ярко горели, как будто ничего необычного не происходило. План города был как на ладони, просматривались сетка улиц, кварталы домов и линия дороги вдоль края гавани Стэнли. В эту жутко холодную ночь воздух был так чист, что огни казались совсем близко.

Правее от набранного бисером ожерелья города, вырисовывались очертания горы Саппер и седловина, ведущая к горе Вильгельма и горе Тамблдаун. На переднем плане виднелись очертания Кортни-Хилл и хребта Вайрелесс, а изгибы реки Маррелл маслянисто поблескивали в бледном лунном свете. Вдалеке виднелся силуэт горы Кент (далеко справа), где остальная часть бригады готовилась к последнему броску.

Но гораздо менее живописно, менее чем в километре перед нами, смотрелись крошечные мерцающие огоньки аргентинских костров, вокруг которых часовые, без сомнения дрожащие, грели руки и пытались высушить озябшие ноги. Правее и ниже нас, на гребне Вайрелесс, на северных склонах нашего хребта, находились сотни вражеских солдат. Ночной монокль и оптический прицел выявили новые бесчисленные огни, похожие на крошечных светлячков в темноте, на холмах впереди и позади нас.

Я хотел быть абсолютно уверен в ориентирах, прежде чем начинать обстрел окрестностей города. Уличные фонари были неоценимой помощью, но мне нужно было подтвердить их местоположение и число днем, прежде чем использовать в качестве маркера ночью. «Арджи», возможно, оставляют сектора выключенными, чтобы сбить нас с толку. Я ожидал, что, как только начнут падать снаряды, они погасят все огни по крайней мере я бы так сделал, если бы был на их месте. Даже стрельба вдали от города будет сопряжена с риском, так как первый снаряд корабельной артиллерии может пойти куда угодно.

У нас был боевой корабль на линии огня, готовый открыть огонь, если он нам понадобится. (Этот термин линия огня, восходит к тому времени, когда корабли выстраивались в линию, бомбардировать осажденный порт, затем, возвращались обратно к флоту, пополнить запасы пороха и ядер довольно схожая с нашей ситуация). Я решил, что учитывая ограничения артиллерийской системы и весьма отрывочную информацию, которую я почерпнул из карты и аэрофотоснимков, разведывательных сводок и разговора с патрулем SAS, я не буду вызывать огонь этой ночью. Как только я, к своему удовольствию, убедился, что нам не понадобится корабль для нашей собственной защиты, я отпустил его с линии огня, чтобы он мог вернуться к безопасной позиции флота далеко на северо-востоке.

Схема, сделанная с наблюдательного поста на хребте Бигля

Мы с Ником Аллином дежурили в течение дня, а Дес, Стив и Тим обеспечивали нам прикрытие с тыла. Они принялись копать землю у основания скального выступа на севере, позади нас, а Ник и я рыли в нашей скальной расщелине. Нам удалось подвесить пончо под углом к нижней части расщелины, чтобы ее не заливало дождем. Мы положили сверху максировочную сеть и немного дерна, чтобы они сливались с окружающими скальными выходами. Расщелина была около 9 футов (прим. 2,7 м) длиной и от 2 до 3 футов шириной, с 30-ти градусным уклоном, из-за которого мы сползали вниз в наших спальных мешках во время сна. Мы втиснули «бергены» в щели у боковин, через которые свистел ветер, и тщательно расположили наше оружие и разгрузки так, чтобы они были под рукой. Я положил пистолет на выступ, рядом с нашими головами.

Ник и я по очереди наблюдали за происходящим, остальные спали или готовили чай в укрытии, а наблюдатель сидел на открытом месте за каменным бруствером с биноклем, телескопом и ночным монокуляром, несколькими картами, планом города и несколькими фотографиями основных зданий. FM-радиостанция с антенной, отведенной назад, чтобы не выделяться на горизонте, телефонной трубкой и телеграфным ключом стояла на скальном выступе. Наши запасные фляги с водой хранились под рукой, чтобы приготовить чай и наполнить их из солоноватой лужи, которую Дес нашел дальше по гребню. (Как я позже выяснил на своем опыте, было крайне необходимо фильтровать и стерилизовать эту воду).

В нижней части наблюдательного пункта можно было разместиться вдвоем, прижавшись друг к другу, хотя один человек должен был спать боком, а другой на спине. На моем месте был один стратегически неуместный камень, часть монолита и слишком большой, чтобы его можно было убрать. Я не мог полностью вытянуться или лечь ничком. Ночью мы вообще не разжигали огня, но я смог выкурить несколько сигар под прикрытием пончо окуривая Ника, который не курил. Чтение карт, настройка рации и т. д. делались при свете тщательно экранированного и затемненного фонаря. Красное стекло было почти полностью залеплено черной клейкой лентой с единственным, очень маленьким отверстием, позволяющим видеть только слабое свечение.

Мы находились как раз на переднем склоне хребта Бигля, а это означало, что днем мы вообще не могли сдвинуться с места. Из-за наличия позиций аргентинцев в нашем тылу (на Маунт-Раунд и высоте 500 всего в 1 км. от нас) Стив, Дес и Тим тоже не могли двигаться. Они по очереди несли вахту и приходили к нам по ночам. Они вырыли то, что можно назвать только неглубокими могилами, с ямой на краю, из которой они могли вести наблюдение. Пронизывающий ветер дул с севера, поэтому они всегда мерзли. Но даже при дневном свете стоявший в нескольких футах от них не мог их заметить. Их дискомфорт усиливался из-за абсолютной скуки. Им ничего не оставалось делать, кроме как бодрствовать, в течении долгих холодных дней.

Когда начало светать, мы осторожно выбрались из наших укрытий, чтобы проверить, что наша маскировка в порядке. Улучшить ее и скорректировать, прежде чем растущий свет зари сделает это слишком опасным. Раннее утро было лучшем временем для наблюдения. Утреннее солнце было мягким, а воздух — чистым. Как известно уличным фотографам, качество света лучше всего проявляется утром или вечером. Солнце, поднимавшееся за нашим левым плечом, но все еще низко висевшее в небе, отбрасывало тени, которые резко подчеркивали контуры пейзажа.

Одновременно с рассветом наступило время активности на аргентинских позициях. Из-за скал и оврагов появлялись фигуры. Некоторые шли по открытой местности с котелками, собираясь завтракать. Одетые в серое фигуры вставали в круг, засунув руки в карманы, притоптывали и хлопали себя по бокам, пытаясь согреться, после ночи в холодном спальном мешке.

В то первое утро, 10-го июня, легкий вертолет взлетел с основной вертолетной площадки аргентинцев в Стэнли, и целенаправленно прошел вверх по всему течению вдоль северного берега реки Маррелл. Вертолет пролетел в двухстах метрах, слишком далеко к западу, чтобы оказаться над нами и направился на север, к Маунт-Раунд. Он