— Значит, тааны не могут говорить на человеческих языках? — спросил Рейвен, подумав, что эти сведения стоит запомнить.

— Нет. Некоторые таанские шаманы понимают язык людей и умеют писать на нем. — Дур-зор показала на свой рот. — Рот таанов не позволяет им выговаривать человеческие слова, а у людей их рот не позволяет выговаривать слова таанов. Эльдерский язык — язык нашего бога Дагнаруса и многих людей, которые сражаются вместе с ним. И потому нужны те, кто может передать слова от одной армии к другой, чтобы их поняли.

Бог, говорящий на эльдерском языке, — мысленно произнес Рейвен. Как-то раньше он не задумывался о том, на каком языке говорят боги. Ему представлялось, что у богов вообще нет необходимости говорить. Они способны слышать слова сердца, песни души. Боги могут передать свою волю шепотом ветра или раскатами грома. Бог, низведший себя до человеческих слов, едва ли может считаться настоящим богом. Так думал Рейвен. Он не стал высказывать эти мысли вслух, боясь оскорбить девушку. Он радовался тому, что может хоть с кем-то здесь поговорить и хоть что-то узнать.

— Дур-зор, что меня ожидает? — спросил он.

— Тебя вместе с другими ценными рабами отдадут нашему богу. За тебя наш бог даст Ку-току много замечательных подарков, которые поднимут его в глазах племени. По этой причине он тебя и не убил. То есть пока не убил, — последние слова она произнесла совершенно небрежно.

— А когда это случится? — настоятельным тоном спросил Рейвен, боясь, что это может произойти в любое мгновение и он не успеет отомстить за себя.

— Когда наш шаман решит, что пора праздновать день бога. В такой день мы делаем приношение нашему богу, и, если наши приношения ему угодны, он появляется среди нас. Тогда Ку-ток подарит тебя ему.

— И когда наступит день бога? Скоро? — спросил Рейвен.

Девушка пожала плечами.

— Может, скоро, а может, и нет. Мы не знаем. Все решает шаман.

Рейвену стало немного легче дышать. Значит, какое-то время у него есть.

— А что будет с ними?

Он указал на огороженный пятачок, где томились пленные дункарганцы. Оттуда доносились безутешные рыдания изнасилованной тааном девушки. Одна из женщин положила ее голову к себе на колени и пыталась хоть как-то успокоить.

— Женщин сделают рабынями в лагере, чтобы они родили новых полутаанов. Так угодно нашему богу. Мужчин оставят для военных забав, и, если они поведут себя храбро, тааны окажут им честь и съедят их мясо. Если же они умрут трусливо, их мясо выбросят собакам.

Рейвен запомнил эти слова.

— А твоя мать, Дур-зор? Что с ней? Она еще жива?

— Нет, но она жила дольше, чем многие рабыни, — с гордостью ответила девушка. — Она была сильной и родила много полутаанов. Знаешь, человеческие женщины обычно умирают, родив всего одного. Ее убили за то, что она непочтительно ответила воину. Мне тогда было восемь лет. Этот воин проломил ей череп.

Из лагеря донесся голос, прокричавший что-то невразумительное. Дур-зор оглянулась. По ее лицу пробежала гримаса страха. Девушка проворно вскочила на ноги. Не сказав Рейвену ни слова, она помчалась назад. Там она, вся сжавшись и съежившись, встала перед каким-то воином. Рейвен узнал в нем своего поработителя Ку-тока. Ку-ток ударил девушку по лицу, вероятно за то, что недостаточно быстро отозвалась. Она без единого звука снесла удар, приняв это как должное.

Потом Ку-ток ткнул пальцем в сторону Рейвена. Наверное, слова Дур-зор удовлетворили его, ибо он поглядел на Рейвена и ухмыльнулся, обнажив острые зубы. После этого Ку-ток скрылся в своем шатре. В толпе таанов и полутаанов Рейвен потерял Дур-зор из виду. Когда она вернулась, он заметил у нее на спине шрамы от ударов плеткой.

Один из дункарганских солдат стал что-то кричать Рейвену, но тревинис даже не повернулся. Он ничем не мог помочь пленным дункарганцам. Жаль, конечно, что они попали в плен, но у них своя судьба, а у него своя. Он лег на землю, попытавшись придать телу такое положение, чтобы железный ошейник меньше давил на шею.

Рейвен был сыт и не испытывал жажды. Теперь ему требовался отдых. У него была лишь одна цель — убить Ку-тока, повергшего его в бесчестье. Для этого он должен остаться в живых. Разум Рейвена получил новый приказ: выжить.

Рейвен прекрасно знал, чем все это кончится. Он достаточно насмотрелся на таанов, чтобы понимать: если он убьет их воина, следом убьют его самого, и вряд ли просто убьют. Но когда Ку-ток будет мертв, Рейвен охотно примет смерть. Он лишь надеялся, что его мясо заставит таанов изрядно помучиться животом, если вдруг они решатся его съесть.

Шакуру было приказано разыскать родное селение того тревинисского воина. Дагнарус рассчитывал, что таким образом удастся напасть на след Камня Владычества. Шакур без промедления направился на север, в земли тревинисов. Он надеялся оказаться там раньше посланных им наемников либо одновременно с ними. Но прошло уже две недели, а он все еще не добрался до места.

Вины самого Шакура в этом не было. Не прошло и нескольких часов после его встречи с Дагнарусом, как он передал капитану Грисгелю приказ возглавить отряд наемников и выехать на поиски деревни. Шакур также сообщил ему все, что удалось выведать у одурманенного тревиниса насчет ее местонахождения. Деревня лежала в двух днях пешего пути от Дикого Города. Дополнительным ориентиром служило озеро, расположенное в нескольких часах ходьбы от нее. И не просто озеро, а озеро, где находился один из магических Порталов. Учитывая все эти сведения и особую восприимчивость баака к магии Портала, поиск селения казался довольно легким делом.

Грисгель и его обученный баак давно действовали сообща. До вступления в армию Дагнаруса Грисгель очень успешно промышлял разбоем на дорогах. Пять лет назад Шакур случайно повстречался с ним и пообещал ему более надежный источник дохода, чем грабеж торговых караванов. Грисгель с бааком выполнили для Шакура несколько важных поручений, результаты которых превзошли все ожидания врикиля. Отдавая Грисгелю последний приказ, Шакур особо подчеркнул:

— Всех жителей селения не убивать. Несколько человек, предпочтительно старейшин, понадобятся мне для допроса.

Грисгель пообещал в точности исполнить приказ. Вместе с небольшим отрядом отборных наемников он покинул Дункар в то самое время, когда силы Дагнаруса приближались к городу. Грисгеля снабдили охранной грамотой, однако всегда могло случиться так, что кто-то сначала выпустит стрелу и лишь потом прочтет грамоту. Желая избежать встреч с частями Дагнаруса, Грисгель и его отряд двинулись на восток. Грисгель сказал Шакуру, что рассчитывает добраться до земель тревинисов за двадцать дней.

Сам Шакур намеревался вскоре двинуться вслед за ними. Но вначале он хотел удостовериться, что грозное зрелище армии Дагнаруса надлежащим образом впечатлило, испугало и привело в замешательство слабовольного короля Моросса. К тому же Шакуру нужно было найти вескую причину, позволявшую ему покинуть Храм. Он знал, что вряд ли когда-нибудь вернется в Дункар, однако за свою недолгую человеческую жизнь и продолжительную жизнь врикиля Шакур научился мудрому правилу не сжигать за собой мосты. И еще он должен был убрать кое-какие препятствия на пути войск Дагнаруса. Шакур приказал убить Онасета — единственного человека в Дункаре, который мог бы предотвратить падение города, а также дал Лессерети и ее магам Пустоты распоряжения, исполнение которых обещало нанести предательский удар по обороне Дункара. После этого Шакур тронулся в путь.