но все, же вскарабкалась на кровать, чтобы натянуть футболку. Шорты оставила нетронутыми. ― Я никуда не пойду. А куда ты идешь? Мне здесь чертовски скучно.

Он зарычал.

― Я принесу тебе съедобную еду.

Дверь снова захлопнулась. Я встала с кровати и побежала в ванную. Собрала волосы в пучок и побрызгала на лицо водой. Без косметики и крема для волос я никогда не буду выглядеть прилично. Порылась в его ящиках и нашла дезодорант и зубную щетку. Я использовала и то, и то в надежде, что смогу сохранить хоть какую-то презентабельность в течение следующих двух дней.

Я ухмылялась тому, что совсем не наряжалась для него, не устраивала шоу, и все равно он бегал за мной туда-сюда.

Наверное, в том, чтобы быть заключенным, есть свои плюсы.

Когда я снова вошла в комнату, он поставил нашу еду на ковер и лежал на боку на полу, глядя на меня в дверь ванной.

― Твою мать, ― простонал он и провел рукой по лицу.

Я села напротив него, скрестив ноги, и заглянула в коричневый бумажный пакет.

― О чем ты там стонешь?

Он перекатился на спину и повернул голову, чтобы улыбнуться мне. Она растянулась по его лицу, и глубокие шоколадно-карие глаза сверкнули.

― Все, что я хочу съесть, это тебя, в моей рубашке, прямо сейчас. Одежда должна была помочь.

Я посмотрела вниз и увидела, что его член стоит наготове под спортивными штанами. Натянула его белую футболку между ног, но толку от этого не было никакого. Я поползла на четвереньках вокруг нашей еды. Его взгляд был прикован ко мне. Я выгнула спину дугой и делала каждое движение плавно. Чувствовала, что становлюсь все более и более влажной. К тому времени, когда добралась до его бока, я была готова к нему.

Мы не сказали друг другу ни слова. Он заложил руки за голову и уставился на меня, словно приготовился сидеть и смотреть.

Я хотела этого.

Слегка приподняла его рубашку на бедрах и села на него. Стянула его брюки и позволила ему высвободить свою длину.

Ни для кого из нас не требовалось никакой подготовки. Я резко опустилась на него, и мы оба задохнулись. Мои руки потянулись к его шее в поисках рычага. Он выгибался подо мной, встречая удар за ударом.

Я сжимала все сильнее и сильнее, скача на нем все быстрее и быстрее. Он хватал меня за бедра и насаживал на себя снова и снова. Позже увижу синяки, которые оставили на мне его пальцы.

Быстро, жестко и неукротимо я получила оргазм, в котором нуждалась. Доминировала над ним и над ситуацией. Ослабила руки и впустила воздух обратно в его легкие, когда достигла своего кайфа. Моя киска конвульсивно сжалась вокруг него, когда он вдохнул и кончил в меня при следующем толчке.

Я рухнула на него, зная, что этот дом на нем, вокруг него, с ним во мне, был единственным местом, где мне когда-либо действительно нужно было быть.

Он пригладил мои волосы в пучок и присосался к моей шее, пробормотав:

― Я боюсь, что мне захочется навсегда остаться здесь с тобой в плену.

Я улыбнулась ему.

― Ты бы нервничал, если бы спал рядом со мной.

Он напрягся, как будто мой комментарий задел его.

― Почему ты так думаешь?

Я отстранилась от него, соскользнула с него и пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок.

― Ром, ты никому не доверяешь свою жизнь. Держу пари, ты никогда не спишь рядом с женщинами.

Мысль о нем рядом с другой женщиной пронзила меня насквозь. Я потянулась к черной матовой ручке душа, и тут же горячая вода из большой круглой душевой лейки, как дождь, обрушилась на открытое кафельное пространство. Я не дала себе времени насладиться роскошью всего этого. Отбросила рубашку в сторону и прыгнула прямо под воду, закрыв глаза, чтобы она стекала по мне. Хотела, чтобы вода смыла напоминание о том, что за этими стенами Ром был, не так доступен для меня и гораздо более доступен для других женщин. Они были менее сложными, менее привязанными к семье.

― Я не сплю рядом с женщинами, потому что не трахаю других женщин. ― Он шагнул ко мне сзади и притянул меня к своему животу. Его рука легла прямо на мою грудь, словно он не мог удержаться от прикосновения. ― Ты единственная, о ком я думаю, поэтому ты единственная, кого я трахаю. Мы прошли мимо других после Бастиана. Верно?

Я застонала, когда он ущипнул мой сосок, и прошептала:

― Да.

― Неужели ты не понимаешь, как сильно ты меня притягиваешь?

Моя голова откинулась назад, когда он массировал мой сосок.

― Мы не должны потакать этому.

― Это не потакание. Это одержимость, Каталина. Это ты поглощаешь меня. Ты привязана ко мне. Твое лицо не выходит у меня из головы с первого момента, как я тебя увидел.

Он повернул нас к зеркалу. Оно запотело, но я видела его массивное тело позади моего, как его татуированные руки обхватывают меня, как он сосредоточен только на мне.

Я подняла на него глаза.

― Ты преследовал меня так же сильно, как я преследовала тебя, Ром. Ты был в самых страшных моих снах и кошмарах.

― Тогда мне лучше найти способ превратить их в лучшие из тех, что были, а? ― Он опустил голову, чтобы укусить меня за шею.

Его рука проследовала вниз по моему животу и скользнула прямо в мою киску. Капли воды обжигали нашу кожу жаром, пар проникал в легкие, и мое тяжелое дыхание было слышно вокруг нас. Он обхватил одну из моих ног своей рукой так, что его пальцы, трахающие меня, были видны нам обоим в зеркале.

― Охуенно красивая, ― пробормотал он мне в волосы. ― Моя, блядь.

Я кончила от его слов, от того, что увидела себя такой открытой, свободной и в полном экстазе в его объятиях.

Он позволил мне кончить, а потом встал на колени. Он закинул мою ногу себе на плечо и велел мне подняться.

― Ром, я не думаю, что смогу продолжать.

― Детка, посмотри на себя в зеркало. Ты можешь делать все, что захочешь. ― Затем его рот оказался на мне, и я держалась изо всех сил. Он пожирал меня так, словно был голоден, и мне нравится думать, что этот аппетит был только для меня.