Рейчел покачала головой.

— Ты, подстригся!

— Но ты же просила.

— Это не значит, что ты должен был… Надеюсь, ты не для меня это сделал?

— Нет, для Волка. Конечно, для тебя. И для себя тоже. Мне уже не по возрасту игры в Джеймса Дина.

Она прочла в его глазах подтверждение этим словам. Джонни созрел для того, чтобы, повзрослев, отказаться от образа хулигана, уйти от прошлого. Это одновременно растрогало и приятно взволновало ее. А что, если будущее для них обоих не было таким уж невозможным, как ей казалось?

— Ты выглядишь потрясающе.

— Спасибо. Ты тоже восхитительна. — Он посмотрел на Стена, который сидел, уставившись в пустоту, обошел инвалидную коляску, нежно взял Рейчел за подбородок и поцеловал ее. Поцелуй был коротким, но чувственным и властным.

Рейчел, одурманенная, приподнялась на цыпочки, обвила его шею руками и прильнула к его губам. Дружное хихиканье, раздавшееся у нее за спиной, смутило Рейчел. Она обернулась, чувствуя, что пылает.

Джонни усмехнулся, когда она отпрянула от него. Лорен, Лиза и Кейти таращили глаза на влюбленную парочку.

— Это твой новый ухажер, тетя Рейчел? — спросила изумленная Лорен.

Рейчел напрасно думала, что ее смущение уже достигло высшей точки. Румянец становился все более ощутимым и буквально прожигал ей кожу.

— Да, — ответил за нее Джонни, улыбнувшись девочкам. — А ты, должно быть, Лиза, — ткнул он в нее пальцем, — а вы Лорен и Кейти.

— Откуда вы знаете наши имена? Тетя Рейчел, ты ему сказала?

Рейчел, уже оправившись от смущения, покачала головой.

— Это мистер Харрис, девочки.

Джонни удивленно покосился на нее.

— Я не привык, чтобы меня называли мистером. Если девочки не против, пусть зовут меня Джонни.

Рейчел запротестовала.

— Мистер Харрис, — твердо заявила она, обращаясь к племянницам. А для Джонни добавила: — Это знак уважения. Всех взрослых, за исключением родственников, они называют мистер или миссис.

— Понятно. — Он хмыкнул. — Постараюсь привыкнуть. Но не удивляйся, если первое время я не сразу буду откликаться на подобное обращение.

— Ничего страшного. Главное, чтобы ты откликался на мой зов.

— Зависит от того, как ты меня будешь называть.

Рейчел скорчила гримасу. Взяв его за руку, она подвела его к инвалидной коляске. Джонни вопросительно взглянул на Рейчел, но та в это время смотрела на отца и не заметила его взгляда.

— Папа, это Джонни Харрис, — тихо, но довольно настойчиво произнесла Рейчел.

Стен все так же безучастно смотрел вдаль. Лицо его было бледным, лишенным какого-либо выражения, руки безвольно лежали на коленях, накрытых пледом.

— Здравствуйте, мистер Грант.

Но слова Джонни произвели эффект не больший, чем обращение Рейчел. Она уставилась на отца, чувствуя, как надежда сменяется в ней раздражением. Отец так и не услышал ее. Он никогда не узнает Джонни, и мысль об этом была сродни ощущению невосполнимой утраты.

— Когда-то он был таким… жизнелюбом, — сказала она Джонни, и он сжал ее руку в молчаливом сочувствии. — Бодрый, всегда в движении, остроумный… — Голос ее дрогнул.

— А я помню его, хотя и был тогда еще мальчишкой, — к немалому удивлению Рейчел, произнес Джонни. — Я всегда его боялся. Он был таким великаном, говорил густым басом. Помню, как-то зашел в ваш магазин и набил себе карманы жвачкой и тут вдруг у меня за спиной раздался его голос. Я сразу же выпотрошил карманы. Один его голос напугал меня до смерти. Я огляделся и уже было приготовился бежать со всех ног, уверенный в том, что сейчас меня схватят с поличным, но обнаружил, что он разговаривает с кем-то из посетителей. Бог мой, какое же было облегчение! Я рванул из магазина во всю прыть. Кстати, больше я не промышлял в вашем магазине.

Рейчел изумленно уставилась на него:

— Ты воровал в нашем магазине?

Джонни ухмыльнулся.

— Да не было такого магазина в городе, где бы я не воровал. В тот раз, когда твой отец спугнул меня, я был ближе всего к тому, чтобы оказаться пойманным.

— Ты шутишь! — Рейчел выхватила свою руку. Он рассмеялся. В его голубых глазах плясали чертики.

— Нет, Рейчел, я не шучу. Не думаешь же ты, что я был пай-мальчиком? Но, насколько мне известно, единственным грехом, которого я не совершал, было убийство. Что бы там ни говорили. Никогда никого я не убивал. Но в остальном, пожалуй, сплетники не ошибаются.

— Джонни Харрис! Теперь мне ясно, почему ты так защищал Джереми!

— И что тебе ясно?

— Выдавая себя за сердобольного, которому невыносима мысль о том, что ребенка сдадут полиции!

— И это тоже. Но главное — я все время представлял себя, малолетнего, на его месте.

Рейчел беззвучно чертыхнулась.

— Конечно, я с тех пор совершенно перевоспитался, — продолжал Джонни. Улыбка померкла на его губах, и он проговорил уже серьезно: — Вчера я встречался со своим адвокатом. Он сказал, что с учетом тех фактов, которыми располагает следствие, он может добиться снятия с меня предыдущего обвинения. Если ему это удастся, я избавлюсь от клейма уголовника.

— Правда? — Улыбка забрезжила на ее губах.

— Да. — Джонни усмехнулся. — Хорошая новость, не так ли? Но ты еще не знаешь самого главного.

— И что же это?

Джонни покачал головой:

— Скажу после обеда. Твоя мать послала меня позвать тебя и девочек к столу.

— Ты разговаривал с мамой?

— Да. И с Бекки тоже. И еще я выпил чаю.

Рейчел посмотрела на часы:

— Но сейчас ровно два. Во сколько же ты пришел?

— Чуть пораньше, — печально улыбнулся он.

— А мама… вы с мамой?..

— Твоя мама, — сказал Джонни, — удивительная женщина. Больше мне нечего добавить.

— О Боже. Она грубо с тобой разговаривала?

— Вовсе нет. Просто… решительно. Кажется, твоя мама начинает мне нравиться.

Рейчел, катившая инвалидную коляску, недоуменно посмотрела на него:

— Как тебя понимать?

— А так, что теперь мне ясно, откуда в тебе столько огня и храбрости, Рейчел Львиное Сердце. Правда, ни ты, ни твоя мать не учитываете того, что вас, таких крошек, одним порывом ветра может снести, не говоря уж о грубой мужской силе.

Рейчел собралась было ответить, но на веранде показалась Бекки, которая нетерпеливо махала им рукой.

— У мамы все готово! Идите!

Девочки бросились к своей матери. Джонни настоял на том, чтобы катить коляску со Стеном, и они с Рейчел двинулись следом за племянницами.