– Эй, начальник! Слушай, да! Здесь у нас заложники, так что давай вези сюда самого главного. И телевидение чтоб было! Быстро, да! А то мы ее первую убьем.

Белокурую девушку он держал за волосы рядом с собой, чтобы снайперы ненароком не открыли огонь без предварительных разбирательств.

Милиция, между тем, недоумевала, куда делись азиаты и откуда вместо них взялись кавказцы. Опера из авангарда, который гонялся за японцами, а потом наблюдал за домом, рассказывали, правда, про джип, но никак не увязывали его с японцами. Они решили, что кавказцы просто снимают в этом подъезде одну из квартир, как это обычно делают южные рыночные торговцы.

И теперь правоохранители никак не могли понять – то ли японцы и кавказцы заодно, то ли последние просто случайно приняли такое скопление милиции на свой счет. И если так, то азиаты вполне могут отсиживаться совсем в другой квартире, и тогда уж и вовсе не понятно, как их оттуда выкуривать.

В отличие от милиции кавказцы отлично знали, что японцы находятся в квартире и продолжают доставлять неприятности. Они заперлись в своей комнате, окно которой выходило в торец дома, и тем самым сократили остальным обзор.

Кавказцы были готовы разорвать японцев на части, забыв о планах сотрудничества с Якудзой. Ведь именно они виноваты во всем, из-за них честные торговцы контрабандным товаром попали в безвыходное положение – так ведь мало того, эти гады ко всему еще не открывают дверь и не пускают к окну.

Однако босс торговцев оружием, несмотря на свой южный темперамент, был человеком рассудительным и идти напролом не рискнул. Там, в комнате, столько огнестрельного оружия и взрывчатки, что хватит на маленькую победоносную войну. Если японцы готовы к нападению извне, то они запросто перебьют своих бывших торговых партнеров, так что те даже охнуть не успеют.

Поэтому босс пытался уговорить японцев открыть дверь по-хорошему. Делал он это по-английски, но не слышал ни слова в ответ. Из-за двери раздавались какие-то фразы на японском, но адресованы они были явно не ему.

Истекающего кровью рефери на ринге спас от лютой смерти под ногами беснующейся толпы младший лейтенант Шарашкин, который прикрыл судью своим телом.

Судья в результате уцелел, зато по самому Шарашкину потоптались изрядно, и его выручила только специальная подготовка офицера пограничной стражи.

Последним, что запомнил рефери перед тем, как окончательно и бесповоротно потерять сознание, была совершенно обнаженная девушка в фате, которая вцепилась острыми ногтями в лицо Шарашкина, словно пытаясь содрать с него все и всяческие маски.

Это была, конечно, Анжела Обоимова, и платье она утратила уже во время потасовки. На финал чемпионата они с Костиком прибыли прямо из загса, а в загсе не поняли бы, явись туда невеста в костюме Евы.

Другое дело, что платье было надето на голое тело, дабы не слишком долго разоблачаться на пляже или, соответственно, в бане. И было оно сшито не из самой прочной ткани.

Свадебные наряды и вообще-то не предназначены для пребывания в дерущейся толпе. А окончательно добила его давка у выхода, и, когда платье сползло с тела совсем и было затоптано участниками схватки за место под солнцем, Анжела передумала выходить. Прохожие на улице тоже вряд ли поняли бы обнаженную девушку с фатой на голове, а внутри все было проще. Тут она была не одна такая. Стриптизерки, таитянки, Женя Угорелова и даже скромнейшая Люба Добродеева составляли ей вполне приличную компанию.

Таков был стиль всего этого мероприятия (не потасовки, имеется в виду, а открытого чемпионата мира и окрестностей), а против стиля не попрешь. Куда нам против природы.

Да и стрельба к тому времени уже стихла.

Так что свадьба у Анжелы получилась точно такая, какую она хотела. Сама она голая и в фате, а вокруг – такой дебош, который даст сто очков вперед любой Кащенке и даже лондонскому Бедламу.

Правда, жених куда-то запропастился, но это уже дело второстепенное.

А вот на судью Анжела обиделась всерьез. Уж очень сильно она болела за русского богатыря.

Правда, сперва она собиралась располосовать мордочку самому Гири Ямагучи и в особенности его подружке. Русская ведь, сволочь, а так радуется победе чужака.

Но Гири легким движением плеча уронил Анжелу прямо на младшего лейтенанта Шарашкина, а тот, как оказалось, защищал судью, к которому у Анжелы тоже были претензии.

И черт знает, чем бы все это кончилось, если бы не милиция, которая обиделась, что ее приказаний никто не слушает и не выполняет, r пустила в ход щиты и дубинки.

Тут завсегдатаи спортивных состязаний припомнили фирменные методы борьбы с ОМОНом, и из толпы полетели выломанные с корнем кресла.

Позиционное сражение продолжалось с переменным успехом до тех пор, пока к спорткомплексу не подогнали пожарный водомет. Тугие струи из брандспойта слегка остудили толпу и заставили ее отступить. Анжела Обоимова потеряла свою фату, и, когда ее задерживали за нарушение общественного порядка, она выглядела так, словно только что выскочила из бани.

Какой-то молодой офицер с проблеском разума в глазах отбил ее у взбешенных омоновцев, готовых поступить с дамой не по-джентльменски, и задал ей вполне резонный вопрос:

– Где ваша одежда?

– Какая одежда? – удивилась Анжела, которая после горячей схватки и холодного душа воспринимала действительность несколько неадекватно. – Нет у меня никакой одежды. И никогда не было.

– Вы что, прямо так сюда пришли? – изумился в свою очередь офицер.

– А я сюда вообще не пришла, – заявила на это Анжела. – Я прилетела. На крыльях любви.

Тут офицер понял, что с крышей у девушки беда, и начал подозрительно принюхиваться, дабы определить, по какому адресу ее следует отправить.

Вариантов было три.

Самый соблазнительный – отвезти девушку к себе домой и забить болт на служебные обязанности – отпал сразу по причине наличия дома жены, тещи, двух маленьких детей и одной большой собаки, которая имеет привычку ревновать хозяина к посторонним.

Второй вариант – запереть даму в обезьяннике с себе подобными (тоже нагими, дабы алкоголь выветривался через все поры тела) – отпадал сразу по двум причинам. Во-первых, такой красивой девушке в обезьяннике не место, а во-вторых, она, кажется, вовсе и не пьяна. Если в ней и был хмель, то давно весь вышел через упомянутые поры тела в ходе битвы за место под солнцем и в особенности под холодным душем. Струя из пожарного шланга будет почище душа шарко. Тут и мертвецки пьяный протрезвеет.

Остается третий вариант. Поскольку девушка явно заговаривается, есть смысл направить ее в соответствующее лечебное учреждение, где ей поставят диагноз и назначат необходимое лечение.

Офицер имел неосторожность намекнуть Анжеле, что третий вариант вполне реален, если она немедленно не прекратит валять дурака и не начнет разговаривать с ним по-человечески. Но Анжела, загадочно улыбаясь, обескуражила собеседника сообщением, что она, собственно, бывает в означенном лечебном учреждении каждый день и сама назначает лечение всяким разным психам, среди которых есть даже бывший полковник из центрального аппарата МВД.