Лидия незаметно пододвинулась ближе к Тэвису, так что их предплечья легко касались друг друга. Это было нежное прикосновение, но предполагалось, что оно ему многое скажет. Так и произошло.

Позже ночью, когда Тэвис МакТэрвит положил свою стареющую, но всё ещё сильную и способную руку на её собственную, Лидия из Далкейта сделала вид, что не заметила этого.

Но тем не менее сжала пальцами его руку.

*****

Было раннее утро, время, в котором прохладная луна плывёт по небу в тандеме с солнцем, когда Эдриен почувствовала, как Ястреб выскользнул из вытесанной собственными руками кровати в Павлиньей комнате. Она задрожала от мимолётной прохлады, пока одеяло снова уютно не обернулось вокруг её тела. Пряный запах мужа сохранился на одеяле, и она уткнулась в него носом.

Когда они приехали прошлой ночью, Ястреб подхватил её на свои руки и, перепрыгивая через ступеньки, пронёс свою залившуюся румянцем от смущения жену мимо разинувшей рты прислуги. Он приказал доставить в спальню лэрда бадью с горячей водой, и они мылись с ароматным, чувственным маслом, что осталось на их телах. Он жёстко и властно любил её на ложе из спутанных пледов перед камином, и их пропитанные ароматной смесью тела плавно скользили с изысканным трением.

Эдриен чувствовала на себе требовательные и оставляющие на ней своё тавро мужские руки. Покорённая и изнасилованная, и совершенно измученная. Она охотно освободилась от всех сознательных мыслей, сделавшись животным, что спаривалось со своим диким чёрным жеребцом. Когда он нёс её на кровать, она пробежалась руками по его телу, его лицу, запоминая каждую линию и изгиб и сохранив эти воспоминания в своих руках.

Но в череде великолепных занятий любовью и дремот между любовниками как-то возникло безмолвие. Оно лежало брошенной чужаком перчаткой в их постели. И она чувствовала её, сжимающуюся в кулак тишины, когда затерялась в страхе, над которым не имела контроля.

В отчаянии она сплела пальцы Ястреба со своими. Может, если она будет достаточно крепко его держать и её опять швырнёт в будущее, она сможет забрать его с собой…

Она провела много томительных часов, притворяясь, что спит. Боясь заснуть.

И сейчас, когда он выскользнул из постели, она почувствовала вновь вернувшийся страх.

Но она не могла держать его руку каждую минуту каждого дня!

Она молча перекатилась на бок, выглянув из одеял, и замерла в восхищении.

Он стоял у сводчатого окна, откинув назад голову, словно слушал наступающее утро, узнавая тайны из криков разбуженных чаек. Его руки раскинулись на каменном выступе окна, и последние лучи лунного света ласкали его тело расплавленным серебром. Его глаза были тёмными озёрами грусти, когда он смотрел на рассвет. Его суровый профиль мог быть высечен из того же камня, из которого построили Далкейт-над-Морем.

Она закрыла глаза, когда он потянулся за килтом.

Тишина сжала её сердце, обхватив его своими пальцами, когда он покинул Павлинью комнату.

******

Хоук стоял в дверном пролёте на втором этаже, с потемневшими от гнева глазами. От гнева на свою беспомощность.

То, что он привёз её обратно в Далкейт, было ошибкой. Большой ошибкой. Он знал это. Даже воздух в Далкейте казался напряжённым, словно кто-то расплескал осветительное масло по всему замку, и сейчас залёг, готовый уронить зажжённую свечу и, отступив назад, наблюдать их жизни, пожираемые надвигающимся пламенем ада. Сомнений не осталось в его голове – Далкейт не был безопасным местом для неё.

Но она исчезала и в Устере тоже.

Тогда они просто должны уехать ещё дальше. Китай, например. Или Африка. По крайней мере убраться к чёрту из Шотландии.

Проклятье! Далкейт был его местом. Их местом.

Далкейт-над-Морем был всей его жизнью. Он столько вынес, чтобы у него было это время. Вернуться домой. Видеть их сыновей, играющих на обрыве скал. Видеть их дочерей, бегающих в саду, шлёпающих маленькими ножками по мху и вымощенным дорожкам. Тёплым днём купать детей в прозрачном голубом озере. Благоухающей летней ночью соблазнять свою жену в фонтане под пологом мерцающих звёзд.

Он заслужил того, чтобы провести остаток своих лет с Эдриен среди этих холмов и долин, наблюдая за морем и непреходящей сменой времён года на этой земле, создавая семью, наполненную любовью, воспоминаниями и приключениями. Каждую частичку всего этого – чёрт – он был эгоистом! Он хотел всю мечту целиком. Следовало держаться подальше, Хоук, и ты это знаешь. Что заставило тебя подумать, что ты мог сражаться с тем, чему не знаешь даже названия? Отказаться от Далкейта ради неё? Его голова опустилась ниже, согнувшись под тяжестью сокрушительных решений. Его тело содрогнулось от тоски по погашенным кострам. Да. Он женится на ней в Самайн. Потом он заберёт её так далеко отсюда, как этого потребуют обстоятельства. Он уже начал говорить прощай в напряжённой тишине. Прощание займёт какое-то время, ибо с многим чем ему надо было попрощаться в Далкейте-над-Морем.

Рискнуть остаться там, где неизвестные силы командовали его женой? Однозначно невозможно. «Мы не можем остаться», сказал он безмолвно ждущей комнате – единственной комнате, с которой ему надо было попрощаться больше всего. Его детская. «Бежать – это самая разумная вещь, которую они могли сделать в этом случае. «Это единственно верный способ обезопасить её».

Он потёр глаза и прислонился плечом к дверному косяку, пытаясь усмирить эмоции, бушующие в нём. Он был пленён и невероятно привязан к девушке, невинно спящей в его постели. Эта ночь, разделённая с ней, была всем, что он когда-либо мечтал познать в один прекрасный день. Та невероятная близость во время занятий любовью с женщиной, чью каждую мысль он мог читать, как открытую книгу. Это были не просто занятия любовью – сегодня ночью, когда их тела сливались воедино в страсти, он чувствовал такую завершённую близость, что это выбивало его из колеи. Что-что, а уж это смещало и опрокидывало все его приоритеты в истинное положение. Она на первом месте.

Челюсти Хоука сжались и он тихо выругался. Его глаза с любовью блуждали по колыбелькам, вырезанным игрушкам, мягким одеяльцам и высоким окнам, открытым бархатному рассвету. Он мог подарить ей ребёнка – чёрт, она могла его уже носить. А кто-то или что-то может вырвать её и ребёнка прямо из его рук и его жизни. Это уничтожит его.

Далкейт будет процветать и без него. Из Адриана получится прекрасный лэрд. Лидия вызовет его домой из Франции. Илис составит его матери компанию, и Адриан женится и принесёт детей в эту детскую.

Он не испытает сожалений. Он мог иметь детей с Эдриен в фермерском домике и быть таким же счастливым.

Ястреб постоял ещё немного, пока проблеск улыбки не изогнул его губы.

Он закрыл дверь за своей давнишней мечтой с тихой улыбкой и с тем почтением, которое мог понять только влюблённый мужчина. Комната вообще никогда не была его мечтой.