирина плохо обращается с ней, предвидел даже рукоприкладство. К счастью, всё оказалось иначе, дома тепло, чисто, на плите еда, в холодильнике фрукты, йогурты. Аня с красиво заплетеннной косой, в чистой и выглаженной одежде. На вопрос о общении с мамой, плохого ничего не говорит. Да, она строгая, особенно, что касалось учебы, занятий танцами, рисования, но не бьёт, могла накричать или лишить сладкого, за плохую отметку. Но так поступают многие родители. В общем сердце в отношении сестры успокоилось.

Через час моего пребывания, вернулась Ирина. Я ожидал, что она накинется на меня, выгонит из дома, но она наоборот была рада моему приезду. Или так искусно врала. Напоила чаем, но про Нику и Аришу, не спрашивала.

Рассказал Нике о своей поездке.

— Спасибо, что съездил Егор, я тоже за Аню очень переживаю. Ты не отпрашивал её на каникулы?

— Нет, в следующий раз. Может, как нибудь на выходные заберу. Я пока не могу, а ты с двумя детьми не справишься.

— Ну, да, ты прав.

— Ник, спасибо за поздравления. Завтра забегу, — готов был завершить вызов.

— Егор, может сегодня приедешь? — спросила с мольбой в голосе. — Я тебе подарок купила, приготовлю праздничный ужин. Отметим в узком семейном кругу.

— У меня планы на вечер, — на круг Уже, добавил про себя. Буду в одного напиваться, где-то в баре завалялась бутылка хорошего коньяка.

— Ясно. Ещё раз с днём рождения. Пока, — звонок был резко прерван. Прощался я уже с пустотой.

Глава 65: Ника

В прошлом году расставание с Егором было тяжёлым, даже губительным, тогда я думала, ничего хуже быть не может, но нет. Оказалось, что сейчас, с каждым наступлением нового утра мне становилось всё хуже. Я впала в депрессию. Сломалась… Может тогда, мне помогла выжить любовь Егора, маленькое чудо, которое я вынашивала под сердцем. Практически перестала есть, аппетита нет, только заставляю себя пить, чтобы не окочуриться. Неудивительно, что от такой диеты на теле, через посеревшую кожу стали приглядывать кости. Сегодня даже не смогла поднять коляску, когда возвращалась с прогулки. Парень-сосед увидел, как я пыжусь, помог занести её в квартиру. И если бы, не забота о дочери, наверное совсем бы пропала.

Так плохо, как сейчас мне не было никогда в жизни. И я не знаю, смогу ли оправиться. Егор совсем закрылся от меня, о восстановлении отношений не может быть и речи. Он практически не разговаривает со мной, когда приезжает к дочке. Я пыталась выяснить, что произошло, почему после ночи проведённой вместе, он так резко изменил ко мне отношение. Но он и слышать о разговоре не хочет, сразу обрубает меня, уходит к дочери, или вовсе покидает квартиру. Всегда хмурый, мрачный.

Егор даже стал сниться мне каждую ночь. Смотрит на меня сердито, разочаровано и никогда ко мне не подходит. Стоит вдалике и молча наблюдает. А я хочу подбежать, напрыгнуть на него. Зацеловать, потому-что безумно соскучилась по его поцелуям, объятьям, устала жить без его прикосновений, без его любви. Но меня держит прозрачная стена из толстого закалённого стекла. Я безуспешно пытаюсь её разрушить, разбивая кулаки в кровь, ломая руки, но она не поддаётся. От бессилия падаю на колени и сжымаюсь в тресущейся от безмолвного плача комок, а стена продолжает стоять измазанная красными кровавыми потёками. И этот кошмар мне снится практически каждую ночь.

Мне кажется я скоро сойду с ума.

Мои размышления прервал дверной звонок. Кто там ещё? У Егора был свой ключ, да и сегодня он не должен приехать.

Поднявшись с дивана, пошла открывать.

— Кто? — спросила, слегка напугавшись, своего сухого, едва слышного голоса.

— Ника, это я, — ответила Саша.

Она не говорила, что сегодня приедет. Вчера ведь разговаривали по телефону. Открыла дверь, она зашла нагруженная пакетами.

— Привет. Ты не говорила, что приедешь, — обняла себя руками, голова сильно болела, чувствовалась слабость. Если честно, мне сейчас не до гостей.

— Вот, — подняла покупки. — Принесла то, что ты любишь.

— У меня всё есть, спасибо, — мысль о еде вызвала тошноту.

— Да, и даже твои обожаемые роллы Филадельфия, со сливочным сыром, огурцом и лососем.

Я сглотнула и прикрыла рот. Если она не прекратит, мне совсем станет плохо.

— Тоже не хочу. Ты и правда пришла меня кормить? И вообще, почему ты не на работе?

— У меня сегодня выходной, — застыла, держа упаковку роллов в руках.

— Провела бы его с Кириллом, а не с моей унылой физиономией, — едва держалась на ногах, присела на диван, закинув, под себя ноги.

— Ника, тебе надо поесть, — жалостливо проговорила Саша. — Что там у вас произошло с Егором, на тебе лица нет, он ходит чернее тучи. Опять поругались, да?

— Ничего не произошло. Всё нормально, — промычала Я.

— Ты себя до гроба доведешь. Кожа и кости. Так нельзя. Ты ведь можешь заболеть. На кого, планируешь дочку оставить?

— Я здорова, мне давно следовало сбросить лишний вес, — отмахнулась.

— Глупости. У тебя нет лишнего веса. Ник, давай сходим к психологу.

— Чего?

— Я тебе о нём рассказывала, он хороший специалист, поможет тебе прийти в себя. Уверена, станет легче, и ты быстро отправишься. Ну, хватит страдать, — Саша ущипнула меня за бедро. — Я очень беспокоюсь о тебе. Давай хотя бы поедим, — потрясла пакетом. — У меня у самой слюнки побежали от запаха.

— Эх, что с тобой делать. Давай.

Встала с дивана, пошла на кухню, поставила чайник, достала пирожное из холодильника. Саша открыла контейнер с роллами, в нос ударил запах теплого риса и свежей рыбы. Тошнота снова начала подкатывать. Это продолжается уже несколько дней, тошнило в основном утром и по вечерам, болела голова, бросало то в жар, то в холод. Может, чем-то отравилась? Или такое состояние из-за депрессии.

Я подошла к окну, приоткрыла его, чтобы глотнуть хоть немного свежего воздуха.

— Что с тобой? Тебе плохо? — Саша смотрела на меня широко распахнутыми глазами, с едва приподнятыми бровями.

— Нет, нет, всё хорошо. Запах какой-то, — приподняла верхнюю губу, нахмурив брови. — Рыба наверное не свежая.

— Быть такого не может, при мне делами эти суши, — принюхалась к еде, — пахнет отменно! — потом посмотрела на меня с подозрением. — И давно, это у тебя?…

— Что?… — спросила с удивлением.

— Реакция