– Макнаб уже что-то нахимичил. Если у нас сработает сигнализация, будет слышно и у них.

– Неплохо. Он сегодня вообще молодец.

– Мэвис увела Пибоди к себе, показать ей свой костюм для «Болл дроп». Рад тебя видеть! – Он стиснул Еве руку и обласкал ее тревожным и благодарным взглядом. – Хорошо, что ты сторожишь моих девочек.

– Ты не забыл забрать…

«Ребенка», – мысленно закончила она, но Леонардо уже ушел.

Квартира утратила все признаки ее бывшего жилья: яркие ткани, цветастые подушки, горы кукол и игрушек – все это было ей чуждо.

Она решила, что может без опаски поставить девочку на пол. Все-таки та здесь обитает. Но тут Белла дернула за цепочку, едва выступавшую у Евы из-под рубашки, и вытянула бриллиант размером с детский кулачок.

– Аааа! – Ее глазки вспыхнули. – Ба-ба!

– А как же, мое.

Ева потянула бриллиант к себе, но Белла уперлась.

– Ба-ба! Дас! – Детские реснички затрепетали, ручкой, не цеплявшейся за цепочку, девочка погладила Еву по щеке. – Дас. – Это было сказано тоном соблазнительницы, вызвавшим у Евы смех.

– Даже не думай, детка. Я не отдам тебе камешек только потому, что ты красотка.

Трепещущие ресницы дитя не могли скрыть твердую решимость.

– Ба-ба, – прозвучало снова. Ева распознала в тоне Беллы угрозу.

– Серьезно? Ты мелкая, а я вооружена. Ба-ба моя, и точка.

Она стала опускать Беллу, но та не думала разжимать пальчики, державшие цепочку. Выбор у Евы невелик: либо силой разжать пухлые пальчики, либо опуститься на колени.

Она выбрала второе.

– Брось, не упирайся.

И тут Белла с улыбочкой – именно что коварной! – отправила бриллиант себе в рот.

Ева окаменела.

– Господи Иисусе!

Белла улыбнулась плотно сжатыми губами.

– Перестань! Выплюнь! Это несъедобно. Открой рот. Я серьезно. – От паники у Евы по спине ручьем побежал пот. Не хватало, чтобы малявка, еще не отпраздновавшая первого дня рождения, подавилась ее бриллиантом. – Вот черт! Выплюнь!

От отчаяния она уже была готова перевернуть проказницу вверх ногами и вытрясти из нее проклятый камень, но в этот момент в комнату влетела веселая Мэвис.

– Вот и твоя мама! Черт!

Мэвис недоуменно прищурилась.

– Я не виновата. – Господи, подумала она, так недолго самой помереть от страха. – Она попыталась съесть вот это. – Она показала обслюнявленный бриллиант. – Кому пришло в голову оставить нас одних?

– Ба-ба! – Белла попробовала отобрать у Евы бриллиант, пришлось убрать его из сферы досягаемости. Детский подбородок задрожал, в синих глазищах блеснули слезы.

– Это игрушка Даллас. – Мэвис взяла Беллу на руки, чтобы успокоить. Непонятно, как ей удается кружить по комнате в высоких красных сапогах – не иначе, помогают редкое проворство и чувство равновесия. – Сбегай за Беллиными игрушками. Покажи Даллас игрушки Беллы.

– Ба-ба! – Слезы моментально высохли, Белла попросилась на пол и заковыляла за своими игрушками.

– Она любит играть в переодевание. Я даю ей старую бижутерию. – Мэвис достала из кармашка упаковку салфеток и дала Еве. – Обычно она ничего не сует себе в рот, но твой камешек уж больно блестящий!

– Она умеет произносить слово «игрушка»?

– Оно среди ее любимых слов. – Мэвис оглянулась на лепет дочери.

– Все в порядке, Даллас? – спросила Пибоди.

– Да.

Мэвис тряхнула волосами – сегодня они были ярко-синие.

– Леонардо предлагает перебраться в отель, но…

– Вам и здесь хорошо. Даже лучше. Я бы сказала, что мы ее отпугнули. Теперь она дважды подумает, прежде чем на вас напасть. У вас хорошая охранная сигнализация, два копа на посту. Просто не оставайся одна, Мэвис, даже на несколько минут. – Тяжело вздохнув, Ева добавила: – Прости.

– Не смей извиняться! Передо мной – не смей. – Мэвис крепко обняла Еву. – Хочу вина. Давайте все выпьем вина.

– Все, кроме меня. Я не могу остаться. Но перед уходом надо кое-что проговорить. На втором месте после запрета оставаться одной стоит приказ не открывать дверь.

– На то существуют мониторы и все такое. Я знаю, как все это работает, недаром моя лучшая подруга служит в полиции.

– Я ее поймаю, Мэвис.

– Никто в этом не сомневается. – Мэвис оглянулась на спальню. – Ни одна живая душа!

– Макнаб почти закончил, – сообщил вошедший Леонардо.

– Тем лучше. Давайте еще раз повторим правила. Соблюдайте осторожность, но не беспокойтесь. Эти стены для нее непреодолимы.

– А кто беспокоится? Ты здесь таких видишь? – Мэвис постучала себя по лбу. – Видишь? Гладкий, как мой зад. Осторожности выше крыши. У нас есть для этого все основания. – Она поймала руку Леонардо и поцеловала. – Милый, не откупоришь бутылочку вина? Даллас отказалась, а мне бокальчик не помешает.

– Ты выполнишь все, что она тебе велит?

Мэвис дотронулась до сердца, поцеловала свою ладонь и приложила ее себе к губам.

– Даю клятвенное обещание, и пусть в случае его нарушения на меня обрушатся все муки ада!

– Тогда я открываю вино.

Когда он отошел, Мэвис сказала:

– Только не советуй мне отказаться от «Болл дроп». Я дала слово тебя слушаться, поэтому и здесь не ослушалась бы. Но очень не хотелось бы.

– Не посоветую. Там она к тебе не подберется. Она убегает, предпочитая безлюдье. Ты дала слово не оставаться одна. Ни на репетиции, ни на концерте, ни после. Никогда!

Мэвис снова дотронулась до сердца.

– Не останусь. У меня два гигантских-прегигантских повода остаться в живых. – Она посмотрела на Беллу и Пибоди с охапками игрушек в руках. – Вот один.

Белла вытянула ручки и исполнила пируэт манекенщицы, как его представляет годовалый ребенок.

– Ба-ба!

Она со сладкой улыбкой протянула Еве блестящий браслетик.

– Думаешь, я соглашусь на обмен? – Ева спрятала под рубашкой тщательно вытертый бриллиант и опустилась на корточки. – Должна тебя разочаровать, малышка: я слишком привыкла к своим вещам.

Но Белла не расплакалась, а обняла Еву за шею и что-то радостно пролепетала на своем языке. К Евиной щеке опять прижались липкие губы.

Ева осталась еще на двадцать минут, завороженная поведением Беллы: та залезла к ней на колени и смирно сидела на протяжении всего инструктирования родителей по поводу новых охранных кодов. Не исключалось, правда, и коварство: вдруг дитя замыслило снова завладеть бриллиантом, а то и привычно засунуть его в рот?