Смерть еще раз посмотрел на список, потом перевел взгляд на Чудакулли.

– НУ, МЫ ДОГОВОРИЛИСЬ? – спросил он, надеясь, что произнес правильное слово.

Каждый волшебник знает точный момент, когда ему предстоит умереть[24]. У Чудакулли не было предчувствия скорой кончины, и поэтому он, к вящему ужасу Думминга, вдруг взял и врезал кулаком прямо в подушку Смерти.

– Почему ты? – спросил он. – И где старикан?

– ПОЛАГАЮ, Я ДОЛЖЕН ВСЕ РАССКАЗАТЬ.

В комнате жизнеизмерителей послышался шепот песка. Где-то на погруженном в темноту полу звякнуло стеклышко…

А потом из хладной тени пахнуло снегом и донесся топот копыт.

Дерни едва не проглотил язык, когда рядом появился Чайчай.

– Ну, как успехи?

– Э…

– Прошу прощения? – Дерни пришел в себя.

– Э… есть некоторые, – сказал он. – Кажется, нам удалось справиться с… э-э… одним замком.

Чайчай сверкнул глазом.

– Насколько я знаю, их семь, – припомнил наемный убийца.

– Да, но… они наполовину волшебные, наполовину настоящие, а еще наполовину их вообще тут нет… то есть… некоторые их части то появляются, то пропадают…

Господин Браун, занимавшийся одним из замков, отложил отмычку.

– Ничего не получается, господин Чайчай, – признался он. – И фомкой тут не поработаешь. Может, мне стоит вернуться в город и взять пару дракончиков? С их помощью можно расплавить любую сталь, если накормить до отвала углем и правильно изогнуть шеи.

– Мне говорили, что ты лучший взломщик в городе, – ответил Чайчай.

Банджо за его спиной переступил с ноги на ногу.

Господин Браун явно забеспокоился.

– Да, конечно, – кивнул он. – Но, как правило, замки не имеют свойства постоянно меняться и переходить из состояния в состояние.

– А я думал, ты способен открыть любой замок, кто бы его ни сделал, – пожал плечами Чайчай.

– Если этот кто-то – человек, – резко произнес господин Браун. – Или гном. Я не знаю, кто сделал эти замки. И я ни слова не слышал о том, что, возможно, мне придется столкнуться с волшебством.

– Что ж, очень жаль, – сказал Чайчай. – В таком случае можешь возвращаться домой. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах…

– И, признаться, я об этом не жалею, – откликнулся господин Браун, складывая инструменты в саквояж. – А как насчет моей оплаты?

– А я тебе должен?

– Я честно пришел сюда и не вижу своей вины в том, что не смог справиться с волшебством. Я должен получить хоть что-то.

– Да, конечно, прекрасно тебя понимаю, – согласился Чайчай. – Конечно, ты должен получить то, что заслужил. Банджо?

Банджо двинулся вперед, но вдруг остановился. Рука господина Брауна достала из саквояжа ломик.

– Думаешь, я вчера родился, гнусный ублюдок? Я навидался подобных тебе людишек. Считаешь все это игрой? Подшучиваешь над всеми, думаешь, все тебя боятся, считаешь себя крутым. Итак, господин Чайчай, я ухожу. Немедленно. И уношу то, что захочу. И ты не сможешь меня остановить. Ни ты, ни Банджо. Я знал Ма Белолилий в добрые старые времена. И ты мнишь себя злым? Или крутым? Да Ма Белолилий оборвала бы тебе уши и плюнула в твой единственный глаз, напыщенный недоносок. А я работал с ней. Так что меня ты не запугаешь. И Банджо я тоже нисколечко не боюсь.

Господин Браун злобно смотрел на них, помахивая ломиком. Дерни съежился от страха у двери.

Он увидел, как Чайчай элегантно кивнул, словно благодаря за эту небольшую речь.

– Что ж, я крайне признателен тебе за то, что ты высказал свою точку зрения, – сказал Чайчай. – Однако напоследок еще раз напомню: мое имя произносится Тчай-Тчай. Банджо, вперед.

Банджо навис над господином Брауном, опустил руку и дернул его за ломик так резко, что ноги взломщика выскочили из башмаков.

– Ты же меня знаешь, Банджо! – прохрипел взломщик, отчаянно пытаясь вырваться. – Я помню тебя еще малышом, ты часто играл у меня на коленях, я ведь работал с твоей ма…

– Тебе нравятся яблоки? – прорычал Банджо. Браун сражался изо всех сил.

– Ты должен сказать «да».

– Да!

– Тебе нравятся груши? Ты должен сказать «да».

– Ну хорошо, хорошо! Да!

– Тебе нравится падать с лестницы?

Средний Дэйв вскинул руку, призывая к тишине, и оглядел свою банду.

– Вас тут все достало, верно? Но мы бывали и в худших местах.

– Только не в таких, – возразил Сетка. – Лично я никогда не бывал там, где больно смотреть на небо. И мне страшно.

– Сетка трусит, а Сетка трусит! – поддразнил его Кошачий Глаз.

Все посмотрели на него. Кошачий Глаз смущенно закашлялся.

– Извините, не знаю, с чего это я…

– Все будет в порядке, если мы будем держаться вместе.

– Эни-бени-раба… – пробормотал Кошачий Глаз.

– Что? О чем ты?

– Прости… как-то вырвалось…

– Я только хочу сказать, – продолжал Средний Дэйв, – если мы…

– Средний Дэйв, а Персик корчит мне рожи!

– И ничего не корчу!

– На вруне… штаны горят!

И в этот самый миг произошли сразу два события: Средний Дэйв потерял терпение, а Персик вскрикнул.

От его штанов поднималась тонкая струйка дыма.

Персик запрыгал, отчаянно хлопая себя по заднице.

– Кто это сделал? – спросил Средний Дэйв. – Я спрашиваю: кто это сделал?

– Я никого не видел, – пожал плечами Сетка. – Ну, то есть рядом с ним никого не было. Кошачий Глаз сказал что-то про горящие штаны, и в следующий момент…

– А он сосет свой палец! – закричал Кошачий Глаз. – Трус, трус! Хочет к мамочке! Знаешь, что бывает с детьми, которые сосут пальцы? Приходит страшное чудовище с большими ножницами…

– Хватит болтать чепуху! – закричал Средний Дэйв. – Проклятье! Я как будто имею дело с толпой…

Откуда-то сверху донесся пронзительный крик. Он длился долго и становился все громче, пока не сменился частыми ударами, как будто кто-то бросал о каменный пол кокосовый орех.

Средний Дэйв подоспел к двери как раз в тот момент, когда мимо кубарем пролетело тело господина Брауна. Оно катилось быстро и не совсем изящно. Через несколько секунд за телом последовал саквояж. Ударившись об очередную ступеньку, он открылся, и отмычки и другие инструменты взлома, каждый по отдельности и все вместе, поспешили за своим покойным владельцем.