— Да.

— Но мне-то ты можешь довериться, Маркус! Я же твой брат, — улыбнулся Беннет. — Это крошка Чамлей?

— Нет.

— Элизабет Андерсон?

— Ни в коем случае.

— Дай-ка подумать. — Беннет забарабанил пальцами по каминной доске. — Все, знаю — это дочка Хэндерсонов! Вот только как ее зовут… вспомнил, Шарлотта!

— Я решил взять в жены Ифигинию Брайт.

Беннет открыл рот от удивления:

— Ты сошел с ума.

Маркус нахмурился:

— Но ты ни словом не обмолвишься об этом до тех пор, пока я не позволю тебе, ясно? До поры до времени все должно храниться в тайне.

Беннет еще несколько раз открывал и закрывал рот, прежде чем обрел способность говорить.

— Черт бы тебя побрал, Маркус, ты шутишь!

— Я абсолютно серьезен.

— Но она твоя любовница!

— Она женщина, с которой я хочу обвенчаться, и, кажется, я уже предупреждал тебя, что не потерплю неуважительного отношения к ней.

— Но ты же граф Мастерс! — Беннет возмущенно стукнул ладонью по каминной доске. — Одно дело — завести интрижку с особой, подобной миссис Брайт, но совсем другое — жениться на ней!

— Назови мне хоть одну вескую причину, по которой я не могу жениться на ней! — потребовал Маркус.

— Одну?! Да я назову тебе целую дюжину! Мужчина твоего положения должен жениться на юной леди, а не на зрелой женщине… На леди из хорошей семьи. Невинной. Незапятнанной. Нетронутой. Твоя невеста должна быть достойной уважения девушкой — девственницей, грубо говоря, а не искушенной вдовой, состоявшей с тобой в связи.

— Ифигиния Брайт полностью подходит мне. — Маркус положил локти на ручки кресла и сцепил пальцы. — Она из хорошей семьи. Достойна всяческого уважения. И с каждым, осмелившимся оспаривать это, я с удовольствием продолжу беседу на дуэльных пистолетах.

— Проклятие, брат, но ты не можешь говорить это всерьез!

— Твои возражения против моего брака я нахожу столь же вздорными, сколь ты в свое время нашел мои.

— Но это совершенно другое дело!

— Нет, не другое.

— Господи, да она просто околдовала тебя!

— Ты так считаешь? — Маркус задумался. — Нет, я человек науки и не верю в колдовство.

Беннет возмущенно, вспыхнул:

— Я никогда не поверил бы в это, если бы не услышал собственными ушами!

— Доверяй тому, что видишь и слышишь! Такова, мой дорогой брат, одна из первых заповедей научного исследования. А посему, услышав о моем твердом намерении жениться, ты должен поверить в это. Прошу тебя только хранить все в секрете.

— Ты просто спятил, Маркус. Ты унаследовал титул, на тебя возложен долг и высокая ответственность. Ты не имеешь права позволить страстям управлять твоими поступками!

Маркус улыбнулся:

— Что-что? А ну-ка повтори! Очевидно, я ослышался… Не может быть, чтобы мой брат — восторженный певец мятежного романтизма — советовал мне отступить перед собственной страстью!

Беннет поджал губы:

— Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду.

— Да, конечно. Ты хочешь, чтобы я растоптал свои чувства и руководствовался холодным расчетом. Ты говоришь мне то же самое, что говорил тебе я, запрещая жениться на Юлиане Дорчестер.

— Мои отношения с Юлианой совершенно иные!

— Нет, не иные. — Маркус сурово посмотрел на младшего брата. — И не забудь, я не хочу предавать свои планы огласке до тех пор, пока не сделаю официального объявления о помолвке.

— Об этом можешь не беспокоиться! — гневно воскликнул Беннет. — Я не стану выставлять на посмешище ни себя, ни тебя!

— Благодарю. Я сумею оценить твою жертву.

— Ужасно даже подумать об этом, не то что говорить на людях! — Беннет повернулся к двери. — Молю Бога, чтобы он образумил тебя, прежде чем ты надумаешь послать в газеты объявления о помолвке!

— На твоем месте я бы поберег время и силы.

— Проклятие, это просто отвратительно! — Беннет распахнул дверь и обернулся через плечо:

— Она что-то сотворила с твоим рассудком! Остается лишь уповать на то, что ты успеешь излечиться от этой лихорадки!

— Не ты ли беспокоился о том, как бы я не превратился в бездушный механизм? Не по этой ли причине ты советовал мне жениться?

— Даже в самом ужасном кошмаре я не мог представить миссис Брайт твоей женой!

Беннет вышел в коридор и громко хлопнул за собой дверью.

Какое-то время Маркус сидел неподвижно. Потом поднялся, прошел к столику с напитками. Наполнив бокал бренди, он встал у окна.

«Вот я и сделал это, — подумал он. — Я последовал твоему совету, Ифигиния, и нарушил целый ряд своих правил: никогда не объясняй и не обсуждай свое прошлое, никогда не меняй однажды принятого решения, никогда не отступай от намеченной цели.

Так много правил нарушено всего за одну ночь…

Возможно, мой брат прав. Ифигиния что-то сделала с моим разумом…

Но с другой стороны, я больше не чувствую себя механическим человеком».

На следующий вечер Зоя налетела на Ифигинию в бальной зале Платтсов:

— Я целый день ищу тебя, дорогая! Разве ты не получила мою записку?

— Извини, тетя, наверное, мне не успели передать ее.

На самом деле она нарочно проигнорировала записку, появившуюся утром у двери.

— Так, значит, ты еще не слышала последнюю новость? — Зоя всмотрелась в ее лицо. — Говорят, Мастерс собирается объявить о своей помолвке. Еще до конца сезона!

— Лондон вечно полнится слухами, тетя. И ты, как большая любительница сплетен, должна бы лучше меня знать об этом. — Ифигиния улыбнулась Герберту, пробиравшемуся к ней сквозь густую толпу. — Сейчас столько всяких новостей! Например, я сама слышала, будто Мастерс предоставил брату свободу выбрать любую жену и сделать это без опасения потерять свою долю наследства.

— Да-да, но это едва ли может сравниться с известием о его собственном браке! — Зоя снова бросила пытливый взгляд на племянницу. — Если это правда, то Мастерс нарушит одно из самых строгих своих правил!

— Весьма сомневаюсь. — Ифигиния смотрела на приближающегося Герберта. Он тоже заметил ее и просиял своей неизменной добродушной улыбкой. В руке он нес бокал.

— А вот я в этом не уверена, — сухо поджала губки Зоя. — Все-таки решается судьба титула, не говоря уже об огромных деньгах! Совершенно естественно, что к человеку в положении графа Мастерса рано или поздно придет осознание собственного долга. В конце концов, ему всего тридцать шесть, он не старик, стоящий одной ногой в могиле.