– Что дальше? – спросил мертвец.

Они стояли у самой кромки воды. Стеша впереди, мертвец позади. Морок вплетался в её волосы, царапал кожу сотнями острых невидимых когтей.

– Я не знаю, – сказала Стеша, не покривив душой. Она и в самом деле не знала, чего он от неё хочет, и как ей следует поступить.

– Где проход?

Удавка на шее захлестнулась с новой силой, сшибая Стешу с ног. Она упала на колени прямо в холодную болотную воду, тщетно пытаясь сделать вдох.

– Как мне перейти на ту сторону?

Мертвец кричал, его голос разносился над водной гладью, заставляя её вибрировать.

– …Если она тоже станет мертвой, ты никогда не вернешься домой.

Детский голосок прорывался к Стеше сквозь плотную пелену удушья. Она попыталась если не вздохнуть, то хотя бы открыть глаза.

Марёвка стояла в нескольких метрах от них. На мертвеца она смотрела со смесью отвращения и любопытства.

– Мерзкий ребёнок! – Мертвец обернулся, удавка на Стешиной шее чуть ослабла, позволяя сделать вдох. – Что тебе нужно?

– Мне – ничего. – Девочка отступила на шаг.

– Тогда пошла вон!

Стеша физически чувствовала, как сползает с неё морок, как его тонкие нити сплетаются в кнут, чтобы ударить им по марёвке. Видела ли девочка то же, что и она? Наверное, видела.

– Она нас любит, – сказала девочка. – Она нас любит, мы её детки. И если ты обидишь кого-нибудь из нас, она не отпустит тебя домой.

– Она?.. – Кнут медленно, словно с неохотой, начал расплетаться, распадаться на тонкие нити.

– Марь. – Девочка удовлетворенно кивнула. – Мы хорошо себя ведём, и она нас любит.

– Меня она тоже любит, – проскрежетал мертвец. – Она отпустила меня, позволила познать новый мир.

– Она всех любит. Мы все её детки. Даже ты. Но ты плохо себя ведешь, ты обижаешь её тварей. И обижаешь Стешу. Стеша, здравствуй! – Девочка помахала ей ручкой.

Стеша с трудом улыбнулась.

– Это она вас прислала? – спросил мертвец, делая шаг к марёвке.

Девочка ничего не ответила, сорвала веточку травы-пушицы, взмахнула ей. В воздухе закружил белый пух.

– Она просила передать, что дверь откроется на рассвете. – Девочка поймала пушинку на ладошку. – Ты поймешь, когда это случится. И ты сможешь в неё войти. Теперь отпусти Стешу.

Удавка, которая уже почти сползла со Стешиной шеи, вдруг снова захлестнулась, морок льнул к лицу тончайшим невидимым полотном. Прежде чем потерять сознание, Стеша успела услышать смех мертвеца. В нем было безумие.

…Она пришла в себя от холода. Болотная вода насквозь пропитала всю её одежду, намочила волосы. Она лежала в воде. Мертвец сидел на берегу, верхом на черной коряге. Он был похож на старого, изможденного стервятника.

– Не время умирать, моя милая фройляйн! – сказал он, стоило только Стеше шелохнуться. – Поверь, я совсем не заинтересован в твоей смерти. Нет! – Он поднял вверх указательный палец, и в воздухе разлетелись черные споры. – Ты пройдешь со мной этот путь до самого конца. Ты уйдешь со мной на ту сторону. Возможно, когда-нибудь мы с тобой даже научимся понимать друг друга.

Стеша встала на четвереньки, провела рукой по мокрому лицу, тихо радуясь самой возможности свободно дышать. Почти свободно.

– Тебе же плохо рядом со мной!

Сквозь занавес из волос она видела его лицо. Плоть сползала с его костей, словно плавящийся на солнце пластилин. Механическим движением он подхватывал лоскуты кожи и пристраивал обратно. Нити морока прошивали эту ненадежную и отвратительную конструкцию, но спустя несколько секунд все повторялось сначала.

– Не так плохо, как тебе рядом со мной, моя маленькая, почти мертвая фройляйн.

Черные губы расползлись в острозубой улыбке, длинный, распухший, как у висельника, язык вывалился наружу. Стешу замутило.

– Марь велела оставить тебя в живых. И её слово для меня – закон. Я не стану тебя убивать, я просто заберу тебя с собой! К себе домой! Оказывается, то, что я принимал за ад, было самым настоящим раем! Особенно, если знать его правила. А я выучил правила, моя фройляйн! И ты тоже их выучишь. Когда-нибудь.

Он встал с коряги, остатки дождевика сползли с его тела грязными, истлевшими ошметками. Взгляд его черных глаз был устремлен вверх, туда, где над верхушками болотных сосен разгорался рассвет.

– Пора! Где же эта чертова дверь?!

Он всматривался в наползающий от воды туман и не видел того, что видела сама Стеша. Туман подталкивал к берегу лодку. Наверное, ту же самую, на которой они уже проделывали путь в иной мир. И дверь была там же – в воде. Чтобы перейти на другую сторону, им опять нужно было умереть. Вот только мертвое умереть не может…

– Ну же!

Призрачный кнут хлестнул её с такой неистовой силой, что сбил с ног. Стеша рухнула спиной в воду, больно ударилась плечом о борт лодки. Она попыталась встать, но морок трансформировался из кнута в щупальце, обвился вокруг шеи, прижал ко дну. В горло хлынула вода. Не ледяная, а неожиданно теплая, как парное молоко.

– Не шути со мной! – Сквозь толщу воды она видела стоящее на берегу чудовище. – Мое терпение велико, но не безгранично.

Хватка ослабла, но Стеша не спешила выныривать на поверхность. Она дома, она в своей стихии. И пусть мертвец блокирует её силы, у неё ещё остались кое-какие крохи.

Вода отозвалась почти мгновенно. В Стешину ладонь лег клинок, выкованный из льда – тонкий и острый, смертельно опасный. Она полоснула этим клинком по щупальцу. Мертвец взвыл. Мертвое нельзя убить, но можно сделать ему больно. Очень больно.

– Выйди из воды! – прорычало существо, в котором было уже почти невозможно признать фон Лангера. – Выходи, я сказал!

– Лучше вы к нам! – Стеша перекинула через плечо мокрые волосы. – Брызги разлетелись во все стороны, в воздухе превращаясь в острые пики. Одна из таких пик воткнулась в глазницу мертвеца. Туман содрогнулся от его воя.

А потом Стеша услышала другой вой – громкий и яростный. И тут же черная огнеглазая тень ринулась на мертвеца, свалила с ног. В плотном тумане Стеша не видела почти ничего, кроме нитей морока. Они раскинулись призрачной ловчей сетью, заражая тленом и разложением все на своем пути. Белые головки травы-пушицы поникли и просыпались на землю черным прахом. На лапах старой ели повисли клочья паутины, сбивая на землю хвою. Крыша болотного домика не выдержала упавшего на неё морока и с громким треском осела.

Зверёныш взвизгнул, словно был не неустрашимым болотным псом, а маленьким щенком, тем самым, которого Стеша много лет назад вытащила из трясины. Она и сейчас вытащит! Не позволит ему ещё раз умереть по её вине. Стеша бросилась вперед, туда, где в тумане яростно боролись две тени.

Ее не пустили, обхватили за талию, оттащили от сплетающейся в тумане паутины, рявкнули в ухо голосом Стэфа:

– Куда?!

У неё не было времени радоваться тому, что он все-таки её нашел. Её пёс снова умирал в муках. Ей ли не знать, что это за муки?..

– Пусти! – Стеша кричала и вырывалась. Из-за тумана ей казалось, что борется она сейчас не с живым человеком, а с призраком. – Там Зверёныш!

– Стеша, он в броне! – Она чувствовала жаркое дыхание на своем затылке. И жар от сжимающих её плечи ладоней тоже чувствовала. – Он в броне, с ним ничего не случится!

– Ты не знаешь. – Стеша затаилась. – Стэф, ты не понимаешь, какое это чудовище!

– Я знаю и я вижу.

Стэф держал её крепко, на него не действовали уговоры. Он ни за что её