— Послушай, зайка, на этой неделе мы как минимум занимались сексом дважды. — Я достаю сигарету. — Или ты не заметила?

— Я заметила. Просто на прошлой неделе мы вообще не трахались. — Она снова отламывает хлеб (сколько же можно его жрать?). - Я делю два раза на две недели, получается — раз в неделю. Я же экономист. Вообще наш секс напоминает секс пожилой супружеской четы.

Приносят вино. Официант наполняет бокалы, я закуриваю и раздумываю, как бы поаккуратнее соскочить с вязкой темы. Понятно, что все девушки, считающие себя постоянными, в какой-то момент принимаются о6суждать недостаток секса. Это у них типа заигрываний: «Мы с тобой скатываемся к семейному сексу». Или: «Наш секс напоминает секс пожилой супружеской четы». Чистые кривляния. Если тебе, дорогуша, хотелось бы разнузданного секса, ты бы говорила о ночных тусовках, а не о свадьбе. Вот парадокс, да? Сначала стремится всеми силами стать этой самой супружеской четой, чтобы потом упоминать это словосочетание применительно к скудному сексу!

— Ну, я готовлюсь, — пытаюсь отшутиться я, — образовать супружескую чету, и все такое.

— Ты начал с самого главного, дорогой. — В ее голосе появляются супружеские нотки. Или она просто пьянеет? — Может быть, у тебя кто-то есть?

— Конечно, есть. — Я пытаюсь раздражаться, но это весьма трудно, когда говоришь правду.

— Ты серьезно? — Лена делает судорожный глоток вина. — И давно?

— Давно. Конечно, давно. У меня есть СЕО, у меня есть финансовый контролер, у меня есть head office в Штатах. — Я крошу сигарету в пепельнице. — Еще есть аудиторы, не такие sexy, как ты, зайка, но есть. У меня есть ambassadors, которые прилетают пару раз в месяц и почему-то жаждут посмотреть не на отчеты, а на Moscow by night. И если я не буду показывать им nice places, через полгода им это примется показывать кто-то вместо меня, понимаешь?

— Да, конечно, multinational corporation, — Ленка хмуро кивает, но вздыхает с явным облегчением.

— Yeaah, multinational, зайка! — Я вытаскиваю еще одну сигарету, чтобы соответствовать образу «рассерженного». — Ты сама в такой работаешь, правда? Когда тебе дадут пост партнера, ты будешь исполнять same tricks. Наша карьера зависит не от наших знаний, а от умения правильно общаться с коллегами. Или ты первый раз об этом слышишь?

— Судя по частоте твоих ночных передвижений по клубам, ты в ближайшее время получишь head of Moscow office. — Лена выхватывает у меня сигарету. — Хватит садить одну за другой!

Теперь я и в самом деле взбешен. Мне стало настолько обидно за себя… ну, то есть, не совсем за себя, а за того парня, который действительно мог бы работать в WalMart. Представляете: ты строишь карьеру, лижешь задницы придуркам из центрального офиса, выгуливаешь их по клубам, чтобы они подтвердили твою лояльность компании и написали правильный report, тратишь свое здоровье бессонными ночами, а потом твоя, типа, девушка еще и выговаривает тебе за это! Fuck, а не для вашей с ней совместной жизни ты крутишься, как сраная белка, а? А потом это никто не ценит. Да что там не ценит, еще и ерничает по этому поводу! Head of Moscow office — да ты сама-то кто? Пять лет пашешь в своей конторе и до сих пор не получила ни одного продвижения!!! Телки строят карьеру двумя способами — постелью или профессиональными навыками. Ты, зайка, не имеешь ни того, ни другого. А еще и на меня гонишь! Ну не тварь, а?

Я настолько вошел в роль, что готов ей пепельницей засветить. Чистый Станиславский — эх, жаль, потерял меня театр! Может, в кино попробовать? Стоп, стоп, relax, man! Это не твоя жизнь, ты не работаешь в WalMart. Тем не менее, то, что Ленка — глупая сука, не отменяется.

— Nice joke! — Я отбираю у нее сигарету. — Bingo! А ты, вероятно, для этого учишься в бизнес-школе, да? Может, это wrong way, honey? Может, просто поучиться клубным танцам? It's much easy!

Ленка краснеет. Я делаю глоток вина, вытираю губы салфеткой, швыряю ее на стол и валю в туалет.

В кабинке я думаю о том, что все указывает на скорый финал отношений. Причем всех. Телки просто объявили мне войну, не иначе. Одна упрекает в несерьезности, другая — в том, что ей не хватает секса. И за всеми этими прогонами кроется хищная суть обеих подруг — алчность собственниц. Представляю, что начнется, согласись я жить с Риткой или жениться на Ленке. Дойдет до ежедневных почасовых отчетов: где я, с кем, что ем, что пью, почему пью и так далее. Приход домой на час позже — срок, появление дома под утро — расстрел. Это просто геноцид! Тридцать седьмой год! ГУЛАГ! Дахау! Контрацептивный лагерь! То есть концентрационный… конечно, концентрационный… С ними с ума сойдешь. Все, на следующей неделе завязываю. Вадим отдаст бабки, отыграю корпоратив, и прощайте, подруги дней моих суровых! Все — могильник отношений, увядшие цветы на гробовой плите, и надпись: «Помним, любим, скоблим…» и грамм кокса с клубной картой — телкам от Миркина.

И ведь что обидно: кругом сплошные условия — «встречусь с Вадимом», «отыграю корпоратив». Никогда в жизни больше не буду зависеть в бизнесе от телок. Потом не спрыгнешь. Если бы не эти два события, решил бы проблемы еще вчера, схлестнув обеих друг с другом. Ладно. Осталось два дня, а там…

А там я начну красивый роман с Катей. Никаких тебе понтов, придумок, запутанных схем и вранья. Хотя нет, я же ей успел наврать про совладельца «Одиозного». Все не слава богу… С другой стороны, это ерунда — я же правда там работаю. Пойди докажи, что я не совладелец — может, у меня папа основной инвестор журнала. Ладно, разберемся. Главное — есть план: быть самим собой! Первый раз в жизни! Стать то есть. Элегантные ухаживания, цветы, никакого спонтанного секса в клубных туалетах, медленное развитие событий… Стоп! А как же сегодняшний день рождения Лехи? Ну ладно… допустим, я к ней там приставать не буду. Подожду до вторника, когда расстанусь с этими пираньями. В общем, красивый роман в плане. План Миркина — победа России! И купидоны на рекламных щитах по всему Садовому кольцу…

Я набираю Катькин номер, предлагаю заехать за ней, она отнекивается, почему-то говорит, что ей неудобно, я пытаюсь выяснить причину, в итоге договариваемся встретиться на Остоженке в половине девятого.

Я отключаюсь и немедленно впадаю в паранойю. Катя мне не доверяет?! Мало того что берет с собой подругу, так еще и не хочет, чтобы я за ней заезжал. Не хочет, чтобы я знал ее адрес? Боится? Как-то сложно все…

Возвратившись в зал, смотрю на Лену. Она уставилась в окно с абсолютно застывшим, лишенным каких бы то ни было эмоций лицом, словно и не было десять минут назад никакого конфликта. Грусть, раздражение, переживание, обида — ничего из вышеуказанного не отпечатывается на ее лице. Оно абсолютно ровное. Я делаю шаг вперед, Ленка оборачивается, и мы встречаемся взглядом. Ее глаза выражают испуг. Я смотрю в них, ощущая себя так, словно поймал ее на месте преступления: например, читающей эсэмэску в моем телефоне или роющейся в карманах моего пиджака, или выходящей из автомобиля с моим приятелем за рулем… Бред какой-то! Чего ей бояться-то? Может, ей кто позвонил? Может, она тоже кого-то встретила (хе-хе!), как я вчера в «Шанти»? Я быстро оглядываю зал, но не нахожу ничего, что можно истолковать как нежелательную встречу. Вокруг нас сидят преимущественно пары. Девушки увлечены своими мужчинами, мужчины — девушками, лица всех присутствующих светятся любовью и радостью. Хотя не исключено, что каждая девушка могла сидеть вчера за этим же столом с мужчиной, сидящим сегодня с ее подпругой. То же касается и мужиков. В общем, потенциально все падлы.