Веки налились тяжестью, и она чувствовала теперь только силу и надёжность рук верега да покачивание от его шагов.

Полностью провалиться в забытье ей не дали. Кисловатый — такой, что рот мгновенно наполнился слюной — запах отвара из шиповника, привёл в чувство. Млада выпила целую кружку и вновь опустилась на лавку у печи, куда её уложили.

Она огляделась. Рогла, видно, унесли в другую клеть — здесь его не было. Хальвдан тихо разговаривал с хозяйкой за столом, рядом сидела Ведана с пустой кружкой в руке, а другой размеренно гладила Младу по голове.

— Волхв пришёл. Он с Роглом, — зачем-то прошептала она. — Всё будет хорошо.

Значит, Млада всё же потеряла сознание, раз не видела приход волхва. Или он и есть староста? Такое бывает. А уж у миртов и вовсе неизвестно, как всё устроено.

— Он что-то сказал?

Ведана покачала головой.

— Пока нет. Отдыхай.

Млада ворочались на лавке, как на раскалённом камне. Невыносимо хотелось узнать, как там вельдчонок, и о чём так долго говорит воевода с большухой. Немолодая уже женщина, на вид суровая, и даже желчная, благосклонно глядела на верега. Хотя это и неудивительно. Перед ним мало кто мог устоять. До слуха доносился лишь гул их голосов. Хальвдан несколько раз оборачивался и ободряюще улыбался, но не подходил. И оттого еще сильнее хотелось, чтобы он был сейчас ближе. Но сама встать Млада пока не могла.

По клети пронеслись тяжеловатые шаги. Перед взором возник худощавый мужик, русоволосый, с густой, спускающейся почти до пояса бородой и живыми, зелёными, точно весенняя трава, глазами. Он провел узкой ладонью по меховой безрукавке, накинутой поверх белёной рубахи и со странным удивлением оглядел Младу.

— Ты помогала мальчику в пути? — наконец произнёс он.

— Я, — Млада попыталась встать, но смогла только опереться локтем о лавку. — Что с ним?

— Сейчас с ним всё хорошо. К утру придёт в себя, — незнакомец слегка улыбнулся. — Но, если бы не ты, он уже ушёл бы в Забвение.

— Ты знаешь про Забвение?

Млада вскинулась, и едва не рухнула обратно — так сильно закружилась голова. Мужик успокаивающе положил руку ей на плечо. Лёгкое тепло расползлось от неё по всему телу.

— Волхвы знают. Но остальные мирты сталкиваются с ним нечасто, — размеренно пояснил он.

Стало быть, волхв… Тот самый Богша. Можно было догадаться.

— Как ты сумел?..

— Я могу ненадолго шагать за грань, — волхв присел на край лавки. Он поднял руку, останавливая хозяйку, которая уже собиралась к ним подойти. — Но это умение даётся мужчинам моего рода нечасто. Мы утратили связь с пращурами из-за проклятия древнерского волхва.

— А почему я не смогла? — Млада наконец сумела хотя бы сесть.

— Судя по твоей силе, ты Воин. Таких сейчас называют Воин Забвения, но это неверно. Воин Забвения был только один. Корибут, — волхв помолчал. — Потому как поддался его влиянию. Но, видно, никто не проводил обряд Раскрытия над тобой. А потому умения твои не видны. Даже странно, что ты смогла так долго удерживать мальчика. И в само Забвение ты ходить пока не можешь. Но ты сопротивляешься ему гораздо дольше других. Только в этот раз отдала силы другому человеку.

Богша потеребил Младу за ворот. Она заглянула под рубаху: на плече, там, где остался рубец от стрелы, опять появились тёмные прожилки.

— И кто же может провести этот обряд? Жрец, который хоть что-то умел, мёртв. А Рогл ничему такому не обучен, — она снова подняла взгляд на волхва.

— Я могу, — повёл он плечом. — Через два дня мы будем праздновать день Семаргла. Благость Богов будет сильна, и я наполнюсь ею, а потому смогу провести Раскрытие, как мои пращуры когда-то. Надеюсь, что смогу. Ты — первый Воин, которого я встречаю в жизни.

— Что ты ещё знаешь?

— Я знал твоих родителей, когда они ещё жили здесь, — Богша мягко улыбнулся. А Млада только переглянулись с Веданой, но та развела руками.

— Стало быть, мы из миртов? Родители ничего нам не говорили.

— Они хотели тебя уберечь. Потому и ушли, считая, что в других землях Корибут не так скоро найдёт тебя. Ты успеешь вырасти и обучишься сражаться… Но всё вышло по-другому. Возможно, если бы они остались здесь, мы смогли бы их защитить.

— Но мы с Веданой родились уже в Речной деревне, — Млада оперлась спиной о стену, чувствуя, как тело снова требует отдыха даже после малых усилий.

— Твоя матушка только узнала, что тяжела — и они собрались в путь с теми, кто пожелал уйти, чтобы охранять первого Воина, что родился после проклятия.

— А как они узнали, что она — Воин? — влезла в разговор Ведана. — Если мы ещё были в утробе?

Листья Дубов в священной роще, где стоит наше капище, окрасились красным, — спокойно пояснил Богша, словно говорил о совсем обычных вещах. — Такого не случалось на памяти наших недалёких пращуров, но волхвы знают, каким должен быть знак. А как твои мать и отец ушли, листва на деревьях облетела раньше срока, и до следующей весны они стояли голыми. Мы лишились милости Богов, отпустили от себя. А должны были удержать. Может, сейчас Корибут не стал бы так силён.

Волхв вздохнул и накрыл ладонью руку жены, что та опустила на его плечо.

— Если бы я знала, то давно пришла бы к вам.

— Гордея, твоя матушка, не хотела, чтобы ты знала о нашем родстве. Все мы по сути внуки Корибута, потому как первыми сюда пришёл его сын со своей свитой и теми, кто пожелал пойти с ним. От них мы все и родились. Он поселился в этих местах. И высадил первые дубы, которые рассеялись теперь кругом.

— Но почему матушка не хотела?..

— вновь отозвалась Ведана.

Богша пожал плечами.

— Считала, что лучше оградить вас от проклятой крови, хотя от неё не убежишь. И из тела её не вынешь.

Млада опустила голову и уставилась на свои руки, которыми беспощадно мяла покрывало на коленях. Как бы ни желала мать добра ей, а вышло всё равно плохо. Уж лучше бы она научилась всем воинским премудростям у миртов, чем без малого пятнадцать лет шла дорогой убийств ни в чём не повинных перед ней людей. И сестра не винила бы её в жестокости. А встретиться они всё равно встретились бы. Судьба как говорится, и за печкой найдёт. Вон, свела ведь с Кириллом, хоть разделяли их всегда сотни вёрст.

Все молчали, будто только и ждали от неё какого слова. Даже мальчишки, что шумели во дворе, будто притихли. Млада