– Увы, он тоже не может ничего подтвердить, – с возмущением повторила она довод Ферсена.

Так или почти так могла ответить Ивонна.

Мари смотрела на сидевшую перед ней женщину и недоумевала, действительно ли Гвен так переменилась, или она сама раньше была слепа. Удивительное дело: ее воспоминания о прошлом исчезали одно за другим, как пустые половинки матрешки, у которой внутри почти ничего не остается.

Ей стало грустно, но она заставила себя уйти от этой мысли. Одно Мари знала наверняка: Гвен боится, очень боится. Возможно, обвинения в убийстве, а возможно, и того, что станет следующей жертвой.

– Чем бы ни был порожден этот страх, – сказал Люка после того, как Гвен и Филипп ушли, – для нее единственный выход – как можно скорее бежать отсюда.

– Ты не знаешь Гвен! Она не откажется от всего, что создано ею и матерью. Жизнь ее тесно связана с островом, в любом другом месте она будет полным нулем, и ей это отлично известно.

– С сегодняшнего дня за ней установят круглосуточное наблюдение.

Часом позже неподалеку от замка Ле Бианов и фаянсовой фабрики незаметно припарковались два автомобиля.

Вернувшись домой, Филипп стал приставать к жене с запоздалыми упреками:

– Знаешь, что мне пришло в голову, когда ты распространялась в полиции насчет вашей любви с Лойком? Не похоже это на тебя – трясти при людях грязное белье! Если ты пустилась в откровения, значит, решила половить рыбку в мутной воде. – Он брезгливо поморщился: – Ах, прости, выражение не слишком удачно! Уверена ли ты, что те ночи проводила с Лойком?

– Не таскайся за мной как собачонка! – взорвалась его жена. – Оставь меня в покое.

– Я слишком долго давал вам волю, Гвен. Теперь с этим покончено. Мать в тюрьме – она тебе не поддержка, и я собираюсь реализовать свои права мужа и отца.

– Посмотрите на него! – расхохоталась Гвен. – Жалкий воробей изображает Рэмбо!

Тот молча проглотил оскорбление.

– Из разговора с Ронаном я узнал, что Жюльетта ждет ребенка. Не позволю разрушить их чувства, как Ивонна разрушила наши! Если нужно, я увезу их подальше отсюда.

– Каким образом? – Она поднесла к его носу пальцы и легко потерла их друг о друга, намекая, что у супруга нет денег. – Дом, фабрика – все принадлежит мне. Напоминаю: наш брак заключен на основе раздельного владения имуществом. Здесь ты – обычный служащий!

Мягкий взгляд карих глаз Филиппа стал ледяным.

– Служащий напоминает, что через два часа состоится церемония прощания с Лойком и Никола.

Она вздрогнула.

– Неужели пойдешь?

– И не один. Мы явимся вместе и покажем всем, что снова стали единой семьей, с тех пор как вмешательство высших сил оборвало жизнь разлучника.

– Ни за что! Слышишь?!

– У тебя нет выбора, Гвен: или ты пойдешь, или я передам кассету Мари.

Вынув из кармана диктофон, он нажал кнопку воспроизведения звука. Гвен побледнела, услышав запись ее последнего разговора с Лойком, когда тот звонил из больницы. Она вырвала диктофон у него из рук в тот момент, когда Ивонна заявляла, что найдет способ заткнуть рот Мари.

Филиппа это позабавило.

– Имеется копия, в надежном месте. Видишь, как здорово, что я столько ночей провел в постели один. Ну и насмотрелся же я детективов, которых ты терпеть не можешь! Они и правда в основном – дрянь, но очень полезны!

– Чего ты хочешь? – спросила она, пораженная такой переменой в этом на вид слишком мягком человеке. – Денег?

Он грустно усмехнулся. Решительно, Гвен никогда его не понимала.

– Я уже сказал: мы должны снова стать семьей.

В полумраке гостиной рыбачьего домика Кермеров, освещенного лишь десятком свечей, мебель была придвинута к стенам, а посередине на подмостках стояли два гроба.

Длинной вереницей жители острова один за другим подходили к гробам и опускали цветы в знак прощания с покойными. Ферсен и Морино наблюдали за церемонией, укрывшись в другой комнате.

Первым разделить горе Жанны, их верной экономки, пришел Артюс. Он поклонился ей, уверил в своей поддержке и уступил место сыну, снохе и внучке. Вслед за Керсенами к гробам приблизились Гвен, Филипп и Ронан.

Стоя в углу, Мари смотрела, как встретились Гвен и Артюс, не обменявшись и взглядом, хотя в их жилах текла одна кровь. И плоть у них была одна – нашпигованная гордыней и замешенная на ненависти.

Не только Мари бросала на Гвен любопытные взгляды: несмотря на особую торжественность момента, поведение любовницы Лойка интересовало многих. Но все ошиблись в расчетах. Поддерживаемая Филиппом, чья твердая рука была скорее напоминанием о необходимости соблюдать приличия, чем опорой в несчастье, Гвен удалось скрыть свои истинные чувства: она, подобно остальным, просто опустила венок на гроб покойного возлюбленного.

Все вздрогнули, когда от сильного порыва ветра вдруг распахнулись окна. По комнате штопором прошелся вихрь, задувая свечи и срывая с венков цветы, потом вылетел так же неожиданно, как и влетел, унося с собой облетевшие лепестки.

Небо снаружи оставалось ясным и безоблачным, листья на деревьях не шелохнулись. Смерча как не бывало.

– Ветер друидов, – быстро перекрестившись, прошептал Милик.

Подойдя к Мари, испуганной, как и остальные, Люка поинтересовался, на что намекал ее отец.

– По старинному поверью, ураган, возникший при ясном небе, – знак гнева умерших.

Специалист по ритуальным преступлениям стал припоминать, что ему известно из географии о встрече холодного и теплого воздушных фронтов, когда внезапно услышал сдавленный крик Жанны.

Мать Мари не сводила застывших от ужаса глаз с одного из положенных на гроб Лойка венков. На алой ленте золотом было выведено по-бретонски:

«За Мари. Всевышний вынесет приговор. Из каменного сердца брызнет кровь и прольется свет».

– Кто мог это сделать? – воскликнула Мари, окинув взглядом присутствующих – по крайней мере человек тридцать: Керсены в полном составе, Анна, Ронан, Филипп…

– Тот, кто хочет дать понять, что Лойк входил в число береговых разбойников и, лишив себя жизни, отнял эту возможность у убийцы-мстителя, – ответил Люка.

– Куда делась Гвен? Ее здесь нет, – встревожилась Мари.

– Придется вызвать подкрепление, – сказал Люка, сдерживая ругательство. – Ветер друидов! Я чуть было в него не поверил.

Он достал из куртки мобильный телефон и набрал номер, но экран на мгновение осветился и погас.

– Черт, разрядился!

– Возьми мой, – предложила Мари, протягивая ему свою «Нокию».

Люка с прижатым к уху телефоном направился к выходу, дав знак Морино следовать за ним.