— Больницы, поликлиники, лекарства отсутствуют напрочь, — подхватывает Виктор. — Все больные — обречены. Стариков в СССР раз в год загоняют на деревья.

— Это еще зачем? — переспросила Лена.

— Потом их начинают трясти. Тех, кто удержался, оставляют жить еще на год. Кто свалился, добивают палками. Как говорится, не взыщите…

В зале послышался стон.

— Ну, это ты загнул, Виктор, — говорю. — Не увлекайся. Делай все-таки поправку на аудиторию.

В зале мертвая тишина. Ужас охватил присутствующих. Вдруг послышались легкие всхлипы. В первых рядах девчонки младших классов вытирали слезы.

Кажется, подошло самое время признаться, что все сказанное — чушь и нелепица. Дикие, беспочвенные измышления о нашей стране. Ложь, распространяемая западной пропагандой. Неправда, которой морочат головы простым американцам…

Но тут на сцену вышли директор школы и двое энергичных парней. Извинившись, директор сказала, что за русскими гостями приехали люди с ТВ. Нам надо срочно выезжать. Звезда телевидения Нэнси Кодин ждет нас на своем шоу в прямом эфире.

— Быстрее. Умоляем, быстрее, — просили телевизионщики. — Вас ждет сама Нэнси Кодин.

Мы пытались объясниться: «Подо… Да подо… Да подождите вы!»

Ждать не стали. Под рыдание и аплодисменты школьников нас почти силой увели из зала.

— Не плачьте, мои дорогие, — успела крикнуть директор, — великая Америка через океан протянет руку советским детям. Она поможет России. Избавит ее от коммунистического гнета.

У выхода нас догнала какая-то девица с портативным магнитофоном.

Придержала Виктора за рукав.

— Скажите, я не совсем поняла. Стариков на деревья поднимают или они забираются туда сами? — перевела Лена.

Виктор остолбенел. Впервые использовал знание английского по назначению:

— How old are you?

— Какое это имеет значение, — обиделась девица.

— Соображать надо, — не выдержал Шлейкин.

Лена перевела мягче:

— Как вы сами думаете?

— Мне кажется, используют автоподъемники! — крикнула она нам вслед после некоторого замешательства. — Правильно?

Начала телевизионного шоу мы ожидали в большом кабинете владельца студии. Он разговаривал по телефону. Кого-то долго выслушивал. Затем отвечал посмеиваясь. Мы рассматривали просторные апартаменты. На стенах плакаты международных телефестивалей. Цветные фото в дорогих рамах. Хозяин кабинета за трибуной NAB. Он же в компании Теда Тернера и Шварценеггера. Он же в офисах АБС, CBS и NBC. В застекленных шкафах многочисленные награды и памятные знаки.

— Нехорошо как-то получилось в школе, — тихо говорит Лена.

— Да, неудачно, — соглашаюсь. — Стоило торопиться, чтобы здесь ждать неизвестно чего…

— Извините, — улыбнувшись, положил трубку хозяин кабинета. Он снова рассмеялся. Начал объяснять:

— Позвонили с телеканала «Большая рыбалка». Просят запустить их в нашу кабельную сеть. Отвечаю: нет свободных частот. К тому же есть схожая программа ваших конкурентов. «А вы их уберите и поставьте нас, — говорят. — Все равно они скоро закроются». «С чего вы взяли?» — спрашиваю. «Это же очевидно, — говорят. — Взгляните на экран. Посмотрите, какую мелкую рыбешку таскают конкуренты. С такими уловами долго не протянешь. Вот у нас рыба так рыба. Знаете, какие экземпляры мы покажем вашим телезрителям? Глаза — как мячи для игры в регби».

Хозяин кабинета снова смеется: «Одно слово — рыбаки. У вас в России такие же?»

— Насчет регби не знаю, — серьезно говорит Виктор, — но вот в реке Амур, на Дальнем Востоке, встречается рыба калуга. Так вот, ее длина — более пяти метров. Вес — полторы тонны.

Хозяин кабинета, выслушав перевод, смеется и закрывает уши:

— Хватит. Хватит. Хватит. По-моему, рыбаки везде одинаковые. Достаточно фантазий. Все в павильон!

— Вижу, вы мне не верите, — не унимался Виктор. — А зря. Есть официальные данные.

До начала шоу Виктор подсаживается к владельцу студии.

— Слушайте. Русскими сувенирами интересуетесь? Ну, там ложки, поварешки, матрешки. Резьба по дереву. Настоящая хохлома.

Американец вопросительно смотрит на Лену.

— Виктор желает всем удачи… Шлейкин, я скоро тебя этими матрешками прибью.

Телевидение для американцев — все. Телеведущие — земные боги. После десятиминутной беседы с Нэнси Кодин мы с Виктором проснулись знаменитыми. На следующий день многие жители городка нас радостно узнавали. Еще бы, мы общались с самой Нэнси. Майкл гордо показывал отпечатанные ночью фотографии, сделанные на ТУ.

— Это русские, — говорил он про нас, встречая знакомых.

— Хай, — с дежурными улыбками кивали нам американцы.

— Они вчера снимались в программе Нэнси Кодин.

— Неужели?! — в глазах интерес. — Стойте. С этого места расскажите подробнее.

— Что рассказать? Про Россию?

— Нет, про Нэнси Кодин.

Лично я запомнил немногое. Больше всего — роскошную, обворожительную, волнующую улыбку телезвезды. Когда она улыбается зрителям — это море любви. Если лично тебе — океан счастья. Вот сидит в павильоне человек — симпатичная, приятная женщина. Не более того. Но включается камера. И экран наполняет яркая, ослепительная улыбка такой энергии и силы, что хочется надеть солнцезащитные очки. Подойдите к зеркалу. Попробуйте осклабиться всеми тридцатью двумя зубами. Правда, ужасное зрелище? У американских дикторов широкая сияющая улыбка — это мощный фонтан обаяния.

И еще одну профессиональную деталь сохранила память. Впервые я увидел, как работает телесуфлер. В то время наши дикторы старательно заучивали большие тексты. Иногда им разрешалось заглядывать в лежавшие под рукой сценарии. В американской студии ассистентка укладывала листы с текстом на специальный транспортер. Бумажки медленно двигались по ленте. После некоторых оптических комбинаций слова чудесным образом возникали на прозрачном экране перед камерой. Нэнси легко и непринужденно читала текст. В самом конце программы юная ассистентка неловким движением задела ленту транспортера. Несколько страничек улетели на пол. Возникла пауза. Пунцовая ассистентка кинулась собирать бумаги. Второй оператор бросился ей на помощь. Нэнси замерла с божественной улыбкой на лице, как бы вспоминая текст. Через секунду он снова поплыл на экране. Обворожительная Нэнси дочитала до конца. Потом сфотографировалась и попрощалась с нами. Когда мы уходили, Нэнси с неизменной улыбкой бросила что-то коротко и жестко режиссеру.

— Знаете, что она сказала в конце, — уже в машине перевела Лена: — Эта ассистентка никогда больше не должна у нас работать.

Утром следующего дня к нам на этаж поднялся взволнованный Майкл.