Интересно, как американцы работают. То ли у них людей не хватает – уже засветившегося человека повторно отправляют в то же самое место. То ли…

Нет, такого ни хрена быть не может. Они меня не отследят. Просто не смогут. Информация через Интернет идет, и я принял все меры предосторожности. Но рисковать все-таки не стоит…

Доев пиццу, я тронулся с места, так и не приблизившись к объекту.

Человек, одетый в темную куртку и бейсболку козырьком вперед, на перекрестке нырнул в машину. Белый внедорожник «Шевроле», который немедленно тронулся с места.

– Ну, что?

Звак молча тронулся с места. Ефимофф взял с приборной панели планшетник, на который были выведены спутниковые снимки Москвы – именно того района, в котором они находились. Карта рябила от значков.

– Осталось шесть вариантов… Не так плохо.

– Не так плохо? Да это п…ц, – сказал сержант морской пехоты США, сидевший за рулем, – просто поверить не могу, что мы все это делаем.

– Мы работаем ради добра.

– Пытаемся вычислить ликвидатора? Парень, да тут добром и не пахнет. А пахнет неглубокой могилой…

01 июля 2015 года. Россия, Москва

Не клевало…

Мне надо было что-то, за что можно зацепиться. Что-то, что я услышу в разговорах и что имеет отношение к взрыву. Что-то, чем я смогу потом козырнуть в разговоре с Мирзаевым – который состоится не по доброй воле Мирзаева, конечно. Чтобы показать ему, что я все знаю, и молчать дальше – бессмысленно. Но ничего не было. Бабки, б…, кого-то надо на хор поставить, кого-то – на родину отправить самолетом, для похорон, уважаемый человек. Этому надо дать столько – а этому ничего не давать.

В общем – мрак. Конкретный.

Начало подкрадываться ощущение, что я иду не в ту сторону. Такое может быть, если Мирзаева использовали один раз и вслепую. И он ничего не знает. Тогда действительно – пустышка…

Я вдруг осознал, что я очень голоден. Такое бывает – когда чем-то занимаешься так плотно, что забываешь обо всем на свете. Холодильник в квартире был – но отключенный. И я его включать не собирался. Надо купить пожрать…

Собрался, вышел. Погода испортилась, накрапывал мелкий дождик… для июля скверно, но в Москве погода переменчива. До магазина идти было совсем ничего. Когда-то обычный продмаг теперь принадлежал «Пятерочке». Привычные красно-белые тона, очередь в пару человек у кассы – середина рабочего дня. Взял корзинку, пошел мимо полок, набирая привычный набор командированного. Кроме водки.

– …я могу с вами поговорить?

Оп-па…

Я метнулся глазами вправо. Никого… но первое впечатление обманчиво.

Обнаглел я… обленился. Утратил бдительность… хотя и это не передаст, что произошло на самом деле. Это называется – понизить уровень. Когда боксер постоянно боксирует с теми, кто заведомо слабее его – он и сам становится слабее. Чтобы становиться сильнее – надо боксировать с теми, кто сильнее тебя. Да, и по башке получать. А как иначе?

Я просто расслабился. И не заметил, как попал под контрнаблюдение. А у американцев оно есть, это у ваххабитов его нет, примитивность они компенсируют фанатизмом и жестокостью. А вот чем компенсировать технологическое превосходство…

– Что нужно? – спросил я, выбирая сыр.

– Поговорить.

– Уже поговорили. Мало?

Вместо ответа американец указал на плавленый сыр в ломтиках.

– Не желаете? У нас продают такой же.

Я взял обычный сыр, передвинулся немного – и американец был вынужден сделать то же самое.

– Нет. Предпочитаю отечественного производителя.

– Вы патриот? И это понятно – но почему вы отказываете в патриотизме нам?

– Я ни в чем и никому не отказываю…

За полками – ход в служебные помещения. Но он наверняка перекрыт, и для меня лучшее – оставаться в зале. В конце концов – это они в чужой стране. А не я. Они должны бояться провала…

– У нас погибло больше двухсот человек. Бомба прибыла из вашей страны. Вам не кажется, что мы имеем право знать правду?

– Когда кажется – я крещусь.

Бутылка. Кетчуп «Балтимор». Дать, что ли, по башке…

– Не понял.

– Вижу, что не поняли… – Я говорил, не поворачиваясь, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию. – Вы уже получили урок. Вам мало? Если бы не я, вас бы закопали на том карьере, и, возможно, живым. Когда я посоветовал вам уезжать, я не кривил душой. Убирайтесь отсюда. Пока вас опять не запихнули в багажник…

Я начал продвигаться к кассе. Американец пошел следом.

– Послушайте. Вы убили гражданина США – но я понимаю, что вы сделали это для самозащиты. Я знаю, что вас вынудило стать таким, как есть, и поверьте, понимаю вас…

Я резко повернулся к американцу:

– Понимаешь? Да ни хрена ты не понимаешь! Ты здесь – все равно что жирный баран посреди волчьей стаи. И когда тебя разорвут – даже тогда ты не поймешь, в чем твоя ошибка. Ты ни хрена не знаешь о том, кто я такой. И еще меньше – о том, что здесь происходит. Знаешь, как у нас говорят? Сделай, чтоб тебя искали. Это лучше для всех.

Мы уже были у кассы.

– Мирзаев вас интересует?

– Кто?

– Мирзаев, за которым вы следите. Он интересует и нас.

– Выложите, пожалуйста…

Я начал выкладывать покупки из корзины.

– Прочтите это…

Может, и не стоило брать этот измятый листок. Но я – взял. И прочитал…

– Мужчина, вы оплачивать будете?

Черт, даже забыл оплатить. На нас пялился охранник, подошедший к самой кассе. Я бросил две тысячных, уставился на охранника вызывающим взглядом. Тот не выдержал, отошел.

– А вы покупаете что-то?

Американец мотнул головой. Мы вышли из покупательской зоны, перед нами были ряды шкафчиков и несколько ярко оформленных небольших торговых мест, продававших в основном туры за границу, парфюмерию, косметику и живые цветы. Охранник продолжал за нами следить, не знаю, за кого он нас принял. Может, за *censored*ов?

Еще вызовет ментов.

– Здесь не будем говорить. Выйдем.

Мы вышли. Дождя не было, ветер гнал кнутом по небу табун серых туч. По тротуару спешили прохожие, стараясь избежать луж.

– Мы знаем, что взрывчатка была в гробу, – сказал американец. – Мы знаем, что гроб заказали здесь и в него здесь же заложили взрывчатку. Мы знаем, что за всем за этим стоит Мирзаев, похоронное агентство принадлежит ему.

– Почему взрывчатку не могли заложить в посольстве?

Американец выпучил на меня глаза.

– Вы же читали распечатку переговоров.