Поздравляю тебя, мистер Миркин! Наконец-то ты докатился до быдло-присказок. Скажи еще: «дети — это прикольно», или: «я детей уважаю», а еще лучше: «для нормального мужика дети — главное». Все, складываем «Paul Smith» в шкаф, приобретаем спортивный костюм и пуховик для прогулок с коляской. Приплыли, собственно.

— Знаешь, мне кажется, что у нас с тобой получатся потрясающие дети, — вкрадчиво продолжает Ленка. — Потому что дети, зачатые в любви, очень красивые.

И этой народной мудростью она вбивает последний гвоздь в мою бедную голову. Бежать утопиться в Патриаршем пруду? Или просто бежать?

— Я провожу тебя и поеду к отцу. Сообщу ему, чтобы готовился стать дедом. — Мне кажется это неплохим предлогом для окончания нашего томного и, блин, пленительного вечера.

— Ты сегодня у меня останешься? — Лена поднимает на меня пьяные глаза.

А с Катей за меня кто будет встречаться? Тупак Шакур?

— Я думала, в такой вечер мы…

И это вместо падения на грудь и поцелуев в качестве награды за смиренную готовность стать мужем и отцом ребенка? Я потираю переносицу:

— Honey, не знаю, как тут, в России, а на Западе принято такими новостями немедленно радовать родителей. Старик будет счастлив. В конце концов, пора бы нам уже и родителей познакомить! Don't you think so?

— Ты читаешь мои мысли! — Ленка смеется. — Вот, наконец, и расскажешь моей маме, когда ее дочь произведет на свет внука или внучку. Она мне весь мозг проела: «Лена, тебе уже столько-то, Лена, в твоем возрасте…» Она с удовольствием будет растить ребенка. Я после родов собираюсь сразу вернуться на работу. Кстати, хорошо, что у нас «белая» зарплата — декретные получу полностью. Моя подруга…

И опять пошло-поехало. Подруга получала «верную» зарплату, ей выплатили какие-то слезы, хорошо, что у нее муж — серьезный адвокат с хорошим заработком. Да-да, бедная молодая мама сидела в особняке в Подмосковье и оплакивала свою нищенскую долю. Еще бы посетовала на то, что государство ей, молодой матери, жене серьезного адвоката, совсем не хочет помочь!

Потом понеслись темы дороговизны детской одежды, проблем с нянями, болезней и дач — за каких-то двадцать минут вся супружеская жизнь промелькнула перед моими глазами, и я резко ощутил себя дедушкой, сидящим здесь с Леной, своей женой (когда-то очень красивой, а теперь изрядно располневшей: все-таки двадцать лет вместе — срок, как ни крути). Нет, конечно, я не молчу: выпито больше половины бутылки, и это помогает мне беседовать практически на любые темы, от парникового эффекта до внематочной беременности. Я делюсь какими-то историями из жизни коллег (пришлось вспомнить разговоры в курилке), пересказываю случайно прочитанные журнальные заметки о воспитании детей. Я высказываю мнение, что теннис лучше танцев, а иностранный язык нужно изучать с пяти лет. Я соглашаюсь с тем, что няня непременно должна быть из бывших учительниц начальных классов, а бывшие воспитательницы детских садов не катят (хотя разница неочевидна). Я вместе с Леной возмущаюсь родителями, одевающими своих детей в бутиковые шмотки: «и это с трех лет!», хотя чуть было не ляпаю: «круто!». В конце концов, мне захотелось закончить наш диалог чем-то вроде: «Теперь, когда мы обсудили все темы, актуальные для приличной московской семьи, и выяснили, что мы хорошие родители, любящие супруги и просто офигенные люди, не лучше ли нам расстаться не начиная? Наша будущая жизнь настолько очевидна и расписана, что не стоит ее и проживать. Давай попробуем прожить ее как-нибудь по-другому, зайка? И, желательно, каждый по-своему».

Но, как ни странно, чудесную беседу заканчивает Ленка:

— Слушай, я что-то уже нетрезва. Давай попросим счет!

«С удовольствием!»- хочется заорать мне, но я просто подзываю официанта.

Перед тем как покинуть ресторан Лена заходит в туалет. Я провожу в ее ожидании пять, семь или даже десять минут, пялюсь в окно и уже подумываю о том, не пойти ли ей помочь, как вдруг мимо витринного окна проходит компания вчерашних питерских во главе с Ритой, шагающей походкой гида-экскурсовода, по ошибке нажравшегося бутиратов.

Я оборачиваюсь к двери туалета, но, по счастью, Лена еще не вышла. Долго не раздумывая, я сигаю в соседнюю дверь (какое счастье, что в «Павильоне» туалеты у входа!). Приоткрыв дверь, я подсматриваю в щелочку за происходящим. Пусто. Может, мимо прошли? Или стоят и курят на пороге, как пэтэушники? Из соседней двери выходит Ленка. Она тормозит перед входом, оглядывается, возвращается в зал, смотрит по сторонам, наконец разворачивается, идет обратно, проводит минуту перед зеркалом и направляется к выходу. В дверях она сталкивается с Ритой и питерскими. Я холодею, дергаю дверь туалета на себя и закрываю глаза. Чего ты боишься, придурок, они незнакомы! Интересно, какого черта Ритку потащило в «Павильон? Шли бы в клуб, что ли!

А, сегодня же воскресенье. Ну, тогда в «Кофеманию», «Шоколадницу», или я не знаю куда. Какого черта из семи сотен московских ресторанов нужно выбрать тот самый, в котором сегодня я? Черт, не нравятся мне такие совпадения. На ум приходит очередная народная мудрость: «сколько веревочке ни виться…», но я оставляю ее колхозникам.

Выглянув в свою смотровую бойницу, я уже не вижу ни Риты, ни Лены. Первая в ресторане, вторая на улице.

Или наоборот, гы-гы-гы-гы. Делаю глубокий вдох, открываю дверь и, проскочив небольшой холл, выскакиваю на улицу. Ленка стоит на ступенях и вертит в руках мобильный:

— Ой, а я тебе эсэмэску хотела набрать или позвонить…

— А я зашел в туалет, потом вышел, а тебя уже нет, — говорю я, увлекая ее в сторону переулков. — Пробежался по ресторану, потом подумал, что ты на улице. Пойдем прогуляемся? Сегодня замечательный вечер. Особенный…

— Ты сегодня такой романтик! — Ленка прижимается ко мне. — Просто чудо!

— Это ты чудо, — отвечаю я, целуя ее в щеку. Переулками мы выходим на Садовое кольцо. Там ловим бомбилу, плюхаемся на заднее сиденье, Ленка кладет мне голову на плечо и засыпает. Мы проезжаем туннель под Садовым, затем минуем поворот на Петровку и поворачиваем на Цветной бульвар. Дорогой я думаю о том, что можно было бы послать Вадима с его «джинсой» к черту и расстаться с Ленкой прямо сегодня. Довезти до дома — и адьос. А может, она не залетела? Чего тогда горячку пороть? В общем, как-то сложно все…

На стене какого-то дома снова попадается эта дурацкая надпись «ЗАЧЕМ»?

— Действительно, — вслух говорю я.

— Что? — переспрашивает проснувшаяся Ленка.

— Что ты говоришь? — идиотничаю я.

— Мне показалось, ты что-то спросил.

— Нет, тебе просто показалось.

— Да? Ну ладно. — Она окончательно просыпается и прислоняется лбом к стеклу. — Какой сегодня потрясающий вечер!

— Да, зайка, — киваю я и снова обнимаю ее, глядя на уличные часы.

Без десяти восемь. До встречи с Катей осталось чуть больше часа.

Вам не хорошо — не плохо, не холодно — не жарко, потому что вы все, суки обторченные, давно уже сдохли и попали в рай…