Интересно, а вопрос о тех, кто готовил контрзаговор, в частности о Василии Сталине, также был уже решен у изголовья его умершего отца?

Чтобы было проще понять суть происходящего, еще раз коротко обрисуем картину. К началу 1952 года в советском правительстве сформировались две самостоятельные команды: партийная (сторонники того, чтобы страной руководил ЦК КПСС, то есть чтобы партия управляла государством) и собственно государственники (сторонники разделения партийной и государственной власти с явным усилением государственных структур по сравнению с партийными). К первой группе «партийцев» принадлежали Берия, Хрущев, Маленков, Микоян, Булганин, Ворошилов. Во вторую группу «государственников» входили И.В. Сталин, Молотов, Сабуров, Шепилов, Шверник, Андреев, Жуков, Кузнецов, Конев, Василевский. Рокоссовский также входил в эту группу, но в силу сложившихся обстоятельств активного участия в ее деятельности не принимал. Сформировав свою команду, Иосиф Виссарионович наносит первый удар по партийно—управленческой структуре.

Сталин был идеален для господства над закрытым обществом — закрытым извне, более чем внутри. Жизнеспособность и долголетие такого общества зависели от систематической регенерации ячеек власти сверху донизу — от постоянного вычищения отработанных кадров, от постоянного возобновления армии бюрократов. «Генеральная линия партии» была сильна своей ясностью, неуязвимостью, повелительностью. Война внесла в «генеральную линию» дисгармонию. Люди, прошедшие через войну, от Волги до Эльбы, стали другими. Этого никак не хотят понять верхи партии. Они даже не прочь начать диалог с Западом («сосуществование»), не прочь искать его помощи в решении внутриэкономических (колебания — принять или не принять «план Маршалла») и внешнеторговых проблем СССР (предложения о хозяйственно—технической кооперации), а для этого готовы посягнуть на святая святых — монополию внешней торговли — и немножко приоткрыть железный занавес для циркуляции бизнеса. Но это было бы начало конца «генеральной линии». С приходом иностранного капитала СССР не дожил бы и до 1950 года. То, что понимал Сталин, упорно не хотели понимать иные руководители государства. Бороться с недальновидными «соратниками» становилось все сложнее. Нужен был выход, который Сталин нашел с присущей ему гениальностью. Свору партийных деятелей он решил отсечь от государственных структур. По неписаной партийной традиции организационный пленум нового ЦК происходит еще во время работы съезда и результаты (выборы Политбюро, Секретариата и генсека) докладываются последнему заседанию съезда. Этот закон впервые был нарушен. Пленум нового ЦК происходит через два дня после закрытия XIX съезда, а именно — 16 октября 1952 года. При внимательном наблюдении можно было заметить, что этот необычный прецедент был связан с трудностями создания исполнительных органов ЦК. Впоследствии стало известно, что Сталин, демонстративно игнорировавший рабочие заседания XIX съезда (из восемнадцати заседаний он посетил только два — первое и последнее, — оставаясь на них на несколько минут), был исключительно активен на пленуме ЦК. Сталин разработал новую схему организации ЦК и его исполнительных органов. Он предложил XIX съезду вдвое увеличить членский и кандидатский состав ЦК: было избрано 125 членов и 111 кандидатов в члены ЦК. Теперь пленуму ЦК он предложил, как бы соблюдая симметрию, избрать в членский состав Президиума (Политбюро) 25 человек, а в кандидатский состав — 11. На этом первом этапе Сталин «вливал свежую кровь» в одряхлевшие жилы самой партии, «растворяя» старые структуры, смазывая их. Кроме того, на пленуме ЦК была произведена перестановка государственных фигур, создано Политическое бюро, в которое введены два достаточно энергичных сторонника Сталина — Первухин и Сабуров. Но чтобы окончательно решить вопрос разделения власти, Сталин подает заявление об… отставке с поста Генерального секретаря ЦК КПСС. И Политбюро его принимает! Казалось бы, крах самого Сталина предрешен, но Сталин не был бы Сталиным, если бы не позаботился о своем положении и власти заранее. Сменив кресло Генерального секретаря на кресло первого секретаря, он практически не потерял ни положения, ни власти. Он стал одним из десяти в Политбюро, где все должно было бы решаться коллегиально. Стало быть, пост Генерального секретаря партии стал попросту не нужен. Де—юре его занимал Маленков после смерти Сталина, а почти год он практически не существовал. Сталин ликвидировал этот пост, а на следующем Пленуме Верховного Совета СССР должно было приняться решение о реорганизации Верховного Совета, которому по замыслу Сталина предстояло стать главенствующей над партией структурой. Главой государства должен был стать Председатель Верховного Совета СССР, которым и был на тот момент Сталин. Без потери реальной власти Сталин производил государственный переворот с переходом от «президентско—парламентской» формы управления государством к «парламентско—президентской». Но этим планам не суждено было сбыться. Ответный удар нанесла партийная верхушка. Этот удар для Сталина стал роковым.

После того как Сталина не стало и все планы «государственников» были окончательно раскрыты, из всех «заговорщиков» не отрекся от бывшего руководителя государства только его сын Василий Сталин. Подобную твердость он проявит и на допросах, не оклеветав ни одного своего друга в грубо сфабрикованном против него деле, ни когда встанет вопрос о смене фамилии. «Сталиным я родился, Сталиным и подохну!» — бросит он в глаза бывшим соратникам своего отца, когда те будут уговаривать сменить его фамилию на материнскую. В итоге на Василии отыгрались полностью за всех «государственников»: кого—то ж надо было наказать, чтоб остальным неповадно было посягать на святое святых — Коммунистическую партию Советского Союза! В итоге Василий Сталин, не самая главная фигура в делах отца, благодаря своим неизменным принципам пошел в тюрьму.

Нет, Хрущев с Берией и Маленковым боялись Василия не просто как свидетеля. И упрятали Сталина—младшего в тюрьму не как свидетеля, а как активного участника в деле размежевания его отцом партийной и государственной структур власти.

Непредсказуемого Ваську было отчего бояться с его откровениями и собранной в кулак авиацией самого главного Московского округа. И характер Василия дал о себе знать еще на похоронах отца.

Дословно привожу расшифровку телефонного разговора Василия Сталина с шофером Александром Февралевым, записанного органами безопасности в день похорон Иосифа Сталина 9 марта 1953 года. Голос Василия Сталина: «Сколько людей подавили, жутко! Я даже с Хрущевым поругался. Был жуткий случай в Доме союзов. Приходит старуха с клюкой, у гроба в почетном карауле стоят Маленков, Берия, Молотов, Булганин… И вдруг говорит им старуха: «Убили, сволочи, радуйтесь! Будьте вы прокляты!» (Василий Сталин. Падение. // Программа «Кремль, 9», эфир 27.08.2003 г.).

Итак, его слушали даже в день похорон отца, боясь разоблачения убийства Сталина. Может быть, для приличия Маленков и Берия подождали бы с арестом полгода—год, но Василий вроде специально вел себя так, как будто хотел быстрее приблизить развязку. Чего стоит угроза, высказанная при свидетелях, «встретиться с иностранными корреспондентами и порассказать им все». Кстати, при этом разговоре присутствовали его вторая жена Екатерина Тимошенко, адъютант Виктор Полянский и полковник Лебедев. Похоже, кто—то из них и доложил, куда следует. Да и не обязательно доложил, а просто повторил в обычном бытовом разговоре эту фразу Василия.