– Ну давайте, прикончите меня.

Джордж позволил себе ухмыльнуться.

– А может быть, я желаю насладиться моментом?

– Зачем? Вы же знаете, что выиграли.

И не просто выиграл, а взял все взятки без исключения. Победа должна бы поднять его дух, ведь теперь он сможет выплатить все свои долги, и не только свои, но и долги Саммерсби, но Джордж уступил бы противнику весь выигрыш, если бы взамен мог получить Изабеллу.

Он подтолкнул к Паджетту стопку фишек стоимостью не меньше сотни фунтов.

– Что, если я дам вам шанс отыграть часть проигрыша, прежде чем переверну последнюю карту?

Паджетт выкатил мутные от бренди глаза.

– Зачем вы это делаете?

– Мне нужны ответы. – Джордж положил последнюю карту на стол рубашкой вверх. – Почему вы бросили Изабеллу?

Взгляд Паджетта заметался с одного лица на другое, очевидно, он проверял реакцию товарищей. Остальные молчали, зачарованные происходящим. Их головы в такт поворачивались от одного говорящего к другому, как будто следили за крикетным мячом. При таких свидетелях никто не сможет обвинить Джорджа в обмане.

– Я не знал, что она в положении.

Джордж убрал одну фишку из стопки Паджетта.

– Да бросьте вы. Вы знали, как с ней связаться, до того как похитили ее сына.

– Сначала я все-таки не знал.

– Изабелла сказала, что вы исчезли сразу, как только соблазнили ее.

– У меня были свои причины. – Паджетт следил за своими фишками, как будто боялся, что Джордж заберет у него еще несколько штук. – Плохо то, что я лишил ее девственности. Только мне не удалось далеко уйти, друзья ее отца настигли меня и рассказали остальное – что она беременна. Он хотел получить возмещение.

– И вы сбежали, вместо того чтобы поступить как должно.

– Боже мой, разве вы не знаете, что за человек этот граф Рэддич? – Паджетт давно уже утратил свой жизнерадостный вид и сейчас изображал мрачное отчаяние. Джордж видел такое же выражение на лице Саммерсби. – Конечно, я сбежал. Думал, что он не достанет меня на континенте. Потом выяснилось, что ему действительно потребовалось немало времени, чтобы найти меня.

– А почему вы вернулись?

– У меня возник план рассчитаться с этим скотом по его собственным правилам. – Паджетт попытался изобразить улыбку, но она скорее напоминала оскал мертвеца. – Не я стал бы платить ему, а он – мне, чтобы не раздувать скандал с его дочерью.

Джордж с трудом подавил приступ гнева.

– И вы втянули в это ребенка?

– Ребенок был средством привлечь внимание Рэддича. Изабелла не могла платить, а Рэддич мог. Но ведь сейчас это уже не имеет значения, правда?

Господи, идти на столь глупый риск. Рэддич выказал такую заботу о собственной дочери, что каждый мог понять – за внука он не даст ни пенни. У Рэддича каменное сердце, ему наплевать на близких.

Игра окончена. Джордж раскрыт последнюю карту, поднялся и схватил Паджетта за лацканы.

– И таким вот образом вы были готовы снова разрушить ее жизнь.

Паджетт освободился из хватки Джорджа.

– Она уже была разрушена. А вам какое до этого дело?

Роджерс и Мэттьюс вскочили, загораживая собой товарища, но Джордж легко преодолел этот ненадежный барьер, обогнул стол, размахнулся и ударил Паджетта прямо в лицо. Нос хрустнул, голова мотнулась назад, а стул полетел на пол. Тяжелый стол покачнулся. Джордж охотно перевернул бы и его тоже, но не за счет заработанного тяжким трудом выигрыша.

– Жалкий трус, вот кто ты такой! – прорычал Джордж, глядя на бесформенную развалину на полу, собрал выигрыш и отправился в кассу обменять фишки на деньги.

Гессенские сапоги громко стучали по полу, и с каждым шагом его гнев стихал, а в ушах отдавалось эхо последних слов. Жалкий трус. Джордж мог бы обратить эти слова к самому себе.

Экипаж Аппертона остановился посреди пыльной улицы. После нескольких часов в карете Джек вывернулся из рук Изабеллы, чтобы размять затекшие ноги. Как только лестницу опустили, он тотчас соскочил на землю.

– Не уходи от дома! – крикнула Изабелла ему вслед.

– Да, мама.

– Он столько дней сидел взаперти и только и делал, что ел, – проворчала Бигглз. – Пусть побегает.

– Он может бегать в саду сколько захочет. – Она никогда больше не отпустит Джека от себя.

Бигглз положила пухлую ладонь на плечо Изабеллы.

– Вы не сможете вечно держать его возле своей юбки.

Видит Бог, Изабелла это знала, но она еще долго будет впадать в панику, если Джек скроется из виду.

– Пошли в дом. – Бигглз успокаивающе похлопала ее по плечу. – Разожгу огонь и приготовлю вам чай.

Изабелла помедлила на пороге. Бигглз переступила через кремовый листок бумаги на полу. Изабелла подняла его. Визитная карточка. Дорогая бумага. Когда-то у нее были точно такие же. Дрожь пробежала по ее спине. Она перевернула листок. Имя ее отца и титул были выписаны на пергаменте такими густыми чернилами, что буквы выпирали над поверхностью. Вызов. Отец призывает ее домой. Столько лет прошло с тех пор, как он ее выгнал. Зачем же теперь?

– Что тут такое?

Изабелла резко подняла голову, но Бигглз смотрела не на нее, а в угол возле очага.

Изабелла убрала все остатки скандального ужина с Джорджем, но корзинка все еще стояла в углу рядом с камином. Ее вид разбудил цепь болезненных воспоминаний, но она не стала задерживаться на них.

– Мне прислали кое-какую еду из большого дома. Там есть шоколад. Можно приготовить чашечку для Джека.

Бигглз нахмурилась.

– Этот мальчишка съел сладостей больше, чем надо. Он точно откажется. У него сильно болел животик.

И это тоже причинило ей боль. Воспоминания о Джордже, а теперь вот это… Забота Джулии ее очень тронула. Изабелле так хотелось порадовать сына непривычным угощением, но теперь у нее нет этой возможности. Люси вторглась и сюда. Она успела первой и все испортила, лишила Изабеллу радости видеть, как Джек будет жмуриться от удовольствия, когда в первый раз попробует бархатистое лакомство.

– Будь проклята эта женщина, – пробормотала она, сжимая в кулаке визитную карточку отца.

Бигглз, скорчившаяся у очага, оглянулась и удивленно посмотрела на Изабеллу.

– Что еще за женщина?

– Эта… эта… – Изабелла не могла ни заставить себя произнести имя соперницы, ни подобрать для нее подходящего слова.

Однако Бигглз поняла.

– Эта стерва? Стерва она и есть, но вам не пристало говорить такие слова.

Изабелла и сама понимала это. Она даже в мыслях не называла так свою кузину, но Люси… Люси украла у нее сына… и Джорджа. Нет, нет, нельзя о нем думать. Джордж никогда ей не принадлежал. И никогда принадлежать не будет.