уже там) Но если кто-то еще думает, сейчас самое время) Месть в разгаре, отношения с горячим прокурором впереди и можно точно быть уверенными, что каждый получит по заслугам!

На книгу сегодня действует крутая скидка! Дешевле точно не будет)

— Дин, тут, кажется, Илья не вышел из аккаунта и… боже… тут его интимная переписка.

— Очень смешно, — смеюсь, глядя на сестру.

— Я серьезно, Дина, сама посмотри.

Громко вздыхаю и беру из ее рук смартфон. В детстве она часто разводила меня на эмоции таким способом. То пугала, что родители прознали про двойку по математике, то что мальчик из соседнего подъезда нашел мои нелепые признания в любви, которые я хранила под подушкой.

Поэтому и сейчас я ей особо не верю и смотрю на экран лишь бы поскорее покончить с этим и вернуться к работе.

Однако, все мысли моментально вылетают из головы, когда взгляд падает на откровенное мужское фото. Что ж, юмор моей сестры повзрослел вместе с ней…

— Фу, какой ужас, — смешно прикрываю глаза, давая ей понять, что шутка удалась.

— Дин, — ее голос сквозит напряжением, — это Илья.

— Дико извиняюсь, но когда ты успела достоинство моего мужа разглядеть, чтобы с такой уверенностью это утверждать, сестренка?

— Бог миловал, — вздыхает она. — До сегодняшнего дня. А вот ваш комод на заднем фоне я узнала. Ты же сама его красила в изумрудный цвет. Да и свеча на нем, посмотри — твоя!

Предательство мужа больно проехалось по моей самооценке. И мне бы поскорее забыть о нем и начать новую жизнь, но перед этим я лишу его всего… Око за око, дорогой супруг.

История со скидкой ждет вас здесь

Глава 65

— Ну как? Подходящий размерчик? — самоуверенно интересуется Максим.

Малинка, кажется, потеряла дар речи и поэтому ничего не отвечает. Но и без слов понятно — она в восторге. Елка, как и обещал ее отец, практически касается потолка. Впрочем, если водрузить на макушку звезду, то будет не практически, а точно.

— А игрушки где? — хмурится дочь. — Елочка должна быть красивой. Как я на утреннике. Точнее, мы с тобой.

Улыбается при этом настолько открыто, что я невольно хихикаю. Как же быстро она забыла свое возмущение костюмом елки. И теперь у нее в памяти навсегда останется не уродливое дерево, а красивая елочка. Даже целых две.

— Игрушки вон в тех коробках, — Горский кивает на огромную стопку коробов у дивана. — Как думаешь, успеем до нового года?

— А сколько у нас времени осталось? — испуганно ахает дочь.

И правильно переживает, между прочим. Полночь наступит через каких-то несколько часов, а елка высотой больше трех метров.

— Почти пять часов. Думаю, справимся.

И мы успеваем. Практически. Думаю, если бы мы не отвлекались на попытки стащить еду у моей мамы, управились бы гораздо быстрее. Но мы дважды ходили пить чай с имбирным печеньем, Малинка съела как минимум три бутерброда с красной икрой, а Максим едва не огреб мокрым полотенцем по пальцам, когда пытался украсть с блюда маслину, не сразу сообразив, что она изображает глаз снеговика.

Смотрю на эту компанию и сама до конца не понимаю, как так получилось, что мы решили отмечать новый год вместе. Точнее, как получилось я, естественно, знаю. Но все равно не могу до конца поверить.

Максим категорически отказывался проводить новогоднюю ночь без нас. Да и Алина очень хотела отметить праздник всем вместе. Ну ладно… что уж, я тоже хотела. Но в нашей квартире мы бы чисто физически не поместились. А праздновать в ресторане с шестилеткой, у которой режим, тоже не вариант. Вот как-то так мы все и оказались в огромной квартире Горского. Мама, правда, несколько раз пыталась отправиться к своей подруге, но мы ее уговорили остаться с нами. Мне нужна ее поддержка. Как никак, с минуту на минуту здесь появится и Анна Васильевна — мать Максима.

Звонок в дверь застает нас ровно в тот момент, когда Алина сидит на плечах своего отца и пытается дотянуться до макушки ели, чтобы прицепить яркую звезду. Максиму приходится кощунственно согнуть ветвь, чтобы помочь ей достать ее и поэтому он никак не может отвлечься на гостей.

— Откроешь, Птенчик? — бросает он мне. — Нам нужно домучить это упрямое дерево.

— Конечно, — цежу оторопело.

Это всего лишь его мама. Бабушка моего ребенка. Горский говорил, что она нормальная… Но он и Окси-то долгие годы такой считал. Так что, без претензий к нему, но в людях он разбирается так себе…

Анна Васильевна. Анна Васильевна. Повторяю имя словно мантру, чтобы не выдать от волнения что-то вроде “Здравствуйте, Василий Аннович”. Я себя знаю. Я могу.

Однако, еще до того, как успеваю открыть рот в бодром приветствии, цепкие руки хватают меня и притягивают к себе.

— Наконец-то! — восклицает женщина, сломав мне как минимум три ребра. — Ярочка, как я рада тебя видеть!

Анна Васильевна, наконец, отстраняется, чтобы взглянуть на меня, а я пользуясь случаем, тоже беззастенчиво рассматриваю ее. Женщина выглядит на удивление просто. У нее стильная короткая стрижка, аккуратная одежда и милое усеянное морщинками лицо.

Только сейчас понимаю, что ожидала увидеть кого-то вроде Окси. Понятно, что более старшую версию, но все же… Кого-то, кто прожил долгое время в бедности, а потом резко разбогател и пытается продемонстрировать свой достаток любыми способами. Уверена, Максим не скупится на мать, но в ней нет этого… лоска, который придают большие деньги. Она ничем не отличается от моей собственной матери. И, наверное, от этого мой страх перед ней тут же улетучивается и я искренне и душевно улыбаюсь.

— Здравствуйте, Анна Васильевна. Очень рада с вами познакомиться.

— Ой, а я как рада, — чувственно произносит женщина, а затем переводит взгляд за мою спину и натурально начинает рыдать.

Я медленно оборачиваюсь и упираюсь взглядом в картину, к которой уже успела привыкнуть за последние несколько дней. Но Анну Васильевну и ее шок прекрасно понимаю. Алинка все еще сидит на шее у Максима, у нее на голове ободок с двумя антеннками-снежинками, а у Горского — светящиеся оленьи рога. Но даже разноцветные светодиоды, вплетенные в тонкую проволоку не могут затмить тот свет, что исходит от этих двоих.

— Мам, ну ты чего? — тянет Максим с улыбкой. — С Ярославой ты, я так понял, уже познакомилась, а это наша дочь Алина.

— Я знаю, — всхлипывает она, сложив руки на груди. — Как же вы похожи, Максимка! Какая же прелестная у вас доченька получилась!

Алина, взирающая до этого на нее