— Возвращай мне один балл, Леночка, — тянет меня к себе и прижимает к своему уже холодному телу. — Красивый салют, да? — кричит мне на ухо, крепче прижимая к себе.

— Красивый… Ты что все это время стоял в трусах на улице?! — неожиданно осеняет меня.

— Не мог настроить эту хрень собачью. Ты знаешь, что такое хунь мунь джунь срунь?

— Нет.

— Вот и я нет, а в инструкции хунь срунь мунь.

— Вадим… ты… у меня нет слов, — кое-как выдавливаю из себя я, смотря на финальные, судя по изменившемуся рисунку, залпы салюта.

— Это потому что ты замерзла. Я вообще не планировал, чтобы ты выходила. С балкона-то виднее.

— Ты сумасшедший! Откуда ты вообще его взял?!

— На новый год планировал. Я уже заранее все купил. Праздновать-то мы будем здесь.

— Вадим?

— Да, это мой дом. Купил пару лет назад, сам не знаю зачем. До города далеко, одному сюда глупо ездить. Вот он и пустовал. Но сейчас-то можно иногда вдвоем ездить. На выходные, например. Или на все лето, когда будешь беременной. Чтобы воздухом дышала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Впервые я совершенно не знаю, что ему сказать. Я в полной растерянности, и все на что меня хватает-это крепче обнять его в ответ и прошептать тихое:

— Спасибо, — как же тебя за столько лет не захомутала какая-нибудь ушлая баба? — А я простыню меняла, пока тебя не было и думала, что о нас подумают хозяева…

— Хозяин не будет думать, он просто заберет простыню и повесит на стену как трофей.

— Ну, прекрати.

— Пойдем домой, хунь срунь мунь закончился, чего жопу зря морозить.

— Мне кажется, ты себе уже все и так заморозил.

— И не надейся. Потопали домой есть мороженое. Или уже перехотела? — шепчет мне на ухо.

— Все еще хочу.

— Тогда тем более.

До глубокой ночи мы дегустировали три ведерка мороженого. Дегустировали и болтали, снова болтали, и снова ели. Каким-то чудом к двум часам ночи мы все же угомонились и легли спать. Правда заснула я из-за переполняющих меня эмоций далеко не сразу. А засыпая, все время про себя повторяла-спасибо…

* * *

После хорошего закономерно наступает плохое. Не сказать, что с нами приключилась беда, но в простуде тоже мало приятного. Почему-то Вадима факт болезни впечатлил больше моего. Он все никак не мог успокоиться, что он, человек, который никогда не болеет, по сути слег с соплями и горлом. А вот мне было значительно легче, легкое першение и почти никакого насморка. Правда, к полудню пришли багровые реки, и вдобавок к привыкшей тянущей боли внизу живота, я получила полнейшее фиаско-забыла сумочку с косметикой и прокладками. Звездец… просто звездец.

— Лен, я есть хочу. Скоро уже?

— Да. Пюре будет уже через минут двадцать. А у тебя горлышко не бо-бо кушать котлетки?

— Ты так с нашими детьми будешь разговаривать, а со мной сюсюкаться не надо, — хватая горячую котлету в рот, уверенно произносит Вадим.

— А может тебе в аптеку надо? Капли для носа купить, например. Или спрей для горла.

— Не надо. Промою солевым раствором, не хрен дрянь всякую в нос совать.

— Понятно. Вадим… я забыла свою косметичку.

— Леночка, я тебе уже говорил, что ты красивая и без косметики. И это не комплимент.

— Говорил. В общем у меня в косметичке были…, ну блин, короче… коммунисты пришли.

— А вот сразу сказать, как есть, конечно, нельзя. Ладно, я быстро. Готовь стол, прокладки уже буквально летят на крыльях. Или на крылышках?

— Не суть, — закатывая глаза произношу я. — А купи еще все-таки спрей в нос. Ну на всякий случай.

— Я подумаю.

Проводив Вадима, я принялась накрывать в гостиной стол. Несмотря на не очень приятные признаки простуды, фактически ничего не изменилось. Главное, что мы вдвоем. Целая неделя! Шикарненько.

— Нихао, Хулия.

Матерь Божья! Поворачиваюсь на хорошо знакомый голос и застываю. Передо мной стоит, мать ее, Александра с переноской в руках.

— Вы меня напугали! Как вы здесь оказались?!

— Вошла в дверь. Она слегка открыта. Ммм… Толиссыка Толикака, — морща нос выдает эта мадам.

— Что?!

— Да вот вспомнился мой японский учитель по туалетоведенью.

— Вы что с утра хлебнули наливки?!

— Ни в коем случае. Я презираю людей, садящихся за руль в нетрезвом состоянии. Короче, ваш кот то ли описался, то ли обкакался прямо сейчас. Ну, судя по запаху. Или это так пахнут твои котлеты?

— Выпустите его! — блин, блин, блин! А счастье было так возможно.

— Да, пожалуйста, — ставит на пол переноску и тут же ее открывает. — Не кот, а полнейший гаденыш. Подрал мне диван, а потом еще и наблевал. Представляешь? Короче, я не уживусь с ним неделю. Поэтому держите, так сказать. Вещи я его тоже привезла, у входа стоят. В общем, все в наличии. Кстати, где мой сын?

— Поехал мне за цветами.

— Не бреши, Брешинда.

— Он в магазине, — выжимаю из себя ответ я. — А вы к нам надолго или только Дюшу отдать? — осторожно спрашиваю я.

— Навсегда. Ой, да расслабься, а то аж побледнела. Уже уезжаю. Сыну моему привет передавай. И да, он не любит жидкое пюре. С молоком не переборщи. Все, целую в обе щеки.

Смотрю вслед удаляющейся Александры и не могу понять, что это сейчас было?! Привезла кота и просто ушла? Где, блин, подвох? И судя по отъезжающей машине-никакого подвоха нет. Она действительно уехала. Во дела…

Немного придя в себя и полностью накрыв стол, принялась обустраивать место перепуганному коту, мирно устроившемуся на кресле близ камина. Ну милейший же котик, чего он всем покоя не дает?

— Недолюбили тебя, да? Ну ничего, и папа твой новоиспеченный полюбит, и Нюша.

— Леночка, прокладки прилетели, — слышу позади голос Вадим и иду на его голос.

Боже, да я еще и провидица!

— Спасибо, — целую его в холодную щеку и забираю жизненно необходимый предмет. — А цветочки мне?