– Туркмен вроде бы.

– Он мог быть одним из тех, кто попал в рабство. У него и отклонения есть – приобретенная немота. Потом его подарили Рыжову. На день рождения или…

– Двадцать третье февраля, – уничижительно хохотнул Маск. – Вместо носков.

Варвара вынуждена была отвлечься от дебатов, поскольку ей позвонили на сотовый.

– Слушаю.

– Капитан Утесова?

– Она самая. С кем имею честь…

– Это Мухаммед Али. Шеф из «Шафрана».

– Да, я поняла, что не покойный боксер. Здравствуйте.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Я в отделении, приезжайте.

– Нет, только не там. Давайте в сквере неподалеку. Там еще палатка с шаурмой есть. Кстати, приличной.

– Вы там, как я понимаю.

– Да. Ем. И пью кофе. Если поторопитесь, увидимся. Нет, я уйду.

– Что за странный шантаж?

– Просто я едва решился на встречу. Могу сбежать.

– Мы вас найдем.

– Да. Но я не скажу ничего. Как и в прошлый раз.

– Я выхожу из кабинета, – она на самом деле покинула его, ничего не сказав коллегам. Но они так были увлечены диалогом, что не обратили на это внимания. – Буду в сквере через десять минут. Возьмите мне шаурмы, пожалуйста.

Она не стала ждать лифт, сбежала по ступенькам. До сквера шла очень быстрым шагом. Палатку увидела издали. Но сначала почувствовала запах чуть подгоревшего мяса. Он ей нравился. Как и уличная еда. Лафа не понимал ее. Он говорил, что лучше съесть два яблока, булочку, кусок сыра, мороженое, наконец. Купить это в магазине, вместо того, чтобы закидывать в себя приготовленные в антисанитарных условиях блюда, в каждом втором из которых присутствует мясо. Или то, что им называется. Папа Варвары всегда этому поражался. Будто не в деревне вырос, бурчал он. Он, когда его в детстве отправляли к бабушке в область, жрал даже то, что с душком. Главное, приправить это домашней горчицей. А уж сколько неспелых яблок он с друзьями переел! Но его с них проносило, а местных нет. Они были ко всякой дряни привычные.

Мухаммед сидел за столиком. Одним из трех. Остальные пустовали. Он был во всем черном, только на голове красовалась синяя бейсболка. Было ощущение, что он купил ее в первом попавшемся магазинчике. Она была мятой и совсем не шла шефу Али.

– Вот и я, – сказала Варвара.

– И вот ваша шаурма, – ответил он, указав на пластиковую тарелку с дивно пахнущим свертком. – Еще я взял вам кофе. Он дрянной. Три в одном.

– Спасибо. – Варя плюхнулась на стул и чуть не упала. Одна ножка оказалась сломанной. Шеф Али поддержал ее. Но, дернувшись, скривился от боли. – Что с вами?

– Меня хотели убить или напугать, я пока не понял, – ответил он. Затем задрал полу рубашки и продемонстрировал бок, который покрывала гематома. – Был намеренный наезд. Благо, у меня хорошая реакция. Отскочил, но не достаточно далеко. Собственно, поэтому я вам и позвонил.

– Хотите найти виновника ДТП?

– Нет, рассказать вам то, что пытался скрыть. Я думал, так безопаснее. Теперь сомневаюсь.

– Слушаю вас.

– Но учтите, показаний я не дам. Это неформальный разговор.

Варвара кивнула. Обещать она ничего не хотела, чтобы не нарушать потом слова, а информацию получить нужно было.

– Кажется, я знаю, кто убил Глеба Кулика! – выпалил шеф Али. – Но это только мои догадки. Доказательств я не имею.

Глава 3

Она помнила этого мужчину!

Такие глаза, как у него, не спутаешь с другими. Голубые-голубые, в них смотришь и тонешь. У скандинавов такие часто встречаются. У сибиряков. Но для арабов они редкость.

– Откуда вы родом? – спросила Карина у собеседника.

– Из Йемена. Но мы переехали оттуда, когда я был ребенком. Кстати, меня зовут Орхан.

– Знаю, мы уже знакомились.

На самом деле она не помнила имени, лишь глаза. Только они и привлекали. Остальные черты были не заслуживающими внимания. Как и фигура. Орхан был тощим, кадыкастым брюнетом, чей нос напоминал клюв ворона. У пакистанцев, что составляли основную массу гостей, черты были более правильные. Их лица можно было назвать мягкими, а его – костистым. Но голубые глаза исправляли все. Благодаря им Орхан выделялся.

Именно с ним Карина общалась большую часть времени. Иностранные гости все худо-бедно знали английский, а если требовалась помощь, обращались к Антону. Он владел и урду, и пушту, и арабским. Карина же могла переводить только с русского на английский (грузинский и иврит не в счет). Она даже чувствовала себя лишней. Но ей заплатят за работу и, как она надеется, помогут с визой, так что…

– Втюрился в вас, – услышала она голос над ухом. Повернулась. Рядом Ярослав. Нарядный, как никогда: в рубашке, ботинках, темных джинсах. Волосы уложена гелем. Лицо, судя по порезам, побрито.

– Ярослав, не мешай.

– Чему? Вашему счастью? – и хохотнул. Карине показалось, он пьян. Извинившись перед Орханом, она отвела парнишку в сторонку.

– Ты употреблял алкоголь?

– Чего я только из него не пробовал…

– Сегодня?

– И сегодня тоже. А вообще это я у папки тырил спиртное. Не Глеб. Тот бухло с собой приносил. Но я все на него свалил, – и он пьяно хихикнул.

– Не боишься, что я расскажу об этом отцу?

– И как он меня накажет? Женится на еще большей дуре, чем Аша?

– Отключит интернет, например, – для современного подростка это было самое страшное – остаться без него.

– Найду, как выйти в сеть. И с чего. Я взрослый, Карина. И у меня есть деньги. Их дают и папа, и мама. Откупаются… – Ярик говорил, широко улыбаясь, но глаза